Кельтский круг - Карло Шефер

— Что там внутри? — с отвращением спросил Хафнер. — Нам что, придется раздеваться?

Но они все еще не добрались до замка. Им пришлось идти по тропе, причудливо петлявшей вокруг самодельных деревянных щитов с цитатами из мыслителя Рудольфа Штейнера. Никто из полицейских не был сведущ в антропософии. Они знали только, что вальдорфская школа в Гейдельберге расположена в неприятной близости от предприятия по переработке бытовых отходов. Однако многократное упоминание «духовного взора» вызвало у Тойера сопротивление, которое обычно возникало лишь при общении с живыми людьми. Он слишком ясно осознал, что безумие еще не искоренено. И поэтому тут же взревел:

— Почему мы, собственно, должны брести как идиоты по этой тропе?

Хафнер подошел к последнему щиту, погасил окурок об украшенную завитушками букву «Т» в торжественно выделенном слове «Теософия» и заявил, что теперь все хорошо. Лейдиг напомнил ему: раз уж им приходится выдавать себя за обычных посетителей, лучше не безобразничать.

— Верно, не надо наглеть, — печально подтвердил Тойер. — Любовь — самое важное. Это поистине так. Поистине так, мать вашу. — Он присел было на какое-то бронзовое сооружение, но проворно вскочил — это оказались песочные часы с агрессивно заостренными краями.

— Эй, дикари!

Тойер обернулся. Перед ним стоял рыжий косматый парень в пестрой, слишком просторной одежде и улыбался так, как умеют только люди, познавшие необычайно важную, просто великую истину: завсегдатаи церковных собраний, уфологи, исламисты и сторонники домашних родов.

— Слушай, — прошепелявил парень и положил руку на плечо Тойера. — Мне понравилось, что ты сейчас сказал. Но гнев тоже должен существовать. Гнев комплементарен, он дополняет покой. Мы тут мыслим комплементарно. Мне понравилось, что ты сказал.

— А мне нет, — устало возразил удостоившийся похвалы сыщик.

— Мне тоже нет, — раздраженно добавил Штерн.

— Вы что, группа? Вы записывались?

— А нужно записываться? — совсем не профессионально спросил гаупткомиссар.

— Да, у нас тут не кино и не цирк, мы стремимся упорядочить посещение. Духовный опыт вместо бездушного потребления. Восприятие. Участие всех органов чувств.

Тойер оглянулся на петляющую тропу, которая привела его в бешенство, и молча кивнул.

— Мы записывались, — хладнокровно солгал Лейдиг. — Уже давно.

— А-а, ну тогда идемте. — Парень танцующей походкой взбежал по ступенькам к порталу замка. — Я Матиас.

Наверху стояла школьная доска. На ней претенциозным, витиеватым почерком были записаны группы посетителей на этот день.

14 часов: Коллегия вальдорфской школы, г. Мангейм

— Мангеймцы, — пробурчал Хафнер. — Час от часу не легче.

15 часов: Группа йоги и досуга для пожилых людей, Бад-Вимпфен

— Это мы и есть, группа йоги, — сообщил Тойер, быстро взглянув на часы. — Просто мы приехали пораньше.

Матиас с сомнением воззрился на них: в такие моменты просветленные люди утрачивают свою привычную самоуверенность и выглядят особенно жалко.

— Какие же вы пожилые? Вы выглядите еще совсем молодо, особенно вы трое…

— Благодаря йоге, — доброжелательно пояснил Лейдиг. — Это неиссякаемый источник молодости.

Они вошли в вестибюль замка. Их встретили сутолока и гомон, так что регулирование посещений оказалось фикцией. Странно возбужденные люди всех возрастов болтали и хихикали, их голоса множила гулкая акустика. Больше всего шума было от двух громадных, наполненных водой котлов с толстыми, словно колбасы, ручками; теософы смачивали ладони и терли эти ручки, словно некую сокровенную часть тела в интимные минуты. От усердного натирания котлы содрогались в дьявольской пляске и издавали ужасный гул, пронизывающий до мозга костей. Затем один из чанов принялись ублажать немытые дети в майках из батика. Какой-то ребенок бойко обратился к старшему гаупткомиссару, с трудом сохранявшему самообладание:

— Пока он гудит, ты должен загадать желание.

— Я желаю, чтобы ты прекратил заниматься этой ерундой.

— Послушайте! — зашипел Штерн. Их экстатический провожатый тем временем задержался у инородного в этом месте пивного столика и заполнял серые бумажки, касавшиеся их посещения. — Зачем ломать комедию? Почему бы просто не сказать, кто мы такие?

— Когда мы увидим Кильманн и Людевига, тут же скажем, — твердым голосом ответил Тойер, хотя сильно сомневался в этом. — Тогда мы немедленно скажем.

С напряженным интересом они следили за тем, что творилось в этом сумасшедшем доме.

Матиас заставил их крутить большие деревянные колеса, это вызывало оптический эффект, известный всем еще со школьных лет. В пыльном сводчатом подвале их провожатый стал терзать смычком от контрабаса края одноногих металлических столиков, предварительно посыпав их песком. Раздались пронзительные звуки, а на металлической поверхности возникли геометрические узоры из песка. Парень представил это как чудо, а Тойеру вспомнились фотографии из учебника физики.

— Мы экспериментируем с разными металлами и разным по зернистости песком, крупным и мелким, — ликовал он. Лейдиг, растирая мочку уха, поинтересовался, что они хотят при этом выяснить. Вопрос остался без ответа.

Они снова поднялись наверх. Краем глаза Тойер заметил группу старцев — они яростно жестикулировали, а другой парень возражал им, качая головой. Один старик, с праведным гневом на лице, принял позу лотоса. Гаупткомиссар взглянул на часы: ровно три.

— Вы нам еще не все показали? — испуганно спросил он, прервав на полуслове сбивчивый рассказ Матиаса.

— Не торопитесь, мы обязательно пройдем все этапы! — сухо отрезал тот.

— Нет-нет, я не тороплюсь, — с отчаянием ответил Тойер. — Я в восторге от увиденного.

При всей своей примитивности он попал в точку и сказал именно то, что требовалось. Гид кивнул.

— Вообще-то все об этом говорят. Иногда я сижу в нашей «Невидимке» и слушаю разговоры людей, свидетельствующие о том, что наши посетители учатся постигать мир открывшимся у них духовным взором. Знаете, это самое замечательное в нашей работе. Когда пожинаешь плоды своих стараний. — С этими словами он энергично зашагал дальше.

Как и следовало (или не следовало) ожидать, в конце концов бравого футболиста-любителя и усердного сыщика Вернера Штерна усадили в тибетский храмовый колокол — некое подобие людоедского котла. Матиас большим черпаком выписывал на его стенках круги, отчего котел вибрировал и чудовищно гудел.

— Сейчас все клетки твоего тела заряжаются энергией! — кричал Матиас сквозь оглушительный вой колокола.

— Кто тебе сказал, что это не вредно? — огрызнулся Штерн, вставая.

— Оставайся на месте! — всполошился Матиас. — Сядь! Ты прерываешь энергетический поток!

В два прыжка Тойер подскочил к нему и схватил за шиворот.

— Ладно, парень, довольно. Послушай: мы не йоги, мы полицейские. И мы разыскиваем мужчину в инвалидном кресле и даму, которая каждый раз выглядит иначе — конечно, это не самое удачное описание, но другим мы не располагаем.

Хафнер даже просиял от облегчения.

— Я сомневаюсь, что у вас есть право вести тут поиски! — Матиас немедленно переключился на режим пассивного сопротивления, несомненно, многократно испытанный: он вцепился в Тойера и Штерна и буквально повис на них.

— Если уж у полиции нет такого права, тогда у кого оно имеется? — с необычным для него гневом поинтересовался Лейдиг.

— Я ничего не говорю.

Хафнер влепил ему звонкую оплеуху.

— Перестань, Хафнер! Если сейчас что-нибудь пойдет не так, собирать нам на улице окурки. — Тойер попробовал осторожно высвободиться из рук Матиаса, но не вышло.

— Прекратить насилие! — крикнул кто-то позади них. В колокольную комнату ворвались старики. На их лицах читалась готовность принять героическую смерть. — Руки прочь от юноши! Как вам не стыдно!

— Полиция! — завопил Хафнер и выставил свой жетон.

— Пока я не узнаю, в чем вы обвиняете этого чудесного парня, я вас не выпущу! — крикнул крепкий старец и решительно вцепился в дверной косяк. — Мы из Франкфурта, наша группа ведет активную борьбу с опытами на животных, — сообщил он, хотя его и не спрашивали. — Мы знаем, как обращаться с так называемыми силами охраны правопорядка, не раз с ними сталкивались.

Впрочем, на другом конце комнаты, в стороне от нежданных защитников Матиаса, имелась еще одна дверь. В нее-то и ринулись полицейские вместе со своим трофеем, оставив позади разочарованных друзей животных.

— Стойте! — крикнул им вслед старик, но они не остановились. Хафнер тащил парня под мышкой.

— Невидимка! — крикнул Тойер, когда они пробирались по грязноватому подземному ходу, со стен которого усмехались неумело намалеванные ангелы. — Что это такое? Я уверен, для нашей Крис стать невидимой — предел мечтаний…