Богиня на цепи (СИ) - Рудианова Анна

Зная, каким мягким может быть тело уже-не-рабыни, держать ее на расстоянии становилось проблематично. Пальцы кололо от желания схватить небрежную косу, нос щипало от запаха ненавистных яблок.

Рибелиус не спал несколько ночей. Ему неожиданно понадобилось ее присутствие, чтобы расслабиться. Он ворочался до тех пор, пока рассвет не затекал в окна. И после весь день ловил отблески кошмаров, так и не посетивших его. Закрывая глаза, он слышал, как дергано задыхается его дочь. Как сталь с чавкающим стоном проходит через сердце его сына. Как тихо гаснут глаза его жены. Сколько прошло лет? Эти воспоминания давно остались в прошлом. Он не допустит их возвращения.

Мысль позвать Валерию скользнула изворотливым червяком, брезгливо отброшенным в сторону.

Его разрывали вопросы, поднимающие свои змеиные головы среди ночи. Он отсекал один, но взамен вырастало сразу несколько. Он будто сражался с бессмертной гидрой своего собственного сознания.

С какой стати он отказывается от желаемого?! Что останавливало его? Страх привязанности? Страх?! Он не чувствовал этой эмоции уже очень давно.

Он хотел дать ей возможность выбора.

И если она не желает становиться его источником, пусть катиться к демонам, к рыцарям, да хоть обратно в свою горную глушь. Все равно ЛоД Роак больше не опасен.

Любовь, привязанность? Она забила себе голову пустыми словами. Зачем это все, если в итоге под ногами будет, лишь грязь, пепел и остатки сухожилий?

Сейчас необходимо, чтобы она ушла. Исчезла из его жизни. И не попадалась на глаза. Несмотря на её магию, несмотря на её любовь. На зависимость, что выработалась за это время. Он устал уничтожать ее наивные идеалы. Крушить ее глупые надежды.

Он устал быть монстром.

Еще немного и он уже не сможет ее отпустить.

Потому что больше всего хочет, оставить ее себе.

Чтобы она улыбалась ему. Как тогда, когда называет его ненавистным именем. Только ему.

Чего же он боится?

Её влияния и зависимости от её силы? Её яд опасней пламени дракона. Но он рискнет.

Что может угрожать ему?

Она разнесет его страну на кусочки своей глупостью и непредсказуемостью?

Смешно. Он восстановит любое разрушение. Он всесилен.

Кто может победить его?

Только он сам, подчиненный воле этой сахарной ведьмы. Он полностью терял разум и силу воли после близости с ней. Вот это уже проблема.

Но он не будет из-за такой ерунды отказываться от нее.

Он найдет решение.

Рибелус поднялся с кровати и прошел в соседнюю комнату. Сорвал с нее одеяло, проверяя, начала ли Дита носить сорочку.

Не начала.

– Элиас! – успела она воскликнуть, прежде чем их губы сцепились в диком, собственническом поцелуе.

Когда ее рот называл его по имени, он хотел быть Элиасом.

Дита усмехнулась и притянула его ближе. Раскрыла объятия навстречу. Сегодня он пришел не за силой. И она с радостью отдаст всё, что он пожелает.

Поцелуи расползлись по телу, пока Элиас не вскрикнул. Руки Диты, пролезшие под свободный халат, поцарапали новорожденную кожу на животе.

Девушка выбралась из объятий своего властелина и осторожно уложила его на спину.

– Я буду нежна с тобой, Элиас. – прошептали её губы, захватывая Его Всемогущество в плен.

Элиас положил ладони ей на затылок, прижимая глубже, и издал хрип, похожий на скрежет несмазанного водоворотного колеса. Ощущать себя в ее горле было возбуждающе опасно. Он помнил какие глубокие следы оставляют её зубы.

Её безоговорочное подчинение, слезы на трепещущих длинных ресницах, пальцы, сжимающие его плоть… Все это было недосягаемо красиво, заставляло забыть о навязчивой боли по всему телу, о рвущих душу воспоминаниях.

Мужчина откинулся на подушки и, наконец, расслабился. Он был полон сил и магии, медленно, но верно восстанавливающей его тело.

Этой ночью он отблагодарит ее за спасение. Так, как она сама этого хочет.

Элиас за волосы подтянул девушку к себе, уткнулся лбом в её шею.

Дита ахнула, когда он с первого раза вошел на всю длину и замер. Их тела с легкостью находили друг друга, с поразительным изяществом собираясь в единое целое. Совершенное совпадение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Забудь обо всем… – она приподнялась и опустилась. Сначала медленно и плавно, но с каждым вдохом её бедра двигались все быстрее. Она терлась об него, прикрыв глаза и пропуская между губ тихие стоны.

Элиас сжал зубы.

Ощущения были далеки от приятных, с него будто снимали кожу.

Он поймал прыгающие груди в ладони, дернул на себя и приказал:

– Смотри на меня.

Из-за отсутствия волос и бровей лоб темного мага казался несоразмерно большим. Глаза огромными зеркалами мерцали на бледном лице. Самые большие глаза в мире, смотрели только на неё. В них слабо и нерешительно пробивались карие искорки. Дита не сдержалась и осыпала поцелуями голову своего властелина. Быстрыми, нежными, с привкусом соли. Элиас дернул ее за косу, отрывая от этого занятия. Прикосновения к лысине нервировали.

– Тебе не нравится?

Её вопрос потерялся где-то на грани одурманивающей пытки и болезненного наслаждения.

Он сжал Диту в руках, прижимая к себе с невероятной силой.

– Я могу задохнуться. Нежнее.– богиня попыталась вырваться, но была лишь сдавлена крепче.

– Мне больно. – сказал он. На его коже появились алые трещины, тонкие ручейки крови заструились по сгибам мышц.

–Так отпусти!

– Ни-за-что.

Он приподнялся, чтобы не касаться спиной подушек, и ускорил темп. Безумно больно и демонически остро. То, что ему требовалось в данный момент.

Он хотел сжечь её, разорвать на кусочки, выкинуть из башни. Он желал причинить ей боль, потому что безумно хотел, чтобы она осталась. Настолько сильно, что готов был снова запереть её в темнице.

Но не мог признать и позволить себе эту слабость. Он помнил, что случилось в прошлый раз.

На его шее, напрягаясь при каждом вдохе, пульсировал синий подкожный поток. Девушка поцеловала вену, погружаясь в его сердцебиение. Она расслабилась, позволила ему делать то, что хочется. Забыться, потеряться в ее коже. Его язык был везде, его руки требовали от нее той же боли, что чувствовал он сам. Поэтому щипали, дергали и зажимали ее так, что крики богини слышал в эту ночь весь замок.

– Обопрись на кровать… – он поставил ее спиной к себе, заставив упереться руками в перину. Был бы на ней ошейник, он бы приподнял ее левую ногу, пропустил под ней цепь и натянул. Так чтобы ее железные звенья впились в складочки нежной кожи и потерлись о клитор.

Пальцы проникли в нее одновременно с членом. Растянули стенки, а большой – пролез в попку.

Дита приподняла бедра выше, ее губы шептали его имя.

– Громче, – приказал Элиас. Он хотел слышать ее. Широкая ладонь резко ударила ее по бедрам. Девушка отреагировала протяжным стоном. Мышцы ее сжимались в предвкушении следующего удара.

Член Всемогущего с причмокиванием выскользнул из влагалища, ткнулся в попку, застрял на мгновение и протолкнулся внутрь.

Богиня дернулась, попыталась отпихнуть его рукой. Но была схвачена за запястье. Мокрыми пальцами, которые только что ласкали ее.

Элиас потянул девушку на себя, слегка вывернул, подхватил ее под коленку, открывая доступ к самому сокровенному, и второй рукой принялся играть с ее клитером, вдалбливаясь в нее все глубже.

Дита почувствовала, как член Элиаса задевает эрогенные точки. Дискомфорт отступил, оставив лишь концентрированное удовольствие. Богиня запомнит его вкус и будет доставать это воспоминание в ночи длинной зимы, согреваясь его полнотой. Она умела хранить бесценные вещи.

Элиас поставил одну ногу на кровать и ускорил напор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Романтические мысли выдолбило из головы Диты за пару секунд. Дикая пустота и легкость взъерошили волосы.

– Я хочу услышать имя, сахарная моя, – прошипел её Властелин. И она послушно выдохнула:

– Элиас, глубже… Хочу тебя всего...

Он навалился на нее, зажимая ее руку между ними животом, вцепился в косу и прижался губами к ее влажной от пота скуле. Его член, наконец, вбился на всю длинну, и девушка застонала от силы с которой сократились ее внутренние мышцы.