Мамусик против Ордена Королевской кобры - Анна Михайловна Пейчева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сделала вид, что хочу узнать побольше про будущую соучастницу счастливого события:
— Что-то не очень-то она похожа на супругу премьер-министра — скорее уж на певичку из подвального бара. — Я презрительно отметила ее вульгарный чокер на шее — двойная кожаная лента с тяжеловесными заклепками. Со вкусом у нашей Катеньки Ромашкиной совсем беда! Но почему я не вижу у нее в руках телефона? Она же должна вести съемку. Ради этого мы обе здесь.
— Вы очень проницательны, моя дорогая, — снова подмигнул мне старичок, принимаясь греметь медными сковородками, художественно развешенными над столом шеф-повара. — Пантера действительно певица, и хорошая. Ее пригласили выступить сегодня на камерном концерте для участников форума… Вот только слушать ее песни, я надеюсь, будет некому. — Он состроил гадкую гримаску и теперь походил уже на мартышку, а не на ученого.
— А что же она делает на кухне в таком случае? — спросила я, невинно хлопая пышными ресницами (если вам интересно, накрасилась ли я снова той тушью с рынка, ответ утвердительный; на что только ни пойдут женщины ради фатального взгляда!). — Пусть бы с музыкантами болталась, а не здесь.
Я затеяла рискованную игру, но мне необходимо было убедиться, что Главный Магистр ни о чем не подозревает.
Старичок наконец выбрал подходящий медный тазик и отставил его в сторонку.
— Черный Пес упросил ее оставить здесь — и я его понял. Нам, людям творческим и глубоко чувствующим, порой нужна поддержка прекрасных дам… — Очередное старческое подмигивание. — Они давно встречаются, и она очень помогла общему делу.
— Правда? — вскинулась я. — Как это?
Я по-прежнему не понимала, где Пантера прячет телефон со включенной камерой — в тесный джинсовый топик он никак не мог поместиться, руки у нее были свободны, к тому же она нашла им применение — бесстыдно шарила под поварской курткой своего байкера.
Старичок принялся возиться со старинными аптечными весами с гирьками, отмеряя нужное количество специй. Приправы из горшочков он насыпал на чаши весов тоненькой серебряной ложечкой с изящной коброй в короне вместо рукоятки.
— Это было несколько дней назад в «Туфельке Екатерины» — слышали про такой ресторан?
— Может быть, — неопределенно отозвалась я, приглядываясь к Пантере и волнуясь все больше.
— Шеф-поваром там служит неплохой парнишка, небесталанный; поэтому я приказал оставить его в живых — во имя кулинарного искусства… Но на нашу священную Книгу он не имел никаких прав. — Главный Магистр работал неторопливо, отмеренные специи насыпал отдельными горками на полированное медное блюдо. — Черный Пес немножко, для порядка, пристукнул его по голове, просто чтобы тот отключился. Забрал «Книгу Пряностей», передал ее мне, а сам остался, чтобы проследить за дальнейшими событиями…
Ну почему же Пантера не снимает эти признания? — мысленно стонала я. Это же то, что нам нужно!
Девица тем временем прилипла как банный лист к своему кавалеру и о своем спецзадании, видимо, напрочь забыла.
— Он придумал, как направить полицию по ложному следу… — негромко дребезжал Главный Магистр, заполняя специями блюдо. — Заранее изготовил этот медальон, в последнюю минуту вложил в него рецепт, наскоро переписанный из «Книги Пряностей» прямо в кабинете шефа «Туфельки». Передал медальон Пантере, а та, умница, подбросила медальон наивному простачку Суматошкину, который обречен до конца жизни чахнуть в заточении, потому что Книгу никогда не найдут…
Это он моего сыночка наивным простачком называет, что ли? — возмутилась я про себя, пребывая на грани сердечного приступа из-за предательства Пантеры, которая так и не достала камеру. Но чего еще следовало ожидать от этой кикиморы… В последний момент перекинуться к Кобрам!
Вдруг я поняла, что она в любой момент может меня выдать. И тогда мне точно конец. Может, уже рассказала про меня своему байкеру?
Я присмотрелась. Вряд ли. Он слишком спокоен.
— Кстати, в «Туфельке Екатерины» наши программисты тоже на славу поработали, — похвастался Главный Магистр, закончив свои манипуляции с приправами. — Ребята за мгновение, дистанционно, уничтожили все съемки камер видеонаблюдения! Никто так и не узнал, что Черный Пес забрал «Книгу Пряностей», а не маленький дурачок Суматошкин.
Я почти не слушала трескучее бормотание лесовичка в фартуке. Меня терзали страшные вопросы. Все это время Пантера мне врала? Зачем? Чтобы устранить меня, как свидетеля? Как единственного человека, способного вытащить Степочку из тюрьмы? Может, она и не расставались вовсе с Черным Псом? И я — всего лишь пешка в ее просчитанном плане? Или она передумала в тот момент, когда увидела своего бывшего? Может, в ней внезапно проснулись к нему былые чувства? И неужели этот дрянной байкер больше достоин любви, чем мой чудесный зайчонок?
— А где сейчас ваша «Книга Пряностей»? — Я постаралась отвлечься от вихря мыслей, грозящих свести меня с ума. Пока Пантера ничего никому не сказала, я должна вытрясти из старикана максимум информации. А там, глядишь, выберусь из проклятой кухни и бегом в обеденный зал, крикну президентам: «Не ешьте, это отрава!». Ну хоть кто-то из них мне поверит! Или по крайней мере, привлеку к себе внимание — может, сдадут меня тому же полковнику Орлову, хоть таким образом добьюсь с ним встречи.
— Под надежной охраной Черного Пса, — отозвался Главный Магистр, указывая острой бородкой в сторону своего помощника. — Я изредка в нее заглядываю, сверяюсь с рецептом. Вроде и учил всю ночь, как студент перед экзаменом — но слишком уж ответственный этот экзамен, лучше подстраховаться шпаргалкой. Память-то уже не та… Но мы с вами, дорогая муза, заболтались; гости уже съезжаются, — сказал он, по-куриному вытягивая тощую шейку и выглядывая в окно, на подъездную аллею, на которой образовалась настоящая пробка из лимузинов — немецких, японских, французских и бог знает каких еще.
Сто пятьдесят лет назад здесь, наверное, выстраивались очереди из великосветских карет. Не менее претенциозных, чем лимузины нынешней аристократии. Так же блестели под дождем мокрые лакированные бока, мягкие колеса на заграничных рессорах щекотали гравий; надменные кучера-водители, выпустив дорого одетых пассажиров, закрывали двери с неслышным щелчком…
Какой контраст с нашей гремящей, как телега с жестяными кастрюлями, «Нивой»!
— Рахе, Кобры! — провозгласил Главный Магистр, повернувшись к своим подчиненным. — Наступило время последней трапезы президентов. Готовимся
