Большая игра - Стюарт Слейд

лодка поразила корабль четырьмя торпедами. Немцы торжественно опубликовали съёмки взрыва и переворота. Он всегда задавался вопросом, что чувствовал Джек, когда его линкор взрывался под ногами. Ну, скоро сам узнает.

Он уже принял тот факт, что погибнет. Вопрос всего лишь как. Китапонцы не отступят, не позволят себя обмануть. Если это, конечно, обман. Здесь виделась логическая развилка. Американцы либо блефуют, либо нет. А во вторых, задействуют ли враги ядерные боеприпасы, или нет. Итак, случай первый. Американцы блефуют, китапонцы стреляют обычными снарядами. Начнётся артиллерийская дуэль, которая продлится ровно до того момента, пока в его погреба не прилетит 457-мм снаряд. Случай второй. Американцы блефуют, но в ход идут ядерные снаряды. Тогда «Худ» просто мгновенно сгорит. Случай третий — американцы не блефуют, и начинается перестрелка. Значит, янки выпустят по ним ядерные ПКР, и «Худ» уцелеет. Случай четвёртый. И американцы не блефуют, и китапонцы не струсят. «Худ» испарится, а противники через долю секунды отправятся за ним в Валгаллу. Было очевидно, что эта логика понятна и врагу. Вывод получался один — в конце концов они всё равно используют ядерные снаряды.

Поэтому Лэдоун ждал сообщения от наблюдателя, что один из линкоров выстрелил по ним одним-единственным снарядом. Времени у него останется на кратенькую молитву. И если повезёт, то он успеет заметить ответный пуск ракет с американских бомбардировщиков. Именно это ожидание и терзало его нервы. Он посмотрел прямо по курсу, поверх носовой башни. Будет ли у их старичка последний шанс выстрелить по врагу? Его орудия развернули для сопровождения головного линкора. На таком расстоянии он успеет дать один бортовой залп, возможно, два. И если боги войны справедливы, хотя бы одно попадание да будет — просто ради чести, раз уж ничего более не остаётся.

— Они отворачивают.

Лэдоун не мог поверить своим ушам.

— Повтори.

— Сэр, вражеские корабли отворачивают от нас. Все. Предполагаемый курс между 145 и 175. Они выходят из боя.

— О, хвала господу, — сорвались с губ Лэдоуна нечаянные слова. Он почувствовал, как его распирает истеричный смех облегчения.

— Сохраняем текущий курс. Задержимся между ними и конвоем.

Но китапонцы на самом деле уходили. Оба линкора развернулись на курс 60 и через несколько минут исчезли за горизонтом. Скоро рассеялись даже их слабые дымы. И остались только инверсионные следы американских бомбардировщиков в вышине.

— Рассчитайте курс для возвращения к австралийцам, потом самый полный ход. Свяжитесь с «Раной» и «Раджпутом», пусть присоединяются.

Южно-Китайское море, авианосец «Шокаку», адмиральский салон.

Адмирал Идзумо похлопал по столу, прерывая тихий гул разговоров.

— Адмирал Сорива приказал написать полный отчет о действиях против вражеских подводных лодок. Несомненно, будет расследование сегодняшних событий, и у нас на руках должны быть готовые доклады. Как я понимаю, нас атаковали минимум три субмарины, из которых мы потопили одну, не получив при этом заметного ущерба. Тем не менее, «Агано» и «Ноширо» столкнулись, серьёзно повредив друг друга. Но это неизбежный риск на море. Следует признать, что при управлении скоростными кораблями в плотном строю бывают несчастные случаи. Желает кто-нибудь высказаться, прежде чем мы восстановим картину наших и вражеских манёвров?

Каждый капитан и каждый пилот вертолёта бросились добавлять детали. Из запутанных и противоречивых данных стала появляться связная картина. Соединение поджидали три, возможно четыре подводные лодки, две сбоку, одна или две прямо по курсу. По замыслу противника предполагался стремительный манёвр, чтобы выстроить классическую атаку «хаммерхедом». Только непонятный удар, полученный «Шокаку», остался загадкой. Возможно ли, чтобы авианосец действительно столкнулся с одной из подводных лодок? Раз так, они могут претендовать на две потопленных, а это уже большой успех. Через час они сошлись на том, что так оно и было. Никто не заметил, что капитан Ирайя с «Нийёдо» не участвовал в разговоре. Только его лицо становилось всё более взволнованным. В конце концов, адмирал обратил на него внимание.

— Капитан, что же вы молчите? Вам нечего сказать?

Ирайя смотрел на карту. Честь требовала выговориться, даже если это покончит с его карьерой.

— Господин адмирал, я обязан указать на нежелательную вероятность. Я делаю это неохотно и с величайшим почтением, но это мой долг. У нас нет ни одного твердого доказательства, что мы вообще встретились с вражескими подводными лодками.

В салоне вскипело негодование, зазвучали оскорбления и вызовы. Идзумо заколотил по столу молоточком. Пришлось потрудиться, пока все угомонились.

— Капитан Ирайя, вы сказали или слишком много, или слишком мало. Уточните ваше замечание и объясните нам своё видение произошедшего. Ведь все уверены, что подводные лодки были. Возможно, вы хотели бы начать с радарного облучения, засечённого всеми нашими кораблями?

— Как раз излучение радара меня и озадачило, господин адмирал. Мы ведь определили его пеленг, верно? — Ирайя подошёл к тактическому планшету и отметил направление. — Но если мы продлим пеленг в обратную сторону, то увидим следующее, — он прочертил удлинённый луч на большом стратегическом планшете. Тот чётко пересекал курс японского транспортного отряда. После этого взаимосвязь стала очевидной.

— Мы находимся в Южно-Китайском море, погода очень влажная. При этих условиях над водой образуется слой воздуха, насыщенного взвесью солёных брызг. Он действует как труба и заманивает радиоизлучение в ловушку, позволяя ему распространяться далеко за обычные пределы. Это явление называют аномальным прохождением, Южно-Китайское море печально им известно. Наши вертолеты следовали за этим пеленгом, опустив погружные буи, пока не наткнулись на область водяных завихрений. Скажите, пилоты — если бы не этот пеленг, приняли бы вы взбаламученную воду за след лодки?

Оба лётчика выглядели неловко, что само по себе было ответом.

— Что до прочего, например, наблюдения перископов ничем не подтверждены. Мы не перехватили импульсы гидролокатора, не засекли более ни одного импульса радара, не слышали пуска торпед или их движения в толще воды, не видели следов. У нас нет ничего, кроме сомнительного пеленга из неизвестного источника и таких же сомнительных наблюдений. И как часто наши дозорные принимали за след перископа игры китов только за этот поход? Может там были подлодки, господин адмирал, а может и нет. Но я утверждаю, что мы не можем уверенно заявить об их присутствии.

В салоне наступила тишина. В глубине сердца слишком многие понимали, что Ирайя привёл веские аргументы — и любое расследование этого провала разгрома придёт к такому же