Встреча выпускников - Дороти Сэйерс

— Здесь, — сказала мисс Аллисон, — я полностью с вами согласна. В случаях, подобных этому, колледж должен быть на первом месте.

— Он всегда должен быть на первом месте. Миссис Гудвин должна это понимать и оставить должность, если не может выполнять свои обязанности как следует. — Она встала. — Возможно, однако, она всё равно должна уехать и не возвращаться. Вспомните, что в прошлый раз, когда она отсутствовала, у нас не было инцидентов с анонимными письмами или злыми розыгрышами.

Мисс Хилльярд поставила кофейную чашку и вышла из комнаты. Всем стало очень неловко.

— Господи помилуй! — воскликнула декан.

— Здесь что-то не так, — твёрдо заявила мисс Эдвардс.

— Она предвзята, — сказала мисс Лидгейт. — Мне всегда было жаль, что она никогда не была замужем.

У мисс Лидгейт был талант выражать словами, понятными даже ребёнку, то, о чём другие молчали или говорили только намёками.

— Мне было бы жаль её мужа, — заметила мисс Шоу, — но, возможно, я плохо знаю мужчин. При ней страшно даже рот раскрыть.

— Бедная миссис Гудвин! — воскликнула экономка. — Последний человек!..

Она сердито встала и вышла. Мисс Лидгейт последовала за нею. Мисс Чилперик, которая ничего не сказала, но выглядела довольно встревоженной, пробормотала, что должна приступить к работе. Комната медленно опустела, и Харриет осталась один на один с деканом.

— У мисс Лидгейт есть совершенно невыносимый талант бить в самую точку, — сказала мисс Мартин, — потому что слишком очевидно, что…

— Очень даже слишком, — сказала Харриет.

Мистер Дженкин был молодым и приятным доном, которого Харриет встретила во время предыдущего семестра в северном Оксфорде — на той же вечеринке, которая привела к её знакомству с мистером Реджиналдом Помфретом. Он проживал в колледже Магдален и случайно оказался одним из заместителей проктора. Харриет, как оказалось, упомянула при нём о церемонии Первого мая в  Магдален-колледже, и он обещал прислать ей билеты на знаменитую башню. Будучи учёным и человеком строгого ума, он помнил свое обещание, и билет прибыл в надлежащий срок.

Никто из преподавателей Шрусбери на праздник не пошёл. Большинство из них бывали на первомайском утреннике раньше. Мисс де Вайн не была, но, хотя ей предложили билеты, она решила, что её сердце не выдержит лестницы. Были студентки, которые приняли приглашения, но все они были незнакомы Харриет. Поэтому она отправилась одна, задолго до восхода солнца, договорившись встретиться с мисс Эдвардс потом, когда она спустится, чтобы взять лодку и прокатиться по Айсис в качестве разминки перед завтраком где-нибудь на берегу.

Певчие спели гимн. Взошло солнце, довольно красное и сердитое, окрашивая слабым светом крыши и шпили проснувшегося города. Харриет наклонилась над парапетом, глядя вниз на душераздирающую красоту изгибов Хай-стрит, пока что едва нарушаемую ревём моторов. Под её ногами башня начала медленно покачиваться в такт с колоколами. Небольшая группа велосипедистов и пешеходов далеко внизу начала рассасываться и исчезла. Подошёл мистер Дженкин, сказал несколько комплиментов, отметил, что он должен спешно отбыть, чтобы пойти купаться с другом к Парсонс Плеже, — нет никакой причины для спешки, сможет ли она спуститься вниз сама?

Харриет рассмеялась и поблагодарила его, он попрощался с нею на вершине лестницы. Она перешла к восточной части башни. Оттуда была видна река и Магдален-бридж с его скопищем плоскодонок и байдарок. Среди них она увидела крепкую фигуру мисс Эдвардс в ярко-оранжевом джемпере. Было замечательно стоять над миром: море звука под нею, море воздуха над нею, — а всё человечество сократилось до размеров муравейника. Правда, некая группа людей всё ещё находилась на самой башне — её компаньоны в этой просторной хижине отшельника. Они также были очарованы красотой…

О, Боже! Что пытается сделать эта девушка?

Харриет бросилась к молодой женщине, которая успела только поставить одно колено на каменную кладку и тянулась наверх к промежутку между двумя зубцами парапета.

— Эй! — сказала Харриет, — этого делать нельзя. Это опасно.

Девушка, тонкое светловолосое и испуганное существо, сразу же подчинилась.

— Я только хотела посмотреть.

— Ну и очень глупо. У вас могла закружиться голова. Следует пойти вниз. Для властей Магдален было бы очень неприятно, если бы кто-то упал. Им, возможно, пришлось бы запретить пускать сюда людей.

— О, простите. Я не подумала.

— Ну, следует думать. Вы здесь с кем-то?

— Нет.

— Я сейчас иду вниз, вам лучше пойти со мной.

— Хорошо.

Харриет повела девушку вниз по тёмной спирали лестницы. У неё не было никаких подозрений, только простое любопытство, но ей стало интересно. Девушка говорила с небольшим простонародным акцентом, и Харриет приняла бы её за продавщицу, однако билеты в башню давались, скорее всего, только людям, имеющим отношение к университету, и их друзьям. Она могла бы быть студенткой, получающей стипендию от графства. В любом случае, Харриет, возможно, придавала этому инциденту слишком большое значение.

Сейчас они проходили через помещение с колоколами, и звон меди всё ещё был громким и непрерывным. Это напомнило ей об истории, которую рассказал ей Питер Уимзи однажды, теперь уже много лет назад,  когда только решительное желание говорить и не останавливаться позволило ему не допустить, чтобы самый неудачный пикник закончился ссорой. В его истории было что-то о теле на колокольне, о наводнении, о больших колоколах, бьющих в набат на все три графства.

Пока она шла мимо, предаваясь воспоминаниям, шум колоколов позади неё утих, но во время трудного спуска она на мгновение остановилась, и девушка, кем бы она ни была, ушла вперёд. Когда Харриет достигла подножья лестницы и вышла на яркий дневной свет, она увидела небольшую фигурку, спешащую через проход во дворик. Она засомневалась, стоит ли преследовать её или нет. Всё же она последовала за девушкой на некотором расстоянии, и увидела, что та повернула и пошла вдоль по Хай-стрит, но в этот момент Харриет внезапно оказалась почти в объятиях мистера Помфрета, который шёл по Квинс в очень неряшливом сером фланелевом костюме с полотенцем в руке.

— Хелло! — сказал мистер Помфрет. — Вы приветствовали восход солнца?

— Да. Не очень хороший восход, но вполне приличное приветствие.

— Полагаю, будет дождь, — сказал мистер Помфрет. — Но я сказал, что буду купаться, и иду купаться.

— Почти так же, как я, — улыбнулась Харриет. — Я сказала, что буду грести на лодке, и буду грести.

— Разве мы не пара героев? — спросил мистер Помфрет. Он сопроводил её до Магдален-бридж, где был усажен в байдарку раздражённым приятелем, который сказал, что ждёт его уже в течение получаса, и отправился вверх по реке, ворча, что никто его не любит и что он уверен, что будет дождь.

Харриет присоединилась к мисс Эдвардс, которая, выслушав историю о девочке, сказала:

— Ну, вы могли бы спросить её имя. Теперь я не вижу, что с этим можно поделать. Полагаю, она не из наших людей?

— Я её не узнала. И она, казалось, не узнала меня.

— Тогда, вероятно, нет. Всё равно, жаль, что вы не узнали её имени. Люди не должны вести себя так безответственно… Будете загребным или баковым?[71]

12

Как на ярком солнце тюльпан (который наши торговцы растениями называют нарциссом) представляет собой admirandus flos ad radios solis sepandens, то есть великолепный цветок, выставляющий себя напоказ, но когда солнце заходит или приближается буря, закрывается, никнет и уже не несёт в себе никакой радости… так же ведут себя все кавалеры по отношению к своей возлюбленной.

Ум наиболее эффективно действует на тело, производя своими страстями и волнениями удивительные изменения, такие как меланхолия, отчаяние, жестокие болезни, а иногда и саму смерть… Те, которые живут в страхе, никогда не бывают свободны, решительны, спокойны, веселы, но всегда испытывают боль… Часто это вызывает внезапное безумие.

Прибытие мисс Эдвардс, а также переезды обитателей колледжа после завершения здания библиотеки очень усилили позиции властей при открытии летнего семестра. Мисс Бартон, мисс Берроус и мисс де Вайн переехали в три новые квартиры на первом этаже библиотеки, мисс Чилперик была перемещена в Новый дворик, и было произведено общее перераспределение, в результате которого Тюдор-Билдинг и Бёрли остались совсем без донов. Мисс Мартин, Харриет, мисс Эдвардс и мисс Лидгейт установили систему патрулирования, в рамках которой здания Нового дворика, Квин-Элизабет и Бёрли можно было посетить ночью в любое время и следить за всеми подозрительными перемещениями…