Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Валерий Гитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
КСТАТИ:
«Для низких натур нет ничего приятнее, чем мстить за свое ничтожество».
Виссарион Белинский
Низкие натуры, конечно, тоже нужны обществу, но обязательно на своем месте, в тех его слоях, которые соответствуют их генетике, характерам, наклонностям и т.п.
Перед смертью Платон увидел во сне себя в образе лебедя, за которым настойчиво, но безуспешно охотятся птицеловы. Друзья-философы трактовали это видение так, что Платон останется недосягаемым для тех, кто захочет истолковать все направления его учения. Что ж, весьма вероятно, весьма…
Ну, а из общедоступного наследия Платона можно назвать тезис о происхождении полов: «Все у людей было двойным, они имели четыре руки, четыре ноги, два лица, двойные половые органы… Тогда Зевс разделил каждого человека на две части, как разрезают груши пополам, у каждого человека появилось влечение к его второй половине, и обе половины снова обвили руками одна другую, соединили свои тела и захотели снова срастись…»
Красивая версия, но пригодная только для прочных моногамных союзов, а ведь сколько есть иных вариантов…
И еще одно.
Платон оставил после себя сообщение об Атлантиде — материке, который 12 тысяч лет назад погрузился в океан всего лишь «в один день и бедственную ночь». Было ли это сообщение плодом фантазии великого мыслителя, дерзким предположением или попросту жестоким розыгрышем, мы, конечно же, не знаем, но это неведение никак не мешало, не мешает и не будет мешать мечтать об Атлантиде и искать ее вопреки всему, включая и здравый смысл…
С уходом Платона закончился так называемый классический период Истории, хотя границы между этими периодами невозможно устанавливать по какому-то конкретному году или событию. Считается, что примерно к середине IV века до н.э. классический период уступил место новому, называемому эллинистическим. Считается, что на этом временном рубеже приказала долго жить хваленая афинская демократия…
Собственно, почему «считается»? Она действительно исчерпала сама себя, причем достаточно безболезненно. Могло быть гораздо хуже, потому что этот монстр, народное самодержавие, взял такие грехи на свою коллективную душу, сотворил такие мерзости, что вполне естественно было бы ожидать адекватного возмездия со стороны Мироздания.
Они убили все, чем прославлена Греция на многие века и тысячелетия. Да что там… вполне достаточно упомянуть скульптора Фидия и философа Сократа, и все, обсуждать нечего. И оправдания такой «воле народа» быть не может, что бы там ни говорил Сократ обидного в адрес этих…
КСТАТИ:
«Некоторые люди должны называться не иначе как проходами для пищи, производителями дерьма и наполнителями нужников, потому что от них в мире ничего другого не видно, ничего хорошего ими не совершается, а потому ничего от них не остается, кроме полных нужников».
Леонардо да Винчи
Мессиру Леонардо повезло, что он не жил в Афинах в эпоху демократии…
А если на одну чашу весов Истории поставить Фидия и его скульптуры, а на другую — все агрессивное большинство афинского народного собрания вкупе со всеми их избирателями, то едва ли у кого-то может вызвать сомнения результат такого взвешивания.
Бессмертие в потомстве обретают только животные. Люди обретают бессмертие только в своих свершениях, так что аргументы типа: «Зато он отец пяти сыновей» никак не состоятельны. В многодетных семьях очень редко рождается что-либо полезное цивилизации. Достаточно яркий пример тому — семья Ульяновых, где один из сыновей — террорист, а второй… лучше не поминать вовсе…
А истинные достижения той эпохи обрели бессмертие в мраморе и глине, в бронзе и слове, и творцов этого бессмертия можно легко пересчитать по пальцам. Легендарная Сафо, поэтесса, которую поклонники ее таланта называли «десятой музой». Она жила и творила на острове Лесбос, где была основана школа для девушек знатного происхождения, своего рода «институт благородных девиц», где они получали утонченное образование, совершенствуясь в музыке, поэзии, риторике и этике. Эта школа была еще и религиозной общиной со своим уставом и правилами внутреннего распорядка, предусматривающими и различные увеселения, и интимные пиршества.
Учитывая бушующую чувственность, которой была буквально насыщена окружающая жизнь, и изолированность этих девушек от внешнего мира, очень трудно было бы поверить в их сугубо духовные взаимоотношения, в особенности учитывая «розовую» сексуальную ориентацию руководительницы этого розария.
Ее поэзия насыщена страстной любовью к представительницам своего пола, муками ревности и сексуального томления.
КСТАТИ:
«Так смеется весело, так небрежноПоправляет прядь.У меня же — сердце бьется в горле.Встречусь с тобой глазами —Зрение меркнет.
Ты ж, Аттида, и вспомнить не желаешьОбо мне. К Андромеде стремишься ты.
Да, Аттида! Ко мне охладела ты!Андромеда Аттиде отныне мила…»
Сафо
Современники довольно зло подшучивали над Сафо, не не из-за самого по себе факта лесбийской любви, а из-за ее восприятия любви как таковой, восприятия, которое шло вразрез с существующей традицией, согласно которой сексуальное влечение ценилось гораздо выше своего объекта. Сафо же любила именно объект, и это воспринималось не иначе как отклонение от нормы, как вызывающий эпатаж.
Недаром же поэтессе было посвящено целых шесть комедий разных авторов, но с одним и тем же названием — «Сафо». Впрочем, сочинителям комедий как-то все равно, о ком или о чем писать, лишь бы вызвать смех. Тексты этих комедий не сохранились, что никак не обеднило культурное наследие Древней Греции, а вот поэзия Сафо — как и следовало ожидать:
«…Эрос вновь меня мучит истомчивый — горько-сладкий, необоримый змей…»
Еще один литературный гений того времени — Анакреон (ок. 570—478 гг. до н.э.).
В его творчестве доминируют темы чувственных наслаждений на отчетливо выраженном фоне неизбежной старости, болезней и смерти.
Анакреон стал основоположником своеобразного направления в поэзии, названном анакреонтическим. Это направление успешно развивалось в эпоху поздней античности, Возрождения и Просвещения. В России анакреонтическая поэзия была представлена М. Ломоносовым, Г. Державиным, К. Батюшковым и А. Пушкиным.
Осознание неизбежности смерти не мешало Анакреону жадно вкушать все мыслимые и немыслимые радости жизни.
В те времена еще не было сифилиса и тем более СПИДа, так что, как говорится, все, что не во вред, то — на здоровье…
Но Анакреон был не просто поэтом, а поэтом греческим, и это, несомненно, придало и его поэзии, и его жизни как таковой тот оттенок, который был столь характерен для данного места и данного времени…
Конечно, возлюбленных мужского пола в жизни Анакреона было значительно меньше, чем женщин, однако их тоже невозможно сосчитать по пальцам, причем не только рук, но и ног. Вот, например, стихотворение, посвященное юному красавцу Вафиллу:
Ляжем здесь, Вафилл, под тенью,Под густыми деревами,Посмотри, как с нежных ветокЛистья свесились кудрями.Ключ журчит и убеждаетНасладиться мягким ложем.Как такой приют прохладныйМиновать с тобой мы можем?
Между прочим, восторженные почитатели поэзии Анакреона воздвигли бронзовую статую Вафилла в храме Геры в Самосе.
А из-за прелестного мальчугана Смердиса Анакреон вступил в опасное соперничество с тираном Поликратом. Поэт старался привлечь к себе благосклонность мальчика прекрасными песнями, а тиран — дорогими подарками. В конце концов Поликрат, опасаясь проигрыша в этой гонке, приказал обезобразить мальчика. Что ж, Греция есть Греция. Случись подобная ситуация в Риме, мальчик бы остался целым и невредимым, а вот поэт пожалел бы о том, что родился на свет. Впрочем, не только в Риме и не только в столь глубокой древности…
КСТАТИ:
«Когда люди хвастаются пороками, это еще не беда; нравственное зло возникает, когда они хвастаются добродетелями».
Гилберт Кийт Честертон
Еще один поэт и еще одна ситуация, характерная для Древней Греции. Звали его Архилох. Он был признанным мастером элегии, лауреатом многих поэтических конкурсов, известным и почитаемым… И вот эта знаменитость влюбляется в младшую дочь некоего Ликамба, влюбляется до беспамятства, до идеи-фикс. Ликамб торжественно обещает отдать за него свою дочь, но спустя некоторое время отказывается от своего слова, возможно, вследствие каких-либо достаточно уважительных причин.
Но что там какие-то причины для умирающего от вожделения поэта!
Его пылкая любовь мгновенно оборачивается своей противоположностью, и он подвергает Ликамба и всех его дочерей таким уничтожающим насмешкам, что те, не выдержав такого… повесились, причем все.
