Дева дождя - Павел Комарницкий

Девушка кивнула. Всё верно. Каждый ходит как умеет, важен результат… И вообще, пора собирать матрёшку.

Груди всех трёх спящих вздымались медленно и ровно. Вряд ли обитатель Энрофа мог бы пережить клиническую смерть, вызванную принудительной остановкой сердца. "Ты даже не представляешь, насколько живуче это тело", всплыли в голове слова Элоры.

Новая посторонняя мысль была тут как тут. Марина с любопытством взглянула на незнакомку, спящую летаргическим сном. Интересно, а вот если…

– Йорик, она хочет быть мулаткой, – ангел укоризненно покачал головой. – Ай-яй-яй… Угон чужого тела преследуется законом!

Рыцарь улыбнулся.

– А ничего не получится. Во всяком случае, это далеко не так просто. Ты не сольёшься, и все дела.

Стена портала всколыхнулась, и на самоцветный пол мягко приземлился новый персонаж – здоровенный котяра, чёрный и пушистый. Вот так так…

– Матвей! Ты как здесь? – нахмурился Йорген. – Котам здесь не место!

– Во-первых, я не простой кот, прошу заметить. И во-вторых, сама Элора попросила приглядеть за вами. Так что я отныне внештатный член экспедиции, исполняющий особые функции.

– О как! – герр рыцарь подмигнул ангелу, и тот прыснул смехом. – Ну, если сама Элора, то исполняй… гм… свои функции. С нами пойдёшь или отдельно, как вздумается и сам по себе?

– Вы тут ещё провозитесь, полагаю, – Матвей энергично почесал задней лапой за ухом. – Меня ждут неотложные дела. Напомню, моё "альтер эго" бессменно охраняет покой спящей царевны. Баба Настя соскучилась к тому же, да и Кузьма без меня погрязнет в трясине косности и невежества…

Агиэль снова прыснул смехом, озорно блестя глазищами.

– Жду вас в избушке, – подвёл резюме кот, направляясь на выход. – Не задерживайтесь чрезмерно! Мряу!

– Наш уважаемый Матвей прав, – подал голос Ага. – Не будем терять времени. Марина, ложись в себя самоё.

Ещё недавно студентка Кострова захлопала бы глазами – как это? Сейчас же, коротко кивнув, молча исполнила требуемое. Подошла к кругу с парящим коматозным телом "данного уровня", легла на спину, как в воду и поплыла… поплыла…

Ощущение было мгновенным и достаточно острым. Ещё секунда, и Марина встала на ноги, потирая плечи руками. Всё тело зудело и горело, точно нахлёстанное крапивой. Так… Получилось. Первая матрёшка сложилась как надо.

– Ну вот и молодец, – эфирный посланец ощупывал её, как опытный работорговец. – Нигде не жмёт?

– Ага, ты же нахал…

– Не… – мордашка ангела отметала всякие подозрения в злом умысле. – Просто люблю девушек. Они такие красивые и упругие!

Марина не выдержала и рассмеялась. Обижаться на Агиэля было совершенно невозможно.

– Всё в порядке? – герр рыцарь встал, оглядывая себя. – Ой… в боку кольнуло… Ага, матушка Элора на тебя надеется.

– Да сегодня же научится, чего ты? Это как твой мотоцикл – не упала, значит, поедет.

И опять Марина не стала задавать глупых вопросов. Она уже умела читать даже неоформленные, скрытые мысли.

"Всё верно. "Матрёшка" для Нисходящих миров не годится. Там нет ни бабы Насти, ни доктора Наума. Там кругом будут враги. Тебе придётся научиться ходить меж мирами так, как это делает Йорген. По крайней мере".

Глава 17

Ему снился странный сон. Страшный? Нет, пожалуй… После всего, что он увидел здесь наяву, любой кошмар покажется розовым.

… Небо светилось пепельным светом – ровно настолько, чтобы можно было отличить то небо от земли, чёрной, как сажа. Непроглядную тьму разгонял лишь мертвенный синеватый свет белых трубок, похожих на лампы дневного света. Эти огни своей россыпью очерчивали контуры довольно большого города, за границей которого тьма властвовала безраздельно.

Мертвенный неподвижный свет белых ламп-трубок перебило неровное оранжево-красное сияние. Между старинных домов, пялящихся на мёртвую улицу пустыми провалами окон-глазниц, шагало невиданное чудовище – кошмарная помесь крокодила с тираннозавром и чем-то уже совершенно иррациональным, недоступным для описания нормальным человеческим языком. Полупрозрачное тело монстра светилось огненными сполохами, кроваво-рубиновые глаза всматривались в окна. Вот адский зверь остановился, выдвинул глаз на длинном стебельке, сунул его в оконный проём… Не найдя ничего интересного, двинулся дальше.

Из-за поворота вывернулся новый персонаж – не то средневековый рыцарь, закованный в железо с головы до пят, не то ходячий памятник. Чудовищный зверь в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от жертвы, и заглотил с головы, не жуя. Спустя пару секунд с досадой отрыгнул, и "памятник" с лязгом покатился по булыжной мостовой. Монстр зашагал дальше, пострадавший, полежав немного, поднялся и двинулся прежним курсом, явно загребая боком – видно было, что истукан серьёзно деформирован… И откуда-то будто извне всплыло смутно знакомое слово "железный голем"Откуда? Где он мог видеть?..

А впереди уже вырастало угрюмое крестообразное здание, в котором даже во сне легко было признать тюрьму. По всему периметру сияли всё те же белые трубки-лампы, кое-где блестели чугунные головы "памятников"…

Окна тюрьмы были забраны необычайно густыми решётками, сквозь которые даже ребёнок вряд ли просунул бы руку. Окно, одно из многих, приближалось… ещё… ещё…

"Алёшка…"

Лицо, такое дорогое, было прямо перед ним. Только протяни руку… или просто губами к губам…

Но нерушима Грань, и недостижимо отражение в зеркале.

"Лёшик… Ты не бойся, Лёшик… Главное, не бойся. Мы тебя выручим"

Там, во сне, их взгляды наконец-то встретились.

"Я люблю тебя. И потому спасу и сохраню"

Взрыв в голове!

Алексей распахнул глаза, разом выныривая из толщи сна. На потолке светилось бледное размытое пятно – свет ламп проникал через окно. Единственный свет в этом мире… где всегда ночь.

В обширной камере находились люди. Они спали на трёхъярусных нарах, отблёскивающих голым металлом, и сами были совершенно голые. Ни подушек, ни одеял, ни каких-либо других постельных принадлежностей не было – как, впрочем, не наблюдалось и признаков одежды. Узники храпели и стонали во сне, и только один лежал на спине с широко открытыми глазами… Лежал и улыбался в аду.

…

Лес застыл в сторожком зимнем сне, не нарушаемом ни единым звуком. Косые лучи утреннего солнца освещали верхушки берёз и сосен, но под мохнатыми лапами ели ещё таился хмурый сумрак…