Отныне и вовек - Джеймс Джонс

Старк пожал плечами.

— Только давай сразу договоримся, старшой. Если ты отдаешь мне кухню, я распоряжаюсь там, как хочу. Без всяких. И если кухня — моя, то чтоб из канцелярии меня никто за веревочку не дергал. Иначе мы с тобой каши не сварим.

— Насчет этого не сомневайся. Будешь работать правильно, и ты там — царь и бог.

— Ты же меня не слушаешь, — упрямо сказал Старк. — Я в кухне царь и бог, а уж как я работаю — мое дело. И канцелярия мне не указ. Иначе я не возьмусь.

Тербер хитро улыбнулся, брови коварного тролля затрепетали. Неужто Старк и в самом деле такой дурак?

— Идет, — сказал он.

Почему ты хоть раз в жизни не можешь быть честным до конца, подумал он, не можешь хоть раз в жизни пообещать что-то без тысячи условий и оговорок?

— Ну ладно, — сказал Старк, заканчивая разговор. — Может, еще по глотку?

Тербер передал ему бутылку. Игра была сыграна, крупье уже собирал карты. Напряжение спало, и разговор легко потек сам собой.

— Я только одного не понимаю, — оживленно говорил Старк. — Тебе-то вся эта затея что дает?

— Мне — ничего. — Тербер усмехнулся. — Знаешь, что такое некоронованный король? Это я. Хомсу только кажется, что это он командует ротой.

Бутылка сновала между ними, как челнок, вплетая в однотонную словесную основу разговора яркие блестящие нити.

— Сколько сейчас в роте ребят из Блисса?

— С тобой будет пять. Первым взводом командует наш чемпион Уилсон. — Тербер сделал упор на слове «чемпион», будто воткнул в пряжу неподвижную ткацкую шпильку. — Прим заведует столовкой. А Хендерсон и Айк Галович — помощники командиров взводов.

— Айк Галович? Господи помилуй! У нас в Блиссе он был дежурным истопником. По-английски двух слов связать не мог.

— Точно, он самый. Он и до сих пор двух слов связать не может. Зато теперь он у Динамита главный спец по строевой.

— Ну и дела! — Старк был откровенно поражен.

— Теперь понимаешь, каково мне тут? — широко ухмыльнулся Тербер, следя глазами за бутылкой, которая легким поблескивающим челноком порхала между ними и все ткала и плела призрачную паутину разговора, уютно обволакивавшего их обоих.

— … но ты свой парень. Ты служил в Блиссе, поэтому тебе здесь зеленая улица.

— Повара все равно будут недовольны.

— Пошли они куда подальше. Пока я доволен, можешь не волноваться.

— О’кей, старшой. Ты тогда и дирижируй…

— Я и дирижирую, не сомневайся…

— … они все между собой завязаны. Хомс и наш подполковник Делберт — одна шайка, понял? Они…

— … мне же придется…

— На двоих ребят всегда можешь положиться…

— … и то же самое в роте. Все только для спортсменов, понял? Доум получил штаб-сержанта, потому что тренирует команду Динамита, но выше ему уже не прыгнуть и…

Для солдата самое милое дело — потрепаться в своей компании, думал он, прислушиваясь к собственному голосу; а если есть еще и бутылка, тогда это самое большое удовольствие и лучшее убежище от всех бед. Это неофициальный, бытовой ритуал, первоклассный суррогат, заменяющий солдатам женщин и те извечные разговоры с ними, когда мужчина объясняет свои принципы, рассказывает о своих мечтах и планах на жизнь, а женщина внимательно слушает, кивает и восхищается. Но солдаты — это мужчины без женщин, думал он, солдат не прижмет другого солдата к теплой груди, не погладит по голове. И все-таки мужской полупьяный треп помогает забыться, напомнил ему тот, второй Милт Тербер, который прятался в его сознании и всегда был начеку.

Вырваться бы из-под власти этого внутреннего двойника или хотя бы ненадолго забыть о нем и жить как Старк, не думать о женщинах и о мужчинах, обо всех хитросплетениях и сложностях.

— Дай еще выпить, — сказал Старк. — А его высокая блондиночка все при нем?

— Какая блондиночка?

— Его жена. Как же ее?.. Карен. Он с ней еще не развелся?

— А-а, ты про нее.

Наверно, оно и к лучшему, что ты не можешь своей волей отвлечь внимание этого второго Милта. Хотя так тебе, естественно, больнее. Но в конечном счете, может, и лучше. При условии, что ты это выдержишь. Храбрость храбрости рознь, подумал он.

— Нет, — сказал он вслух. — Пока не развелись. Она иногда сюда наведывается. А что это ты вдруг?

— Да просто интересно. — Старк размяк, и его тянуло философствовать. — Я думал, Хомс ее уже бросил. В Блиссе она удержу не знала, спала со всеми подряд. Просто кошка, только еще и злющая, сама к мужикам лезла, а делала вид, что они ей противны. Говорили, она в Блиссе полгарнизона обслужила.

— Полгарнизона?

— Точно. Я слышал, она там даже триппер подхватила. Была бы не замужем, вообще бы, наверное, проституткой заделалась.

— А так, значит, у нее это просто хобби?

Старк закинул голову и расхохотался.

— Факт!

— Честно говоря, я не очень доверяю всякой такой болтовне, — нарочито небрежно сказал Тербер. — Послушать солдат, так все офицерские жены — шлюхи. А по-моему, ребята просто сочиняют.

— Сочиняют? Как же! — возмутился Старк. — Про нее и сочинять не надо. Я в Блиссе сам с ней спал. Так что никакой это не треп.

— Вообще-то здесь про нее тоже много болтают, — заметил Тербер. Как же она тогда сказала? В тот день, у нее дома, когда дождь мягко стучал за открытым окном? Вспомнил! «Неужели и ты меня не хочешь?»

— Про нее-то не зря болтают, — сказал поглупевший от виски Старк. — Потому что на ней пробы ставить негде. Одинокая женщина пусть себе делает что угодно, даже замужняя может гульнуть налево, но, когда баба, и тем более замужняя, спит со всеми подряд, этого я уже не понимаю. Проститутки — те другое дело, они себе на жизнь зарабатывают. Но когда баба делает это из удовольствия, а потом ей же самой противно, у нее точно не все в порядке.

— Ты так думаешь? — спросил Тербер. — Ты ведь это про жену Хомса?

— А про кого же еще? Чего ради она спала со мной? Кто я был в Блиссе? Вшивый рядовой, седьмые штаны в десятом ряду. У меня и денег-то не было, ни угостить ее не мог, ни в кино сводить.

Тербер пожал плечами.

— Черт его знает. Мне-то что? Может, когда-нибудь и сам с ней попробую.

— Не будь дураком, не связывайся. Она сука высшего класса. Холодная, ничем ее не проймешь. Проститутки, и те лучше. — Лицо Старка дышало непреклонной убежденностью.

— На, выпей еще, — сказал Тербер. — Было бы из-за чего расстраиваться.

Старк не глядя взял бутылку.

— Я этих богатых дамочек уже напробовался. Хуже не бывает.

— Это точно.

Если у нее действительно было так много мужчин… И Лива говорил, что стерва… думал он, слушая голос Старка, рассказывавшего уже о чем-то другом, и свой собственный голос, что-то ему отвечавший. И ведь оба они умные мужики, подумал он, оба знают, что к чему, не молокососы.

Но Лива только пересказывает сплетни, у него самого ничего с ней не было. А Старк… пять лет назад что он понимал в свои девятнадцать лет? Он был еще совсем мальчишка, когда у него с ней получилось. Но, видно, здорово это на него подействовало, видно, запомнилось навсегда, если сейчас, через пять лет, так о ней говорит. Не забывай, он же был в то время зеленым юнцом, горячим жеребенком, только что попавшим в армию.

Но та женщина, с которой он ездил на «лунное купание», неужели она могла пойти на такое? Неужели могла переспать с половиной гарнизона в Блиссе? Что ты скажешь? Не знаю. Да, ты не знаешь, но есть двое мужчин, которые знают. А вдруг они ошибаются? Нет, ты не можешь принять на веру то, что им известно, а тебе — нет. Какой же выход?

Ему хотелось взять бутылку, размахнуться и треснуть по этому бормочущему, дрыгающему подбородком черепу, расколотить его вдребезги, чтобы на полу осталась каша, чтобы подбородок отлетел в сторону и перестал дрыгаться. И не потому, что Старк рассказал ему, не потому, что Старк спал с женщиной, с которой он сам спал (ты ведь не решаешься назвать все своими словами, верно?), нет, совсем не потому; как ни странно, он чувствовал, Что Старк Теперь ему гораздо ближе, словно они стали приятелями и чистят зубы одной щеткой. А где ты слышал, чтобы приятели чистили зубы Одной щеткой? Нет, просто этот дрыгающийся череп случайно оказался под рукой, а у него ни с того ни с сего возникло дурацкое желание что-нибудь расколошматить вот этой самой бутылкой. Да какое он имеет право злиться на Старка за то, что она с ним переспала? Не злиться же заодно на весь гарнизон в Блиссе.

— … и я думаю, дело пойдет, — говорил Старк. — Все козыри у нас в руках.

— Верно. — Тербер перехватил челнок на полпути и водворил его на место, в шкафчик. — Мы, Мейлон, будем с тобой не часто видеться, — сказал он. Чего тут такого, можешь звать его просто по имени, он же теперь тебе все равно что брат, и, похоже, таких братьев у тебя навалом. — Если что будет не ладиться, приходи в канцелярию. — Он внимательно прислушивался к интонациям собственного голоса. — А поводов у тебя будет много. Но вечером чтоб ко мне не совался: для всех ты меня знаешь не больше, чем любого другого сержанта в роте.