Змеиный клубок - Леонид Влодавец

Вернулись к машине, где их не без тревоги дожидался Воронков. Женя рассказал о переговорах с охранником, Миша — о том, что разглядел.

— Ладно, — сказал Воронков. — Вызовем собровцев, а там видно будет…

Автобус с бойцами и командирская «Волга» прибыли через полчаса после того, как полковник связался с ними по рации. В гору поднялись пешочком, быстренько рассыпались, окружили хранилище. Севку с Ваней на сей раз оставили в машине.

— Откройте, милиция! — потребовал Воронков, стоя в мертвой зоне.

— Покажите удостоверение и санкцию на обыск! — ответил охранник.

Собровский майор показал корочки, а вот прокурорской бумажки не было.

— Открывайте! — потребовал он. — Ломаем дверь.

— Ладно… — Охранник лязгнул засовом.

Ребята в вязаных масках резко влетели в хранилище, охранника одним рывком разоружили, отобрав помповое ружье, из которого он, впрочем, и не собирался стрелять, а затем поставили лицом к стене. Второй — третьего тут не было — испуганно сидел на топчане, сонно хлопая глазами.

— Никого больше нет в здании? — спросил Воронков.

— Не-е… — протянул тот испуганно.

— Давайте понятых, — велел полковник.

Понятыми, само собой, сделали Севку с Ваней.

Оно было проще, чем бежать в село и искать кого-то еще. Опять же вдруг еще какой-то умный попадется…

Комната с диваном и надписью «SATISFACTION», сделанной гвоздем на бетоне еще в те давние времена, когда он еще только застывал, действительно нашлась. Бойцы и примкнувшие к ним Женя с Мишей облазили все помещения, но не нашли ничего, что хоть как-нибудь могло повлиять на безупречную репутацию фирмы «Марат», занимавшейся торговлей строительными и отделочными материалами. Самое смешное состояло в том, что они въехали в это помещение всего два дня назад, арендовав его у АО «Додоново».

Воронков покатил на центральную усадьбу, устроил в первом часу ночи подъем начальству и добился лишь одного: узнал, что до «Марата» АО сдавало площади бывшего овощехранилища некоему ИЧП «Гаврила», которое снимало их ровно две недели, а затем выехало.

Поручив Жене отвезти по домам Буркина и Ерохина, очень радовавшихся, что так легко отделались, Воронков отправился вместе с собровцами в город, загодя связавшись с УВД и потребовав срочную информацию об ИЧП «Гаврила». Пока он доехал, товарищи установили, что никакого ИЧП, ТОО, АОЗТ или иного заведения с наименованием «Гаврила» в области отродясь не регистрировалось, а все документы, от него исходящие, — чистой воды липа.

Это был очень неприятный для Воронкова сюрприз. Теперь надежда загрести все разом в ковш отпадала. Надо было просеивать все по горсточке, по песчиночке. А это было ужас как утомительно.

«ОЙ, ЛЕХА, ЛЕХА, МНЕ БЕЗ ТЕБЯ ТАК ПЛОХО…»

Коровину заложником быть понравилось. Особенно после того, как его наконец-то закончили записывать на видео. Мероприятие это продолжалось вовсе не столько времени, сколько показали на кассете, а много больше. Леха за это время выпил не пару глотков пепси-колы. Он выдул аж пять с небольшим бутылок. И снимали его почти четыре дня без малого. Почему так долго? А потому, что не так-то это было просто заставить его озвучить текст, который не он сочинил. Потому что говорить так по-умному Леха не умел, и его еще надо было тренировать. Опять-таки, надо было, чтоб он все это не по бумажке читал, а просто рассказывал. Все это время он прожил в овощехранилище, где, конечно, условия были похуже, чем на даче у Ольги или в отеле у Воронкова. Приличную одежду ему давали только на съемку, а все остальное время он ходил в какой-то небольно чистой спецуре. Кроме того, перед записью заставляли умыть рожу, причесаться и побриться.

Раза по три-четыре Лехе приходилось отрабатывать каждую фразу. Иногда по пять, а то и по шесть. Это вначале было тяжеловато. Но постепенно, с течением времени, у Лехи наработался стиль речи, и он уже с ходу произносил все так, как задумывалось похитителями. На четвертый день он почти все проговорил с ходу, без репетиций перед выключенной камерой.

Вот после этого мытарства, связанные с сидением в холодном отсеке овощехранилища и записями на видеопленку, в основном закончились. Вечером того же дня, когда были сняты последние кадры — само собой, на монтаж Леху не приглашали, — ему опять надели на голову шапку-мешок и наручники — на руки. Потом вывели куда-то и вежливо усадили в кузов какой-то небольшой машинки. Возможно, «Газели», а может быть — «РАФ-фермера». Определить точно, какой именно, ему так и не удалось. Когда приехали на место — опять же хрен знает куда (Леха запомнил только, что выгружали его в каком-то пропахшем бензином помещении), — то Коровина быстренько утащили под руки по некой лестнице. По этой лестнице его уволокли не очень далеко, не больше чем на второй этаж. Это Леха сам так прикидывал, по времени. Глазами он, конечно, ни черта не видел. Ноги только ощущали, что ступени не деревянные, а каменные. Шапку с морды сняли только в полупустой комнатушке, но перед тем довольно долго вели, как говорится, по горизонтальной плоскости, то есть по полу, состоявшему из скрипучих паркетных половиц.

Комнатушка была без окон, но зато с двумя унитазами и двумя умывальниками. Леха прикинул, что раньше это были два санузла в смежных коммуналках. Судя по следам на стенах, между ними была когда-то перегородка. Существовали некогда и ванны с газовыми колонками, но сейчас обе ванны уже испарились, также, как и большая часть плиток, которыми в древности был выстелен пол. Их аккуратно отодрали, и лишь в двух-трех местах на пыльном цементе остались наиболее крепко присохшие осколки.

Вместо одной из ванн между батареей отопления и одним из унитазов размещалась койка армейского образца с железной сеткой, матрасом без простыни и подушкой без наволочки. Еще было шерстяное одеяло с двумя белыми полосками по краям. Когда-то в армии у Лехи было такое же, и старшина заставлял ровнять эти полосы по натянутой нитке.

Примерно то же было и в овощехранилище, поэтому Леха особо не расстроился. Он вовсе не ожидал, что его устроят в номер «люкс». А поскольку тут, в бывшем санузле, было гораздо теплее, то он даже нашел повод порадоваться.

Та дверь, через которую Леху привели на новое место, естественно, запиралась с внешней стороны. Но была и еще одна, которую, должно быть, совсем недавно, наглухо заложили кирпичом. Очень возможно, что специально перед Лехиным вселением.

Очень утешило Коровина отсутствие крыс. В овощехранилище эти твари по ночам все время где-то шуршали и пищали. Иногда даже по полу пробегали. Здесь, на новом месте, их не было, и даже мыши не водились. Не было и тараканов, что сразу навело Коровина на мысль, что прячут его в нежилом доме, скорее всего в предназначенном к сносу.

Кто и зачем похитил, по-прежнему оставалось неясным. Ни одной морды без шапочек-масок Леха еще не видел. Говорить, так, как в первый раз, больше не приходилось. Главный, с которым была довольно веселая беседа, отсутствовал. Все прочие произносили мало слов и, что очень важно, никогда не обращались друг к другу ни по именам, ни по кличкам. Менялись они тоже очень часто, и отличать одного от другого Леха так и не научился. Только тот, что обучал Коровина, как правильно говорить в камеру, более-менее запомнился, хотя только по голосу. Леха его условно окрестил «режиссером». Был еще один, которого Коровин про себя назвал «оператором», но тот вообще ни слова не говорил, только состоял при камере: включал, выключал, наводил, свет расставлял, но все команды Лехе насчет того, как сесть, куда голову повернуть, отдавал «режиссер».

Конечно, содержание той речи, которую его заставили произнести, в том числе и комментарии к съемке 1991 года, мимо Лехиных мозгов не проехало. Но особо это самое содержание лично для Коровина ничего не прояснило. То, что граждане похитители копают под господина губернатора, Леха и так знал, до съемок. Но вот почему они именно его, Коронина, заставили все эти разоблачения читать — Леха категорически не понимал. Было у него на этот счет два соображения, но соответствовало ли хотя бы одно действительности — черт его знает.

Первое соображение было такое, что эти самые похитители пытаются навести Пантюхова на мысль, будто Леха с ними заодно. Тогда, как предполагал Леха, Георгий Петрович запаникует, поскольку очень неприятно было бы главе, если б Коровин разболтал про его планы насчет американского дядюшки. Но почему бы тогда не записать и про это? Ни фига, насчет Александра Анатольевича похитители никакого текста Лехе не выдали. Правда, эти самые похитители могли, например, не знать, что глава хочет подобраться к капиталам дяди Саши через женитьбу Лехи на своей сестре. В этом Коровин, правда, сильно сомневался. Навряд ли мужики, которые столько знали о темных делах Пана, не докопались бы до этого факта. Тем не менее насчет дядюшкиного наследства не прозвучало ни слова.