Прозревшие в преисподней - Игорь Владимирович Огай

Семен кивнул сам себе, в ответ на заданный минуту назад вопрос.

– Все-таки чужие. Что же ты так со мной, Жус?..

– Сегодня вы, кажется, переиграли сами себя, мадемуазель Бертье, – неожиданно произнес инспектор, по-прежнему сидя с закрытыми глазами. – Черт, голова раскалывается…

– Прошу вас, Филипп, просто Жустин, – отозвалась та.

– Хорошо, – согласился Груббер. – Скажи, Жустин, совесть по ночам мучать не будет? Ты хоть знаешь, какова участь тех, кто числится в вечном розыске комитета Надзора за Справедливостью?

– Я знаю, Филипп. Нет, не будет. Коммуна прикроет нас от чи-при, Матушка знает как вести дела с инопланетчиками.

– Об этом я и говорю. Мадам По отлично умеет на них наживаться. Подумай еще, Жустин, все-таки два года он был твоим партнером.

Через секунду до Семена дошло, что имел в виду Груббер.

– Тина… – простонал он. – Где же твои коготки, Тина. Это же элементарно!

– Сема, не дергайся, – она повернулась к нему. – Тебе ни чего не грозит, если не будешь полным глупцом, конечно. Ответишь на несколько вопросов, и свободен как ветер. Матушка любой информацией сумеет распорядиться в нашу пользу, а меня за это время прооперируют. У нас с тобой маленький бизнес на Луне, помнишь? Если захочешь, мы его расширим, лишь бы Скарлатина нашу долю не занял. Кстати, инспектор, если каперская грамота при вас, можете вручить, ваше задание мы все-таки выполнили.

– Ну, ты даешь, Бертье, – только и выдохнул тот. – Не может быть, чтобы ты действительно так думала.

– Это не важно. Главное, что ему ни чего не грозит.

Да она же боится, понял вдруг Семен. Боится до одури, до нервной болтовни. Она сыграла ва-банк и только теперь это поняла.

Перегрузка рывком упала до двух единиц. По космическим меркам можно было считать, что корабль остановился. Однако Семен не стал тешить себя надеждами на перехват силами Содействия. Скорее просто пришла пора разобраться с пленниками.

В приоткрытом шлеме штурмовика скрипнул чей-то голос. Он кивнул и произнес:

– Сикоськи, виситавать! Вся виситавать!

Указав на лера, он добавил несколько слов. Пара других боевиков проворно вытащила откуда-то давешнюю каталку, неуклюже, но осторожно пересадили в нее святого отца. В ту же секунду люк боевого отделения распахнулся, и Семена подтолкнули к выходу. Изображать десантника на штурме он из себя не стал. Неторопливо и аккуратно сошел с короткого трапа, по привычке обернулся, поддержать Жустин, но в этот раз у нее нашлись другие поводыри. Тогда он снова повернулся и осмотрелся.

Нет, это корабль не был армейским десантным ботом. Узкий и короткий ангар – транспортер занял его почти целиком. Необычный, режущий глаз неуместными цветами и диспропорциями интерьер, такого нет ни у леров, ни у чи-при.

Последнее несколько обнадеживало и тогда, незаметно выдохнув, Семен обратил взгляд к встречающим. В тусклом голубом освещении узнал лишь спустя секунду и коротко поклонился.

Мадам Лиджуан По – бессменная мать китайской Коммуны. Запрещенная контрабанда, крышевание самых оживленных торговых маршрутов, оружие, наркотики, алкоголь, проституция, в том числе и межрассовая… Промышленный и политический шпионаж, шантаж и торговля информацией, не стесненная ни какими моральными рамками… Одна из легенд гласила, что во время войны именно мадам По продала лерам координаты секретного завода на орбите Сатурна, где поставляемые чи-при болванки из пирокинетика подгонялись под топки земных линкоров. Вместо завода, правда, леров дождались два десятка притопленных в стратосфере гигантской планеты диверсионных корветов – сигнала бедствия святые отцы передать так и не успели.

– Матушка Ли! – позвала Жустин, появляясь на палубе в след за Семеном. – Вы здесь, матушка?

– Я здесь, Коготок, – отозвалась китаянка, без малейшего акцента в произношении. – Рада видеть тебя живой. Подойди, я обниму тебя.

Жустин растерянно повела головой, и шагнувший следом разговорчивый штурмовик тут же положил ее руку себе на локоть.

Исподлобья Семен наблюдал за церемонным приветствием и первичный энтузиазм его понемногу таял. Больше того, происходящее начинало ему активно не нравиться.

– Что скажешь, Чистоплюй? – шепнул инспектор, которого вывели следом. – Знаешь, чей это корабль?

– У тебя было прикрытие на орбите? – спросил Семен вместо ответа.

– Было. Так что скажешь?

– Я не знаю, чей это корабль. Но уже почти жалею, что не чи-при.

– Может быть, мы все об этом скоро пожалеем. Бертье не видит, она еще не поняла, что натворила.

– Семен, подойди! – позвала Жустин. – Матушка я хочу представить тебе…

– Сема-чистоплюй, – перебила та. – Брезгливый киллер, позор профессии… Впрочем, ты уже взрослая, Коготок, тебе решать. Инспектор Груббер, рада, наконец, увидеть вас лично.

– Аналогично, мадам, – грубовато отозвался тот. – Фехтование интеллектом с вами порой бывало увлекательно, но меня всегда огорчало, что соперничество заочно.

– Не только соперничество, Филипп, не только, – мадам изволила тонко улыбнуться. – Порой случалось и сотрудничество. Кстати, спасибо за Жустин, мне было бы жаль потерять крестницу.

С последними словами колючий холодный взгляд уперся в Семена, и тот моментально понял, что его заслуги в спасении Жустин нет ни какой.

В этот момент одна из фигур, торчащих в тени за ее спиной, на которых до этого взгляд как-то не фиксировался, качнулась вперед, и показалось вдруг, что одновременно с его шагом по пружинящему настилу царапнули когти. Внимание людей в ангаре тут же оказались приковано к этой фигуре, вот только тень словно бы еще больше сгустилась вокруг нее…

– Извини, Коготок. – произнесла мадам По, перебивая Жустин на полуслове. – Я рада, что ты жива, но дальше мы пойдем врозь.

– Что? – та осеклась, повела головой вправо-влево, будто пытаясь оглядеться. – Матушка, я не понимаю…

– Не обижайся, ты же знаешь: все для семьи, все для Коммуны. Личные привязанности не могут мешать бизнесу. А в том, что твои привязанности вдруг сами стали бизнесом, да еще чужим – виновата только ты.

Мадам снова смерила Семена взглядом, и внезапно повторила вслед за Груббером:

– Не понимаю, что ты в нем нашла, Коготок?

– Мадам, – проскрипела тень. – Вы просили пять минут. Мы не можем больше ждать.

– Матушка! – дернулась Жустин, и едва не оступилась, подавшись назад. – Кто еще здесь!..

– Дроффа, – выдохнул Семен.

– Дроффа, – повторил за ним инспектор.

– Как вы… Как ты могла, Лиджуан По! – выкрикнула Жустин. – Это не бизнес, это предательство!

Мадам, повела плечом. На ее взгляд это было одно и то же.

– Мне пора, Коготок, – произнесла она. – С тобой все в порядке. Я в этом убедилась и моя совесть чиста. А если не сглупишь, еще и в накладе не останешься. В любом случае, Коммуна встретит и примет тебя всякой, какой бы ты не возвратилась, богатой или бедной, невредимой