Морпех – победитель магов - Александр Зорич

– Я здесь, джинн! Иди же скорей ко мне!

Кадам без лишних слов развернулся и побежал к черным руинам, среди которых маячила приметная башка Тутарбана. Похоже, собирался призвать голема отдубасить джинна его чудо-палицей.

Что же до меня, то я вдруг осознал, что, в соответствии с прогнозом мага, пробуждение четвертого джинна приведет к тому, что Уфимский с принцессой будут телепортированы через алтарь Храма к диким кабанам!

В ту секунду я не особо отдавал себе отчет в том, что принцесса убрана Тутарбаном из фокуса телепортации (и, следовательно, в крайнем случае к диким кабанам улетит один лишь Уфимский). Для меня было главным задержать злодея-доктора…

Поэтому я, как самый обычный оперативник МУРа из старого доброго советского кино, бросился к доктору. Но когда я уже был готов схватить его, у меня под носом пронесся столб гудящего пламени…

То был четвертый джинн.

Он подхватил Уфимского и поднял его в воздух, раскручивая, как цепная карусель пассажира.

Не то от страха, не то от радости, не то от смеси второго с первым Уфимский громко заорал.

Затем потусторонняя сущность, вальяжно помахивая доктором-фридайвером, двинулась к висящему в воздухе бублику дремлющего третьего джинна.

Тутарбан, конечно, попытался перехватить его.

Но удар могучей палицы голема пришелся в пустоту…

И вот уже проснувшийся третий джинн, вальсируя со своим собратом, несется вдоль восточной стены Храма будить двух других…

В общем, вскоре все пространство вокруг Храма потонуло в вихрях гудящего огня и несущихся со скоростью урагана клубах древнего песка.

К счастью, всё это беснование не зацепило ни нас, ни принцессу. Ведь его центром служил алтарь внутри центральной постройки Храма, а мы находились на приличном расстоянии от него.

Но расстояние не помешало нам этот алтарь наконец увидеть: один из джиннов, неистово вращаясь, разнес вдребезги то, что оставалось от западной стены постройки.

Алтарь находился в прекрасном состоянии и был неожиданно красив.

Две колонны, черная и белая, подпирали инкрустированный золотой мозаикой купол диаметром метра четыре.

Высеченный из розового мрамора постамент казался освещенным изнутри.

Две скульптуры – прекрасные полуобнаженные женщины – были изваяны настолько мастерски, что, казалось, вот-вот оживут.

Левая красотка держала в руке ветвь оливы. Правая – цветок лилии.

«Наверняка в этих растениях заложен какой-то страшно глубокий алхимический символизм», – подумал я. Но развивать мысль не стал – было мне в тот миг не до алхимии.

– Где принцесса Амита?! Где она, черт возьми?! – Крик Уфимского донесся откуда-то сверху, где его продолжали катать на своей адской цепной карусели буянящие джинны.

Я, конечно, даже не подумал ему отвечать.

Хотя ответ был мне прекрасно известен.

Вообще говоря, истошные крики Уфимского, сверхдоктора и сверхдайвера, рождали во мне ощущение злорадного торжества. Это же надо было полчаса кряду прессовать меня темой «Я самый крутой чел на Земле», чтобы в итоге забыть про главное: про принцессу, ради которой все затевалось!

Развязка наступила удивительно легко и быстро.

Три джинна – один за другим – ударили огненными молниями в алтарь и точно растворились в нем.

Их удары не причинили вреда. Но постамент и статуи – те самые, полуобнаженные, – вдруг загорелись золотистым свечением.

Четвертый джинн, не выпускающий из объятий Уфимского, подкатился к алтарю огненным колесом. Вспышка – и они исчезли. И джинн, и доктор…

– Как ты думаешь, куда его сейчас понесло? – спросил дядя Вова.

– Уфимского?

– Ну да.

– Да вылезет через какой-нибудь портал…

– У нас? В Российской Федерации?

– Не-ет, он же не собирался! Да и сам же Уфимский сказал, что эти телепортеры бросают туда-сюда в пределах Империи Алхимиков…

– Хотел бы я иметь такую карту, на которой было бы обозначено, какие порталы куда ведут, – дядя Вова сделал мечтательное лицо.

– А зачем тебе? Хочешь быть как Уфимский? «Фигаро здесь, Фигаро там»? Так ведь и чокнуться можно! Не говоря уже о том, что есть опасность сукой распоследней сделаться… Вот как он примерно.

– Можно… Ну так волков бояться – в лес не ходить! Твои соображения – они из той же оперы, что «деньги портят». Кого портят, а кого и человеком делают… Сколько всего для людей можно сотворить, имея эти самые деньги? Сколько больниц для детей построить? Сколько приютов для бездомных собак? Скольким бабушкам купить еду и теплые пледы! Эх… Вот и с картой порталов то же самое! Попадет карта в руки идиоту – будет служить идиотизму… Попадет в руки хорошего человека – послужит добру.

– Ну в принципе-то оно конечно, – вяло согласился я.

Бог знает в какие этические дебри завела бы нас со старшиной эта дискуссия, если бы в поле нашего зрения не появилась… принцесса Амита.

Вид они имела несвежий, если не сказать потрепанный. Красивое платье было порвано, грязные волосы спускались на лицо и шею потными прядями. Одна нога была босой, другая предпочитала оставаться обутой в туфельку.

Было видно, в общем, что племянница императора натерпелась в Храме по самое не могу.

«Слава богу, хоть жива», – подумал я с сочувствием.

Рядом с Амитой, чуть позади нее, шел Тутарбан. Вид у него был еще более жалким. Его палица была сломана, а правая рука… ее вообще начисто срезало по самое плечо!

Вместо головы у Тутси было теперь только полголовы – по причине отсутствия затылочной части.

Тутарбан шел, сильно прихрамывая, и из этого я сделал вывод, что список повреждений, нанесенных голему бестелесными воителями Храма, описанными выше не исчерпывается…

– Ты выглядишь как настоящий герой, – сказал я Тутарбану. – Ты ведь не чувствуешь боли, так?

– Нет, – ответил Тутарбан с присущим ему красноречием.

– А с ней как, с ней же все хорошо, да? – я указал на Амиту.

И в этот момент произошло то, чего я ни разу за всю экспедицию не видел и уж совсем не ожидал.

Глиняное, напрочь лишенное эмоций лицо Тутси вдруг обрело радостное выражение, и его злой рот с опущенными вниз уголками растянулся… в счастливой улыбке. Существо, созданное убивать, улыбнулось мне! Улыбнулось миру! И всё благодаря Амите!

– Когда я с ней, у меня экстаз. Большой. Как гора, – сказал голем сквозь улыбку.

Мы с дядей Вовой переглянулись – может, потому, что мы не големы, на большой, как гора, экстаз у нас физически не было сил.

Тем временем принцесса Амита заливалась соловьем:

– Я тут так подумала… Знаете, о чем я подумала? Я подумала, что этот ваш… как его… ну, правитель… О котором вы мне в крепости тогда толковали…

– Бин Назим, – подсказал я.

– Да-да, Бин Назим! – кивнула Амита, пытаясь придать своим волосам некое подобие прически. – В общем, подумала, что он ничего. Наверняка человек хороший… И душевный… По крайней мере, в сравнении с этим чокнутым магом… Ну, которого джинны унесли…

– Несомненно, Бин Назим превосходит его в разы и по родовитости, и по красоте, и по политморсосу! – поддакнул подоспевший мне на помощь Кадам.

Этому самому «политморсосу», то есть «политико-моральному состоянию», я научил Кадама во время наших ночных посиделок в пустыне с чашечкой кофе. И теперь маг охотно щегольнул ученым словцом перед Амитой. Та, правда, безучастно пропустила его мимо ушей.

– А еще мне весьма по душе то обстоятельство, которое озвучил почтенный Шень Ди, когда мы беседовали с ним в крепости Рог Вечности, – с интеллигентной миной продолжала Амита, отряхивая пыль с расшитого жемчугом лифа своего платья.

– Какое же обстоятельство?

– Что быть мужем и женой в прямом смысле слова нам с Бин Назимом не обязательно… Что это в значительной степени вопрос… хм… договорных отношений, – сказала Амита, не краснея.

– Да-да, просто политика, ничего личного! – поддакнул Кадам.

– И еще мне очень нравится в моем будущем супруге Бин Назиме то, что у него… – Амита подняла густо подведенные сурьмой глаза к бледно-голубым небесам, – … что у него… такие преданные и умелые слуги… Знали бы вы, каково мне тут пришлось! С этими бесноватыми! – принцесса всхлипнула и спрятала нос в платочек.

– Слуги – это, значит, мы? – спросил дядя Вова, и я сразу по целому ряду признаков понял, что принцесса ему, как и голему Тутарбану, весьма и весьма нравится… как женщина.

– Вы да… Вы все… Ну и вы – вы в особенности! – сказала принцесса Амита и… фривольно подмигнула дяде Вове!

«Вот это поворот сюжета! Эдак пока до Бин Назима будем добираться, эти двое еще могут решить, что не в состоянии жить друг без друга, и сбегут куда-нибудь на край света…»

Перестраховщик Кадам, по-видимому, подумал о том же самом.

Потому что он быстро подошел к принцессе, приобнял ее за плечи и, с видом авторитетным и одновременно официальным, повел бедняжку к выходу с территории Храма, плотно затянутой дымом напополам с гарью и заблудившимися искрами чужого волшебства.