От погреба до кухни. Что подавали на стол в средневековой Франции - Зои Лионидас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Питание бедного студента
Школьное образование было известно еще со времен Древнего мира, когда дети и подростки из тех семей, что могли себе это позволить, отправлялись в школы, где наемные преподаватели обучали их чтению, письму, иностранным или мертвым языкам, арифметике и прочим тогдашним наукам. Впрочем, сколь о том можно судить, древнейшие школы принимали учеников, живших сравнительно недалеко, так что после занятий они в тот же день возвращались домой.
Пирушка в студенческом или религиозном братстве. MS 636 fol. 9. Библиотека Валансьена, Франция
В Средние века все более получает развитие система соборных и монастырских школ (а позднее — университетов), готовивших не только ученых клириков, но также врачей и юристов, причем в самые прославленные заведения такого рода, к примеру в школу при столичном соборе Нотр-Дам, не говоря уже о Парижском или Болонском университетах, ученики съезжались со всей Европы. Конечно же, если речь шла о сыне богатых родителей, он вполне мог позволить себе комфортное существование в чужом городе или даже стране, снимая удобное жилье и окружив себя целым штатом прислуги. Но богатых людей во все времена было немного, и основную массу учащихся представляли подростки и юноши скромного достатка. Для них предназначались «дома при коллежах» того или иного учебного заведения, сходные с общежитиями поздних времен, причем за талантливых, но бедных зачастую платили, говоря современным языком, «спонсоры» — подобная щедрость полагалась душеспасительной и также способствовала становлению доброй репутации для того или иного состоятельного лица. Любопытно, что коллеж Бове — одну из составляющих Парижского университета — много лет обеспечивал епископ соответствующего города — судья и палач Девы Жанны Пьер Кошон. Имя Робера Сорбона, еще одного из подобных благотворителей, и доныне носит Парижский университет, ведущий свое начало со времен Высокого Средневековья.
Как и в прочих местах, питание в «доме при коллеже» обязано было строго соответствовать статусу — ввиду того, что студенты, в них живущие, почитались бедняками, особыми разносолами их не баловали. Основу рациона составляли овощи и дешевая рыба, в частности, Бруно Лорио, специально занимавшийся этим вопросом, полагает, что на столе зачастую (вплоть до шести дней в неделю!) оказывался суп с капустой, а также разнообразные блюда из бобовых. Фруктов, ввиду их высокой статусности, закупалось весьма скромное количество.
Питаться полагалось дважды в день, однако уставы того или иного университета могли вносить в подобный распорядок собственные коррективы, более или менее приближая его к монастырскому. В частности, в коллеже, где свои правила устанавливал Робер де Сорбон, духовник Людовика IX, школярам полагалось поститься в понедельник и вторник, предшествующие Пепельной среде (первому дню католического Великого поста), а также во все время от праздника Вознесения Господня до Пятидесятницы, тогда как со Дня Всех Святых и вплоть до начала Великого поста (по всей видимости, за исключением праздничных дней) студентам полагалась единственная трапеза, должная быть приуроченной ко времени после вечерней молитвы. Принимать пищу разрешалось исключительно в трапезной, в окружении своих товарищей, еда в комнатах строго запрещалась всем, за исключением лежачих больных, для которых делалось исключение на срок до трех дней — и то с оговоркой, что есть следовало молча и тихо, никоим образом не привлекая к себе внимания. Также хранить полное молчание полагалось за общим столом.
Питание в подобном доме было достаточно сходным с монастырским — за исключением того, что мясо дозволялось (конечно же, в период мясоеда) в случае, когда студенту вменялось в обязанность выполнять физическую работу, участвовать в крестном ходу или ином церковном действе, или, наконец, когда за столом присутствовал важный гость. В этом случае, почитавшемся достаточно торжественным, к обыкновенным дневным трапезам добавлялась утренняя, именуемая potus — далекий предок современного завтрака, причем на стол подавалось вино и дешевое мясо (как правило, говяжьи или свиные сердце, печень или язык).
Обеды и ужины в казенном доме
Приют, больница, богадельня или тюрьма представляли собой, можно сказать, дно тогдашнего общества, причем распространялось это на все сословия — сверху донизу. Дно, конечно же, было относительным, в зависимости от стартовой позиции того или иного индивидуума, но все же оставалось дном.
Говоря конкретнее, в приютах в ста случаях из ста оказывались сироты из простолюдинов, чьи родители погибли, потеряли трудоспособность по причине болезни или увечья (и тем самым уже не в состоянии оказались прокормить семью) или, наконец, будучи не в состоянии содержать многочисленное семейство, тайно или явно отказались от собственного отпрыска.
Люди оставались людьми во все времена, и Средневековье в данном плане отнюдь не представляло из себя исключения. Известны письма Орлеанского Бастарда, в которых он описывает свое путешествие в седле с маленьким ребенком, мать которого погибла от случайной стрелы. Малыш в этом случае не только был спасен от гибели, но и отправился на воспитание в почтенную и состоятельную семью. Впрочем, более о нем ничего не известно.
Подобный случай, конечно же, следует полагать исключительным, обычно, если для детей знати и бастардов духовных лиц в самом деле находили приемные семьи, кормилиц и опекунов, которые поднимали их на ноги (а зачастую и вовсе — усыновляли), дети простолюдинов, если у них не оставалось в живых близкой родни или таковая не спешила принять их у себя, попросту оказывались на улице. Парижский Горожанин рисует в своем «Дневнике» страшные картины — детей, морозной зимой жмущихся к навозным кучам, от которых исходит какое-никакое, но все же тепло; малыши просят о подаянии таких же бедняков, истощенных голодной зимой. Подобные бедствия, по свидетельству того же автора, относились ко временам гражданской войны, которая развернулась между орлеанской и бургундской партиями, оспаривавшими регентство при безумном Карле VI, когда Франция стояла буквально на пороге катастрофы. Но даже в это время городские власти побеспокоились об основании приютов для маленьких сирот, где они могли
