Искатели сокровищ - Джанет Иванович

– В противном случае – что?

– Она обещала сжечь мой дом.

– Как же мне это не по душе! – вздохнул Дизель. – Я очень люблю этот дом.

Теперь у Дизеля было два сотовых взамен тех, что утонули. Он дал один мне, а на втором набрал номер Анархии. Она не ответила.

– Возможно, занялась прической и маникюром, – предположила я.

– А адрес ее ты знаешь?

– Нет, она сказала, что сейчас не имеет постоянного места жительства.

– Еще бы.

– А что ты имеешь в виду под словом «обезвредить»? – спросила я.

– Я могу блокировать определенные виды деструктивной энергии.

– А с Вульфом ты это сделать можешь?

Дизель покачал головой.

– Мне никогда не давали санкции даже попробовать сделать это. Наверху есть высокопоставленные люди, которые покровительствуют Вульфу. – Он взглянул на часы. – Мне пора бежать по делу. Приготовь мне с собой пару бутербродов. А когда я вернусь, отправимся с тобой на экскурсию.

Глава 24

Я сгорбившись сидела в «Астон Мартине» рядом с Дизелем, Карл пристроился на заднем сиденье. Мы были в пути уже два часа, и я чувствовала себя несчастной.

– Совершенно глупая идея, – сказала я Дизелю.

– Это недоделанное дело, которое нам необходимо закончить.

– Хорошо, но почему это должна делать я? Почему ты сам не можешь все это доделывать?

– А какой тогда кайф, если все выполняешь сам? К тому же я просто не могу сделать это без тебя. Не собираюсь преодолевать все эти многочисленные сложности только для того, чтобы притащить оттуда что-то совершенно бесполезное.

Мы ехали обратно в Дартмут, чтобы попытаться вернуть половину таблички, которую Анархия потеряла в туннеле. Спорить о ценности этой таблички было бессмысленно. Если бы удалось ее расшифровать, это дало бы нам огромное преимущество на старте поисков следующего камня. Ну, по крайней мере, половину такого преимущества, поскольку вторая половина все-таки находилась пока у Анархии.

Согласно легенде, такая табличка сопровождала каждый из камней и давала имя семьи следующего хранителя. Таким образом эти семьи могли через столетия найти друг друга в случае какого-нибудь бедствия.

Моя проблема заключалась в том, что я ни за что не хотела спускаться обратно в подземелье. А еще я думала, что вся эта поисково-спасательная экспедиция очень напоминает погоню за химерами. Ну какие, спрашивается, у нас могли быть шансы найти половину маленькой таблички в этих бесконечных, темных, запутанных коридорах?

– Я бы очень попросил тебя перестать вздыхать и сопеть, – сказал Дизель. – Это начинает выводить меня из себя.

– Ладно, прости, но эта идиотская миссия выводит из себя уже меня. И я не буду нырять в тот омут с черной водой. Просто подожду в конце туннеля, а ты можешь принести табличку ко мне, если сумеешь найти ее.

– Мы пойдем не этим путем. Мы зайдем так, как оттуда выходили.

– Это был лабиринт. Мы заблудимся там и погибнем. И еще там были крысы! Ты помнишь тех крыс?

– Мы не заблудимся. Туннели имеют разметку. С нами все будет в порядке, если мы станем читать эти знаки, когда будем заходить и выходить. К тому же я предпринял некоторые меры предосторожности.

– Какие это меры?

– Прихватил с собой краску в баллончике и веревку.

– Господи…

Через полчаса мы въехали в Ганновер. Солнце только что село, но было еще очень светло. Студенты постоянно входили и выходили из общежитий. Кто-то шел поесть, кто-то направлялся в библиотеку.

Карл сзади возбужденно сопел – ему не терпелось побыстрее выбраться из машины.

– Что ты собираешься делать с Карлом, пока мы будем в туннеле? – спросила я.

– Он пойдет с нами. У меня с собой поводок.

– Эээп? – тут же вмешался в разговор Карл.

Я мысленно окинула взором свой жизненный выбор и пожалела, что не имею средства, которое в такую минуту могло бы меня успокоить и утешить. У католиков есть молитвы с четками и всякие песнопения, но я воспитывалась в семье пресвитерианцев, а у них с этим делом туго. Возможно, есть какая-то молитва, но над этим нужно думать. Другой выход – закурить. Курильщики всегда выглядят счастливыми, когда сосут свои сигареты. Черт с ним, я даже готова была бы рискнуть заболеть раком легких, но возникающая при курении проблема с морщинистой, обедненной кислородом кожей – для меня это было уж слишком. И мне ужасно не хотелось пахнуть как моя тетушка Роза, которая умерла с сигаретой «Мальборо Лайт» в уголке рта. Хотя все твердят, что умерла она с улыбкой на лице.

Мы нашли место для парковки на боковой улице возле теннисных кортов и пошли через Уиллок-стрит к Сфинксу. Дизель нес в рюкзаке веревку и баллончик с краской, а я тащила Карла. На нем была новая шлейка, к которой крепился поводок, и хотя предназначена она была для собак, Карлу прекрасно подошла. Поднимаясь вверх по склону холма, мы обошли обгорелый Сфинкс. Заднюю дверь уже заменили, был заменен и небольшой вытяжной вентилятор, установленный высоко в окошке на задней стене.

Перед общежитием, куда нам нужно было попасть, возле рам для велосипедов стояли студенты и болтали. Мы решили не приближаться к ним и обошли комплекс из трех зданий с другой стороны. Остановившись неподалеку от входа в цокольный этаж, мы какое-то время подождали. На этой стороне общежития никого не было. И это было очень кстати, потому что трудно не привлекать внимания, когда у тебя с собой обезьяна.

– Пора начинать, – сказал Дизель.

Мы не торопясь подошли к двери. Дизель открыл ее, и мы проскользнули внутрь, сразу же направившись через вращающуюся стену к люку в подземелье. Я спустилась по лестнице первой, Карл – за мной, и Дизель, шедший последним, закрыл за собой люк, погрузив нас всех в полную темноту.

Я почувствовала, как кто-то пробежал у меня по ноге, и в тот же миг Карл подскочил и забрался мне на голову.

Я услышала, как Дизель разгружает свой рюкзак. В следующее мгновение он включил фонарик и протянул его мне.

– Надень вот это, – сказал он.

– Что это?

– Это фонарик, который цепляется на голову. Такими пользуются туристы. Так у тебя будут свободными руки.

Я нацепила фонарик на лоб и увидела, что Дизель надевает такой же на Карла.

– Где тебе удалось найти подходящий?

– В «Эйс Хардвер». У них есть все.

Дизель надел фонарь и прицепил к поясу мощный фонарь «Мэглайт». После этого он повесил моток веревки себе на плечо и взял в руки баллончик с флуоресцентной желтой краской.

– Идем, – сказал он. – Держимся поближе друг к другу.

Насчет этого он мог бы мне и не говорить. На самом деле держаться еще ближе к нему я уже не могла в принципе. Единственным, кто в темноте чувствовал себя еще более несчастным, был Карл. Он вцепился в мою рубашку всеми своими обезьяньими пальцами совершенно мертвой хваткой.