Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач - Боб Шоу

Они доплыли до конца мола, вышли из воды и сели под теплыми солнечными лучами. Потом, уже по молу, вернулись к Питеру, посидели с ним, покурили, и пошли переодеваться, а через несколько минут вновь вышли на пляж, оба с туфлями в руках, стряхивая с босых ног налипший песок.

Дуайт сел и начал одевать носки.

Девушка воскликнула:

— Как можно ходить в таких носках?! Командир «Скорпиона» быстро осмотрел их.

— Дыра только на большом пальце, — сказал он. — Ее же не видно.

— Не только на большом пальце, — Мойра наклонилась и подняла его ногу. — Есть еще одна. Вся пятка снизу в дырках!

— Их тоже не видно, — беззаботно ответил он. — Туфли закрывают.

— Никто их тебе не штопает?

— В последнее время уволили большинство команды «Сиднея», — объяснил он. — Мой Пятница еще стелит мне постель, но у него сейчас слишком много работы, чтобы заниматься еще и штопкой. Впрочем, на корабле с этим всегда было плохо. Иногда я штопаю сам, но чаще всего просто выбрасываю дырявые носки и беру другую пару.

— И пуговицы у тебя на рубашке нет.

— Это тоже не видно. — Он вновь улыбнулся. — Как раз под ремнем.

— Да ты просто позор флота! — сказала она. — Я знаю, что сказал бы адмирал, увидев, как ты ходишь. Он сказал бы, что «Скорпиону» нужен новый командир.

— Он не увидел бы, — заверил капитан Тауэрс. — Разве что заставил бы меня снять брюки.

— Ты просто переливаешь из пустого в порожнее, — отрезала Мойра. — Сколько пар носков ты довел о такого состояния?

— Даже не знаю. Я уже давно не залезал в тот ящик.

— Если ты дашь мне свои носки, я заберу их домой и все заштопаю.

Он взглянул на нее.

— Очень мило, что ты хочешь мне помочь. Но не нужно. Пора уже купить новые. Эта партия давно уже никуда не годится.

— Ты можешь достать носки? — спросила она. — Папа не может. Он говорит, что их вообще нет в продаже, так же как многих других вещей. Например, носовых платков. Питер подтвердил:

— Это правда. Последний раз, когда я пробовал купить носки, нигде не было моего размера. Те, что я купил, на два размера больше.

Мойра повернулась к Дуайту: — Ты давно покупал носки?

— Нет… Последнюю партию я купил несколько месяцев назад. Питер зевнул.

— Лучше отдайте их Мойре, господий капитан. Купить носки сейчас очень трудно.

— Ну, раз дела обстоят таким образом, — сказал Дуайт, — я буду от всего сердца благодарен. — Он обратился к девушке: — Но ты вовсе не должна этого делать. Я и сам могу их починить. — Он улыбнулся. — Я умею вполне прилично штопать.

Она фыркнула:

— Наверное, так же, как я — управлять твоей подводной лодкой. Вот тебе мой совет: заверни в бумагу все, что нуждается в починке, завяжи шнурком и отдай мне. Вместе с этой рубахой. У тебя есть от нее пуговица?

— Я ее потерял.

— Какая беспечность! Когда отрывается пуговица, ее нужно спрятать.

— Если ты будешь меня отчитывать, — пригрозил он, — я действительно отдам тебе все, что требует ремонта. Я завалю тебя своими вещами.

— Наконец мы до чего-то дошли! — обрадованно воскликнула она. — Я уж думала, ты меня обманываешь. Можешь сложить все в чемодан или в два и привезти.

— Их много. — Сказал он.

— Не сомневаюсь. Если будет слишком много, подброшу часть моей маме, а она, вероятно, раздаст эту работу по всему округу. Адмирал живет довольно близко и, может, леди Хартман достанутся для ремонта твои кальсоны.

Он с деланной тревогой посмотрел на нее.

— Ну, тогда уж точно на «Скорпион» назначат нового капитана.

Она сурово заметила:

— Опять наш разговор переходит на разные глупости. Привези мне все, что нужно заштопать, а я постараюсь, чтобы ты был одет, как пристало офицеру военного флота.

— Хорошо, — сдался он. — Куда их доставить? Она задумалась.

— Ты сейчас в отпуске, правда?

— С перерывами, — ответил он. — Мы даем отпуск на десять дней, но себя я не могу отпустить на столько. Капитан должен оставаться на месте, или ему кажется, что должен оставаться. — Пожалуй, корабль только выйграет, если тебе не будет так казаться, — засмеялась Мойра. — Лучше всего, привези вещи ко мне домой и останься у нас на пару дней. Ты умеешь править волами?

— Никогда не правил, — признался он. — Но мог бы попробовать.

Она неуверенно взглянула на него.

— Думаю, ты сумеешь. Раз уж ты командуешь подводной лодкой, то и с волами справишься. У папы есть и лошадь, которую зовут Князь, но вряд ли он даст ее тебе. Значит, все-таки будет вол.

— Мне все равно, — покорно сказал он. — Что прикажешь делать с этим волом?

— Разбрасывать навоз, — сказала она. — Коровьи лепешки. Вол в упряжке тянет борону по траве, а ты идешь рядом и держишь его за узду. В другой руке ты держишь палку, чтобы лупить его время от времени. Это очень успокаивающее занятие. Прекрасно действует на нервы.

— Наверняка, — согласился он. — Но зачем? С какой целью вы это делаете?

— Пастбище тогда лучше, — начала она объяснять. — Если навоз, который там есть, остается на месте, трава, которая оттуда растет, сохнет целыми пучками, и скот ее не ест. А на следующий год такое пастбище будет вполовину хуже, чем после боронования. Папа придает большое значение боронованию каждого луга, после того, как с него уйдет скотина. Раньше мы делали это трактором, а теперь — на волах.

— Значит, все это для того, чтобы твой отец имел в будущем году лучшие пастбища?

— Именно, — решительно ответила она. — И можешь не говорить того, что хотел. Хороший хозяин боронит выгоны, а папа — хороший хозяин.

— Ничего я не хотел сказать. Сколько у вас акров?

— Около пятисот. Мы сейчас разводим ангусов… это такие шотландские волы… и овец.

— Вы стрижете овец?

— Конечно.

— Когда? — спросил он. — Я никогда не видел стрижки овец.

— Обычно в октябре, — ответила она. — Папа слегка беспокоится, что если в этом году ждать до октября, можно вообще ничего не сделать. Он говорил, что нужно устроить стрижку в сентябре.

— Разумно, — серьезно заметил он и наклонился, надевая туфли. — Я уже давно не был на ферме. Хотелось бы приехать на пару дней, если ты сможешь выдержать со мной столько времени. Надеюсь, в чем-нибудь сумею помочь.

— Об этом пусть у тебя голова не болит, — заверила она. — Папа присмотрит, чтобы помог. Еще один мужчина на ферме — это для него дар божий.

Дуайт улыбнулся.

— И ты действительно хочешь, чтобы я привез все эти вещи?

— Я никогда не прощу, если ты явишься с двумя парами носков и скажешь, что у твоих пижам все на месте. Впрочем, леди Хартман уже рвется штопать твои панталоны. Она еще об этом не знает, но уже рвется.

— Верю тебе на слово.

Вечером она отвезла его на станцию, а когда он вышел, сказала:

— Так в пятницу после обеда я жду на станции Бервик. Если сможешь, позвони мне и скажи точное время твоего поезда. Если нет, я приеду туда около четырех.

Он наклонился.

— Позвоню. Ты всерьез говорила об той штопке?

— Никогда не прощу тебе, если не привезешь.

— Хорошо. — Он поколебался и добавил: — Скоро стемнеет, так что будь осторожна.

Она улыбнулась в ответ.

— Ничего со мной не случится. Значит, до пятницы. Спокойной ночи, Дуайт.

— Спокойной ночи, — сказал он слегка охрипшим голосом. Она уехала, а он стоял и смотрел, пока коляска не скрылась за углом.

Было уже десять часов, когда в полной темноте Мойра добралась до фермы. Отец услышал ржание кобылы и вышел в темноту, чтобы ее выпрячь и поставить коляску в сарай. Мойра сказала:

— Я пригласила Дуайта Тауэрса. Он придет в пятницу. — Сюда? — удивленно спросил отец.

— Да. Они получили отпуск перед следующим рейсом. Ты не возражаешь, правда?

— Конечно, нет. Только боюсь, у нас ему будет скучно. Что ты с ним будешь делать целыми днями?

— Он уже знает, что может разбрасывать навоз по выгонам. Это очень деятельный человек.

— Мне бы пригодилась помощь при закваске силоса, — сказал отец.

— Думаю, он и это сумеет. Раз уж он командует атомной подводной лодкой, ему не помешает научиться заквашивать.

Они вошли в дом. Позднее отец сказал матери, что у них будет гость. Она восприняла это так, как и должна была воспринять мать девушки на выданье.

— Думаешь, в этом что-то есть?

— Не знаю, — ответил он. — Наверное, попался кто-то в ее вкусе.

— Она не приглашала сюда никого со времен того молодого Фореста, еще перед войной.

— Помню. Этот молодой Форест мне вовсе не нравился. Хорошо, что из этого ничего не вышло.

— Дело тут было в его машине… — заметила мать. — Сам он, в сущности, никогда ее не интересовал.

— А у этого есть подводная лодка, — поддержал отец. — Вероятно, здесь то же самое.