Морпех – победитель магов - Александр Зорич

– Конечно-конечно, куда нам, простым воякам, тупым, как сибирские валенки, постичь красоту замыслов великого доктора, фридайвера, хитреца и коллекционера английских танков…

Мои слова просто-таки сочились иронией. Однако доктор никакой иронии, похоже, не считал – вот что с людьми делает контузия!

– Да, вы совершенно правы! Вы не можете, не в состоянии понять величие моего плана! А ведь я семь лет потратил на то, чтобы изучить Империю Алхимиков и всё здесь грамотно организовать! И теперь, когда некоторые мои особенно сложные и плодотворные схемы заработали, я желаю получать прибыль от той, так сказать, фабрики, которую я тут построил!

– А принцесса Амита – она что, шестеренка в вашей фабрике? – догадался дядя Вова.

– Ну почему же «шестеренка»? – обиженно нахмурился Уфимский. – Принцесса на целый фабричный станок затянет! С числовым программным управлением.

– Хотите сказать, вы намерены отвезти ее к Бин Назиму и получить за это три мешка золота, бочку варенья и мешок печенья?

«То есть сделать ровно то же, что собираемся сделать мы», – добавил я мысленно.

Однако Уфимский лишь рассыпался в презрительном смехе.

– Отвезти? Бин Назиму? Да за кого вы меня держите?! Лучше я сам, без всяких там Бин Назимов, женюсь на Амите! Да-да, я сам стану наследником Готама! Зачем мне какое-то жалкое золото, когда у меня будет власть, легионы, боевые маги? Собственно, всё это у меня уже есть. Нет только прав на трон… Но вскоре эти права у меня будут! Ведь я понравлюсь Амите! Я мужчина видный, я знаю множество историй, разбираюсь в моде… Женщины это ценят!

Мы с дядей Вовой переглянулись. Было ясно, что мы хронически недооценивали масштаб личности корабельного доктора и широту его амбиций. А также степень его тихого помешательства…

– Короче, мужики, давайте так, – сказал Уфимский, сделав серьезную мину. – Я сейчас же беру вас к себе на службу. Вы хорошо воюете, это я вижу… Соображаете быстро… Опыта, я смотрю, набрались… Такие люди мне нужны! Для начала я положу каждому месячный оклад… – Уфимский на секунду замолк, что-то в уме калькулируя, – оклад в пять тысяч золотых.

(«Хренасе! За месяц больше, чем нам Бин Назим за всю операцию обещал!» – подумал я, но тут же отогнал меркантильные мысли прочь, не к месту они были.)

– Серьезные деньги, – сказал дядя Вова спокойно. – Но знаешь что? Давай-ка я тебе лучше забесплатно рожу набью!

– Шутите? – Уфимский неуверенно улыбнулся.

– Ни одной минуты!

– И чем я заслужил?

– Ты что, реально не понимаешь – чем? – удивился дядя Вова.

– Нет.

– Ну начнем с того, что ты наш отряд тогда подставил, на Сокотре… В форте этом…

– «Три дерева», – подсказал я.

– Подставил? И как же это я его подставил?! – Уфимский, кажется, и правда не понимал.

– Ты что, издеваешься?! Мы же из-за тебя, из-за тебя одного туда пошли!! По твоей информации!!!

– А-а, вы об этом… – Уфимский отмахнулся от своих воспоминаний, как будто речь шла о чем-то крайне малом и незначительном. – Ну так все же нормально вышло?

– Чего нормального-то?! – взвился дядя Вова. – Вместо того чтобы по-тихому всё сделать, напоролись на засаду! Ввязались в бой! Люди ранения получили! И это мы еще всего не знаем! Может, кто-то и погиб! А может, вообще все погибли?!

Уфимский скривился.

– Скучно мне об этом говорить, – вздохнул он. – Ничего я вам толком не объясню… А если буду объяснять, вы мне все равно не поверите…

Но дядю Вову так просто было не унять.

– Нет уж, ты объясни! Как это так получилось, что из заложников убежать смог только ты? Почему пираты не стали тебя искать? Почему на «Академике Вавилове» сломались сразу три компаса – не по твоей ли милости случайно, а?

Уфимский заговорил, обращаясь адресно ко мне одному:

– Лейтенант Щукин, вы ведь здесь главный по званию, так?

– Старший лейтенант, – машинально поправил я.

– Старший лейтенант Щукин, я прошу вас урезонить вашего подчиненного! Вы находитесь в процессе заключения важнейшей сделки в вашей жизни, и я предлагаю не портить ее нелепыми претензиями!

Вот это был поворот так поворот…

Мне впервые показалось, что Уфимский не только ушлый и удачливый негодяй, но и клинический, неизлечимый сумасшедший.

Но, с другой стороны, пусть он сто раз сумасшедший, а насчет перемещения между нашими мирами знает явно побольше, чем мы с дядей Вовой!

И тут я вдруг понял, что все мы – я, дядя Вова, Таис – близки к нашей заветной цели, возвращению домой, как никогда. И что в Уфимского действительно следует вцепиться обеими руками – хотя и не по причине денег, которые он обещает…

Правда, церемониться с Уфимским я все равно не собирался. Офицерская честь не позволяла.

– Вы очень правильно заметили, что старший по званию здесь я, – начал я решительно. – Это значит, что я представляю всю полноту власти Российской Федерации. И именем Российской Федерации я объявляю вас арестованным! Также я призываю вас проявить благоразумие и во всех вопросах сотрудничать с властями Российской Федерации в моем лице. В частности, вы должны как можно скорее доставить нас обратно на Сокотру. Я же со своей стороны обещаю вам всяческое содействие в ходе справедливого судебного разбирательства с вашей персоной…

– Моей? Персоной? – Уфимский воззрился на меня с лукавым интересом. – Да они там все уверены, что я утонул!

– Вы инсценировали свою смерть?

– Считайте, что да… Меня в вашей Российской Федерации ничего не держит! Начать с того, что климат – отвратительный! Продолжить тем, что морепродукты все замороженные по десять раз и, когда их готовишь, воняют нестерпимо! Воняют помойкой! И закончить тем, что тратить свою драгоценную жизнь на то, чтобы с горем пополам выплатить однушку в Реутово, я категорически не намерен! Зато здесь мне покорны армии, бестелесные сущности, племена и самые прекрасные женщины! Так что свое «справедливое судебное разбирательство» можете засунуть куда подальше! Я сам себе и справедливость, и судья, и Российская Федерация!

Я грозно смежил брови.

Наши переговоры зашли в тупик.

Мне надо было узнать от доктора Уфимского секрет перемещения в наш родной мир, но я уже понял, что по-хорошему он ничего не скажет. С той секунды всё, что я реально мог сделать, – это угрожать.

Вот только переходить к отстреливанию мизинцев и простреливанию коленных чашечек мне совсем-совсем не хотелось… Что я, садист?

А вот Кадаму, который родился и вырос в других культурно-исторических условиях и который никаких мультиков про ежей в тумане в детстве не смотрел, физическое давление на пленного врага представлялось и результативным, и правомерным.

– Послушай-ка меня, дерзкий колесничий! – с этими словами Кадам, о котором я, признаться, уже успел подзабыть, выступил вперед. – Ты немедленно ответишь на все вопросы моих огнеборных друзей!

Я поймал себя на том, что… обрадовался.

Притом не чему-то там связанному с получением информации от Уфимского, а простому осознанию того факта, что Кадам впервые за всё время назвал меня своим другом!

– В противном случае, – продолжал маг грозным голосом, – я подвергну твое тело таким испытаниям, из которых оно не сможет выйти невредимым!

«Витиевато, но по сути верно, – подумал я. – Интересно, подействует?»

Зря я сомневался.

Уфимский явно знал, что боевые маги империи, в отличие от нас с дядей Вовой, слов на ветер не бросают.

Поэтому он отнесся к угрозе Кадама с предельной серьезностью и сразу же присмирел!

– Ну хорошо, – вздохнул он. – Я все скажу… Что вы хотите знать?

– Мне нужен телепортер. Мне нужно знать, как нам вернуться домой. У меня там близкие. Родители. Друзья. Любимая служба. Мне невыносимо знать, что я никогда не увижу всего этого снова!

Уфимский глянул на меня с сомнением.

Мол, если это так невыносимо, почему у тебя такая жизнерадостная рожа? Где слезы на глазах?

– Ну что же, телепортер так телепортер… Для начала: их здесь несколько. Не менее семи телепортеров перемещают людей и предметы в пределах Империи Алхимиков. Но только лишь два телепортера могут…

Мы так и не узнали, намеревался ли доктор Уфимский сказать правду об этих двух телепортерах или же готовился изощренно соврать.

Потому что в тот момент внутри башни «Черчилля» пришел в себя контуженный «мангуст»-подручный.

Танк довернул башню на последнюю, четвертую, пирамиду и выстрелил.

Взрыв разметал голубые изразцы в стороны.

Вверх выплеснулся уже знакомый нам смерч невесомой черной пыли.

Конечно же, то был четвертый джинн!

Нервы у всех нас без исключения были на пределе. И потому мы отреагировали на это явление весьма бурно.

Дядя Вова швырнул в джинна последним «коктейлем Молотова».

Уфимский театрально расхохотался и зычно выкрикнул:

– Я здесь, джинн! Иди же скорей ко мне!

Кадам без лишних слов развернулся и побежал к черным руинам, среди которых маячила приметная башка Тутарбана. Похоже, собирался призвать голема отдубасить джинна его чудо-палицей.