Серые земли-2 (СИ) - Карина Демина

Яська отступала, не сводя взгляда.

Владислав сидел, скрестивши ноги, глядя спокойно, миролюбиво даже…

— Я обязан вам не только жизнью, но и свободой своей души.

— А разве у нежити есть душа?

— Хотелось бы думать, что есть, — очень серьезно ответил Владислав. — Не у всякой, конечно, но… не отбирайте у меня шанс на спасение, прекрасная панночка… и у вас нет причин доверять мне, однако честью своей, именем родовым клянусь, что никогда, ни при каких обстоятельствах не причиню вам вреда.

Владислав был прав: Яська ему не поверила, вот не на медень не поверила!

Душа у нежити…

Придумал.

Умывалась она осторожно, стараясь не спускать с Владислава взгляда. Оно, конечно, что упырь этот сильней Яськи, и быстрей, и вовсе она ему ничего‑то сделать при всем своем желании не сумеет, но… так ей было спокойней. Владислав же сидел смирнехонько.

И когда Яська, умывшись, переступила через ручей, произнес с укоризной:

— Прекрасная панна, должно быть, не до конца осознает, где находится. Серые земли — не лучшее место для прогулок.

Яська сглотнула.

Серые земли?

Она слышала… многое слышала… байки всякие про ведьмаковские эти пустоши, про мертвяков, которые туточки разгуливают, будто бы живые… про двухголовых волков, про одичалых людей, каковые иных людей за добычу держат.

Про упырей вот.

Про упырей, выходит, правда… нет, Яське до того дня с упырями встречаться не доводилось, но вон, сидит, улыбается, клыки выставивши… весело ему… а Яське‑то что делать?

— Разве вы сами не чувствуете? — он провел рукой по ковру мха. — Это особенное место… пожалуй, его можно назвать домом для таких, как я…

Он поднял руку.

Обыкновенная рука.

Разве что с когтями. И со шрамами…

Яська сглотнула.

И вот как быть? С этим упырем остаться или новых поискать? Оба варианта не радовали, но рассудивши здраво, Яська решила, что этот упырь ей сколько‑нибудь да обязанный. И вежливый он ко всему… а иные, поди узнай, каковы они будут.

— Что ж, я рад, что прекрасная панночка осознала…

— Яслава, — перебила Яська, потому как надоело ей слушать про прекрасную панну… издевкою звучало. Она, да в платье, которое не особо чисто, растрепанная, грязная… не удивительно, что такую и жрать‑то неохота.

Упырь поднялся и поклоном ответил.

— Владислав Дракулис, володарь всея Валахии… был некогда. Ныне от моих владений остался лишь замок… и эти вот земли.

Он обвел рукой окрест.

Земли не особо впечатляли… болото… болото — оно болото и есть. Мох да мох кругом, березки гнилые из него торчат. Небо низкое, неправильное какое‑то… Яська пригляделась и только тогда поняла, что солнца‑то и нету…

А разве возможно такое?

— Я ваш должник, прекрасная Яслава…

Вот прицепился!

Прекрасная.

Выдумал себе… Яслава шмыгнула носом, пытаясь понять, хорошо это или плохо… вот то, что она босая да по болоту ходит — это плохо. В болоте и на гадюку наступить недолго, да и просто холодно. И что солнца нет, тоже плохо. Нежить всякая солнечного свету стережется, а тут, значит, ходит смело.

Ну или не ходит — стоит…

Ждет чего‑то.

Чего?

И вообще, об чем с ним разговаривать? Яська никогда‑то с володарями не встречалася…

— Прошу вас, прекрасная Яслава, — он провел ладонью над моховым ковром, — присядьте. Вам нужен отдых.

Мох под его ладонью поднялся, и уже не мхом выглядел, но периной… и потянуло присесть, а лучше — прилечь, зарыться в него с головой, закрыть глаза, позволяя себе стать частью болота.

Упырь нахмурился.

А после зарычал.

И наваждение схлынуло, а из‑под моховой перины выбралась тварюка, мелкая, на клок конского волоса похожая… выбралась и угодила в когтистую руку.

Дыхнул Владислав, и не стало волоса, горсточка пепла полетела по ветру.

— Прошу прощения за этот неприятный инцидент. Похоже, слишком долго я был в плену, вот и забыли, кто здесь истинный хозяин…

— Как вы… угодили…

Перина изо мха больше не выглядела притягательной, напротив, Яська не могла отделаться от мысли, что в ней этаких тварей еще обретается, как блох на старом кобеле.

Владислав вздохнул.

И поднялся.

— Вам действительно нужен отдых, но здесь, пожалуй, не лучшее место… закройте глаза, Яслава.

Ага… вот сейчас и закроет, и ляжет ровнехонько… ничего‑то она сделать не успела.

— Не надо меня бояться, — это было последнее, что Яслава услышала.

Она очнулась в кровати.

В огромное кровати, в которую десятерых уложить можно… а она одна… лежит на простынях белых, шелковых… под одеялом пуховым… на перине… лежит и вспомнить пытается, как ее угораздило‑то… над головою — полог тканный, расшитый звездами.

Кровать — в комнате.

В этакую комнату, пожалуй, вся б мамкина изба влезла и еще б для курятника место осталося.

Камин в полстены.

Огонь горит, к счастью, самого обыкновенного свойства, Яслава ощущала жар, от него исходящий. Она села.

Потрогала шею, убеждаясь, что та цела… положила ладонь на грудь: сердце стучало, быстро, всполошенно.

Значит, живая.

Яська в это не сразу поверила, сидела на постели и трогала себя… руки, ноги, голову вот… волосы грязные, и сама она не особо чиста, а на простынях развалилась… и платье от грязи задубело… и надо бы подняться, воды найти… или хозяина этого места.

Но Яслава сидела.

Глядела.

На камин вот, на огонь… на стены побеленные ровнехонько, на потолок расписной, на шандалы со свечами… щедро оставили, дюжины две, а то и три.

На ковры, на столик низенький… креслица…

Она сидела бы так, верно, долго, но в дверь постучали.

— Д — да… — Яслава на всякий случай встала.

Огляделась, заприметив, что на стенах, помимо подносов узорчатых да ковров висят и ножи… один и прихватила. Самый большой, грозного виду… с ножом ей как‑то спокойней.

Владислав вошел и поклонился:

— Доброго утра, прекрасная Яслава. Я рад, что вы очнулись…

Сам‑то уже и помыться успел, и одежу сменить. Волосы длинные вымыл, в хвост собрал, и лицо его оттого сделалось строже, старше будто бы. Рубашка черная подчеркивала неестественную белизну кожи. А серебряная цепка с амулетой вовсе гляделась издевкою над всеми Яськиными потугами.

Упырям серебра остерегаться следует, а этот вон носит… прям таки нарочно надел, чтоб Яське показать, что не страшен ему ни кинжал ее, ни поднос даже, коль хватит у нее сил поднос со стены сорвать.

— Вижу, вы все еще не доверяете мне, — Владислав усмехнулся. — И не могу упрекнуть вас в том. Но надеюсь, что ваше недоверие не помешает вам принять ванну. В купальнях все готова. К сожалению, милостивая сударыня Яслава, за время моего отсутствия человеческая прислуга оставила замок. Те же, кто остался, полагаю, смутят вас.