Глаз вихря - Роджер Э. Мур

пути от портала этой хрустальной сферы. Телдин Мур и его корабль вряд ли будут пойманы раньше, если он сможет использовать силу своего плаща, чтобы увести свой корабль от опасности. Выйдя за пределы портала, ему потребуется  двадцать девять дней, с ошибкой в три дня, чтобы добраться до «Пастушьего Пространства» и «фалмадарата». Мы должны как можно лучше подготовиться к нашей следующей встрече с этими орками, или как они там себя сейчас называют. Сегодня вечером мы снова соберемся для обсуждения тактики в таком случае. Каждый из вас придет подготовленным, по крайней мере, с двумя рабочими тактиками — одной тактикой для флота и одной тактикой для корабля, учитывая ужасные вести, которые мы получили сегодня.

Остальные эльфы медленно поднялись на ноги и направились к своим комнатам на нижнем уровне корабля. Сираторн потер глаза, чувствуя, как боль в голове приливает и отливает с каждым ударом сердца.

— С вами все в порядке, мой адмирал? — раздался мягкий, как шелк, голос.

— Нет. Он опустил руки и посмотрел на своего боевого мага. — Нет, мне нехорошо. Наш народ нездоров, и наше будущее выглядит плохо, но у нас есть шанс, один путь к спасению. Вы были нашим лучшим проводником, и ваше руководство сослужило нам хорошую службу. Я должен верить богам, что этого будет достаточно.

Бледный боевой маг кивнула, но ничего не сказала.

— Вы слышали что-нибудь еще от дозорных о сигнальном свете, испускаемом кораблем гномов? — спросил Сираторн. — Кто-нибудь смог перевести код?

Мирандель пробормотала отрицательный ответ.

— Тогда нам нужно предупредить нашего союзника, который с Телдином. Взгляд Сираторна пробежал вверх и вниз по тонкому телу эльфийки. — Вы все еще скорбите о своей сестре, — спросил он. — Почему?

— Мы с ней были очень близки, — сказала боевая волшебница слабым голосом. Ее плечи поникли. — После битвы я... я чувствую себя потерянной. Она была моей единственной подругой, когда мы были детьми. Я... Ее голос затих, когда она уставилась в пол, не в силах говорить дальше. Казалось, она вот-вот расплачется.

Сираторн нахмурился, садясь. — Вы нужны мне, Мирандель. Не оставляйте меня сейчас, чтобы я не ушел в себя. Я потерял шесть поколений своей семьи, когда был взят Аэрлофалин. Мы находимся в горниле. Кроме того что мы потеряли, мы потеряем гораздо больше, если поддадимся слабости сейчас. Будьте сильной, моя Мирандель. Мы отомстим за вашу сестру Иоланту и всех, кто погиб вместе с ней.

Боевая волшебница слегка кивнула, едва заметно. — Да, — прошептала она. — Мне жаль, что я так слаба, мой адмирал, но мне трудно. Я скучаю по ней.

Адмирал встал со своего трона, его мантия зашуршала, и шагнул вниз, чтобы положить руку на теплую щеку боевого мага. Он осторожно провел кончиками пальцев по ее длинным светлым волосам. Она так и не подняла глаз.

— Вы — моя сила, — тихо сказал он. — Вы придумали план, с помощью которого мы сможем лучше следить за Телдином Муром, и мы смогли использовать этот план, чтобы предупредить проклятых гномов о вторжении орков. Мне нужна ваша гениальность в этой темноте. Помогите мне найти способ сражаться с орками. Спасите нас.

После паузы боевой маг кивнула. — Да, мой адмирал. Ее голос был так слаб, что он едва услышал ее.

Сираторн улыбнулся. Вскоре он наденет Плащ Первого Пилота, в этом он был уверен. Тогда у него будет «Спеллджаммер», и орки по всему космосу почувствуют пылающее копье эльфийской ярости. Мирандель придумает что-нибудь умное. Теперь она его не подведет.

Он прижался губами к гладкому лбу Мирандель, когда его руки обняли ее, и ее худое тело прижалось к нему, ища утешения. Она была лучшей из всех боевых волшебниц, лучшей из всех жен, самой верной из любовниц. Жаль, что он не отвечает ей взаимностью, но она, конечно, знала это и принимала. В эти дни крови и войны не было времени для любви. Теперь оставалось время только для мести.

*****

— Ну что ж, — сердечно сказал Дайфед, садясь завтракать, — У меня есть для вас хорошие и плохие новости.

Телдин, Элфред, Сильвия, Гея и Гомджа, как один, остановились, обменявшись взглядами. Затем они отложили свои деревянные ложки и посмотрели в сторону гнома. Группа так тесно сидела в узкой столовой корабля, что Телдин боялся сойти с ума от клаустрофобии, если диета из пропитанных сливками зерен не убьет его первой. Гомджа сидел на полу возле стола, не в силах втиснуться в одно из нелепо тесных деревянных кресел, каждое из которых было прикреплено к стене. Тот, кто сидел на дальнем конце стола, был заблокирован в ловушку всеми остальными, кто занял место после него. В этот день, восьмой по счету из «Айронпис», в ловушке  оказался Телдин. Воздух был слишком теплым и спертым, усиливая ощущение замкнутости. Его желудок ощущал тошнотворность и напряженность.

Одетый в ту же одежду, которую он носил с тех пор, как приземлился на «Айронпис», Дайфед набрал в свою миску большие ложки  пропитанных сливками зерен, взяв их из парящего котелка, стоявшего на ближнем конце стола. Он глубоко вдохнул их безвкусный аромат, удовлетворенно вздохнул и сел рядом с Элфредом, который посмотрел на Сильвию с выражением — «почему я»? — и пожал плечами. Сильвия с трудом сдержала улыбку.

— Какие же новости? — спросил Телдин, не в силах больше ждать. — Ваши хорошие и плохие новости.

— Хм? — рассеянно произнес Дайфед, собираясь съесть первую ложку. — О! Да, конечно. У меня есть хорошие и плохие новости. Хорошая новость в том, что у нас скоро закончится еда. С этими словами он начал поглощать огромные ложки пропитанных сливками зерен, каждая ложка сопровождалась громким чмоканьем губ и звуками «Мммммм»!

Телдин почувствовал необъяснимое желание вскочить на стул, пробежать по столу и придушить неопрятного гнома. Он закрыл глаза и сосчитал до десяти. Но это не помогло.

— Полагаю, это можно считать хорошей новостью, — сухо заметил Элфред. Его миска была наполовину съедена, только чтобы избежать голодной смерти. — Итак, какие плохие новости?

Дайфеду потребовалось мгновение, чтобы сглотнуть. — Ах, — сказал он, выплевывая несколько зерен, — плохая новость в том, что мы не сможем ни держать курс, ни принимать душ. Он усмехнулся про себя. — На самом деле это самое смешное. Гном отправил в рот еще одну ложку своей пищи.

Наступила хрупкая тишина. Гомджа воспользовался паузой,