Темный рыцарь Алкмаара - Алексей Чернов

Пленники изо всех сил прислушивались к их разговору, понимая, что эти двое сейчас решают их судьбу.

– Что вам надо от нас? – крикнул Джастин.– Сражаться со своими мы не будем.

– Никто и не просит! – отозвался Дарган и шагнул ближе к имперацам.– Вы поможете нам добраться до волшебного источника в землях эльфов, а потом мы вас отпустим.

– Разве я сказал: отпустим? – удивился Идразель.

– Я так сказал,– нахмурился Дарган.

– Ну, если ты так сказал, то придется отпустить… – по тону не ясно было, говорит демонолог всерьез или издевается.

– Мы их отпустим! – Дарган пришел в ярость, и медальон на его груди вспыхнул так, что свет прошел сквозь нагрудник.

– Хорошо, хорошо, если выживут, конечно, отпустим.– Идразель вновь повернулся к монахине.– Действуй, красотка, пока я не передумал! Твоим ребятам предстоит долгий путь. Кто не сумеет встать на ноги, умрет!

И демонолог направился к скале, на которой засела горгулья.

– Цып, цып, цып… – стал он подзывать летучую тварь.– Слезай вниз, малышка, нам надо с тобой перемолвиться об очень важном деле.

Монахиня поднялась, развела руки и сжала кулачки. Зажмурилась… Замерла… Всевышний не откликнулся. Девушка тряхнула головой и повернулась к алкмаарцу. Что-то ее смущало.

– Так вы мертвы? – спросила Цесарея. И – как показалось Даргану, в голосе ее промелькнуло сочувствие.

Сказать «да» он почему-то не смог, отрицать тоже не имело смысла, он буркнул «не совсем» и отошел к мертвецам, выбирая среди трупов подходящую пищу для своего скакуна – Бешеный уже обглодал труп несчастного лучника до костей и хотел добавки.

Дарган остановился возле неподвижно лежащего следопыта. Голова его была запрокинута, из носа текла струйка крови. Дарган уже наклонился, чтобы ухватить лежащего за тугой ремень перевязи, как вдруг все заколебалось – как будто скала, на которой стоял алкмаарец, на миг ожила. Все поплыло, сместилось, и Дарган вдруг ощутил давно позабытое тепло – тепло прикосновения живых пальцев, живого дыхания – что-то сродни невесомому поцелую коснулось его губ – и в тот же миг проникло дальше – в грудь, устремляясь к сердцу. К сердцу, которое давно перестало биться.

Дарган замер. А Ренард судорожно вздохнул, дернулся и попытался сесть.

Алкмаарец отпрянул. Вот те на! Этот парень куда выносливее, чем казалось,– упал с такой высоты, и не погиб.

Дарган стоял над ним, не в силах пошевелиться. О духи предков! Цесарея вернула следопыту часть сил… и не только следопыту!

То чудо, что мгновение назад пережил Дарган, было сродни поцелую Лиин, теплу солнца или дуновению свежего ветра, что приносят в жаркие земли Алкмаара весенние дожди. Если б пережить это чудо еще раз! И его желание исполнилось – вновь пришла волна теплого живительного дыхания – будто весенний ветер, вдыхающий сладость аромата в вишневые деревья. Неведомая сила коснулась губ Даргана, а потом его груди. Но – только сейчас понял алкмаарец – не достигла сердца, а наполнила медальон, спрятанный под одеждой на груди. Вот оно что! Магия Цесареи, призванная излечивать раны, наполняла новой силой «Свет души».

Ренард застонал и с трудом, но сел, выгнулся, пытаясь нащупать где-то на пояснице ту болевую точку, что не давала ему встать. Пальцы безуспешно скребли кожу камзола. Дарган коснулся плеча там, где вошла стрела лучника, ныне уже покойного. От раны не осталось и следа – сама ли монахиня ее залечила, или «Свет души», наполнившись ее магией, закрыл рану на теле Даргана, неведомо. Алкмаарец склонен был думать, что излечивал его «Свет души». Но дара Цесареи это никак не умаляло, ибо ее сила подпитывала медальон.

Дарган ухватил следопыта за ворот камзола и подтащил ближе к остальным пленным.

Монахиня тем временем стояла, запрокинув голову и разведя руки в стороны. Лицо ее было бледным, бледнее, кажется, вышитого на платье креста. Крупные капли пота стекали по лицу, а на прозрачной коже у виска билась как сумасшедшая тонкая синяя жилка. В ее ладонях светились шары синего света, но светились все слабее и слабее, медленно угасая.

– Цесарея, перестань,– пробормотал Джастин.– Гоар уже открыл глаза. И Ренард очухался… а Нигелю ты все равно не поможешь.

В самом деле, всем раненым стало лучше – Ренард даже поднялся, а Джастин и Эмери теперь сидели на земле, подпирая друг друга спинами – насколько им позволяли путы. Гоар перевернулся на бок и замычал. Даже тот лучник, что прежде лишь стонал от боли и выл, теперь лежал на спине, ошалело глядя прямо перед собой, и судорожно втягивал в себя воздух.

Дарган оглянулся. Мертвые, разумеется, не восстали. Убитые демонологом лучники не шевелились. Ну что ж, меню Бешеного будет достаточно однообразным.

Новая волна магии, правда куда слабее прежней, коснулась Даргана. Едва различимое тепло, похожее на печальный вздох.

– Прекрати! – закричал Джастин.– Ты убьешь себя, Цес! Хватит! Гоар, скажи ей, чтобы она перестала!

– Пусть работает,– хмыкнул Гоар.– На что она еще годна?

Цесарея вздрогнула, опустила руки, покачнулась и медленно осела на землю.

Дарган ощущал странный жар – не в груди, нет, а там, где под одеждой был спрятан медальон.

«Свет души» выпил у девочки слишком много силы»,– подумал Дарган и поволок Бешеному очередной труп.

Прежде чем совсем стемнело, сектанты собрали трофейное оружие. С рыцарей сняли латы и, связав в два тюка, приготовили ношу для коня убитого Нигеля. Если бы рядом был храм, несомненно, этого рыцаря Всевышний поднял бы из мертвых. Ему теперь как никогда нужны бравые вояки. Но вдали от города подобной милости командир был лишен. Его тело сектанты закидали обломками скал, которыми после боя была усыпана вся площадка. Отдавать труп на корм своему коню Дарган не стал из уважения к рыцарскому званию погибшего.

Все мечи и лук следопыта с его колчаном завернули в плащ Нигеля и связали ремнями. Луки несчастной пехоты Ирг и Меченый переломали, соревнуясь, кто быстрее сладит с жалким оружием. Потом под хохот остальных козлоголовых переломали стрелы.

Следопыт заметил, что алкмаарец с минуту постоял над вьюком с оружием, потом наклонился и коснулся плаща чем-то белым, какой-то кругляшкой, издалека похожей на амулет, губы Даргана шевельнулись. Алкмаарцы все до одного колдуны, неудивительно, что парень прошептал заклинание.

Дарган поднял голову и встретился взглядом с Ренардом. Несколько мгновений он так и стоял, полусогнувшись, будто о чем-то раздумывал. Потом распрямился и направился прямиком к пленнику.

– Не вздумай трогать сверток,– прошептал Дарган, протягивая Ренарду флягу с водой.– Коснешься плаща, останешься без руки. Схватишься за рукоять меча без позволения – умрешь.