Ведьма и инквизитор - Надежда Юрьевна Волгина

каждым днем он слабел все сильнее из-за недостатка пищи и воды. Те крохи, что кидали ему ведьмы, не способны были поддержать тело. А короткие цепи не позволяли разминаться мышцам. Неподвижность и скрюченная поза сковывали суставы. Еще немного и способность двигаться он утратит навсегда. Страдал ли Дарнир от этой мысли? Нет. Он лишь отдавал себе в ней отчет.

Дни сменяли ночи и наоборот. Когда это происходило, Дарнир не понимал. Окон в темнице не было, лишь слабый свет от далекого факела проникал сквозь решетку, рассеиваясь по крохотному пространству. И сколько он провел тут дней и ночей, Дарнир тоже не знал.

Воспаленную голову окатило ледяной водой. И показалось это Дарниру благодатью. Ведь несколько капель проникли в рот, смачивая язык и спускаясь ниже. А от воды, попавшей в нос, он закашлялся, окончательно приходя в себя.

- На колени, раб!

Голос он узнал, а вот рассмотреть ведьму с белыми волосами, его главную мучительницу, практически не получилось. Зрение его в последнее время тоже сильно подводило. Порой он и вовсе ничего не видел, как будто на землю опустилось вечная тьма. И тогда он думал, что ослеп окончательно. Но в какой-то момент появлялся проблеск, и на время к нему возвращалось зрение.

- Кому говорят, на колени! – новая боль обожгла тело, но на неё Дарнир уже даже внимания не обратил, как и не шелохнулся.

Сколько он уже получил таких плетей, превращающих тело в живую рану? Этого он тоже не знал.

- Не дождешься, ведьма… - с великим трудом получилось разлепить спекшиеся губы. А может, ему только хотелось верить, что сказал он это вслух.

- Не покоришься, значит? – пнула его ведьма ногой. – А жаль, - расслышал Дарнир усмешку в её голосе. – Раб из тебя получился бы знатный. Возможно даже я бы разрешила тебе спать возле моей кровати, в моих покоях.

Если бы мог, если бы только позволили силы, Дарнир расхохотался бы ей в лицо. Да лучше принять еще столько же мук, а потом испустить дух, чем стать рабом чьим-либо. И больше всего Дарнир мечтал о последней и единственной милости Создателя – чтобы дал Он ему возможность добраться до шеи ведьмы, и тогда он ни за что не разомкнет пальцы, пока её гнилая кровь не перестанет пульсировать в жилах.

- Ты сдохнешь! – плюнула в него ведьма и снова хлестнула магической плетью. – Завтра казним его прилюдно, - сказала она кому-то, кого Дарнир уже не мог разглядеть. Последний удар пришелся по лицу, и глаза теперь заливало кровью. – Все должны собраться на площади! Все должны видеть, как я поступаю с теми, кто мне не покоряется!

Кажется, ведьма ушла, а может, он снова впал в беспамятство. Грань между реальностью и забытьем уже почти стерлась. Губы Дарнира тронула улыбка, когда увидел он лицо Саяны. Она улыбалась – ласково и призывно. Значило ли это, что любимая ждет встречи с ним? Наверное… И очень скоро он её увидит всю, а не только её лицо. В этот момент Дарнир захотел, чтобы смерть наступила немедленно. Но и этого Создатель не пожелал ему подарить.

***

- Маруя, выходи! – трясла Зажа жбан, разбрызгивая маслянистую жидкость. – Выходи! Я такое узнала!.. Маруя!.. – закричала Зажа так громко, как только смогла.

Какое-то время ничего не происходило. А кричать больше ведьма не могла – голоса не осталось, в горле першило. И наконец жидкость забурлила, вот тогда Зажа посеменила к двери.

Маруиллу омут грешницы буквально выплюнул из жбана. Со всего веса шмякнулась старуха об пол. Зажа закрыла рот рукой – ну точно, издохла! Но почти сразу Маруилла закряхтела и заворочалась на полу.

- Да помоги ты мне встать уже, идиотка! – зашипела на Зажу. – Не видишь, руки ноги не слушаются…

У Зажы и самой ноги тряслись, но кое-как она подняла наставницу и усадила её в кресло.

- Кто позволил тебе нарушать мое путешествие? – злобно воззрилась на Зажу наистарейшая.

- Прости, Маруя, но дело срочное. Задумали побег новенькие… - и рассказала она все, что услышала не так давно, сидя в кустах.

Маруилла молчала, и губы её кривила усмешка. Зажа же не могла понять, что смешного услышала наставница в её словах.

- Сходить, доложить наиверховнейшей? – рискнула заговорить она снова.

- Кому? – уставилась на нее Маруилла. И даже ей глаза наистарейшей показались жуткими. – Блондинке? Да какая она наиверховнейшая? Только такая самовлюбленная тупица и могла загубить целый клан! Злобная, глупая, не видящая ничего дальше собственного носа. Сколько смертей на её совести! Скольким жизни не дала… А всё её тщеславие – мнит себя выше всех. Но теперь её власти пришел конец!

- О чем ты толкуешь, Маруя? – перепугалась Зажа, что тронулась наставница умом. Никогда раньше она с такой злобой не рассуждала о Магде. Не любила ту, да, но уважала по-своему. – То ж рабы, не люди даже…

- Замолкни, Зажа! – закричала на неё ведьма. – Не об этом я говорила. Последние часы доживает клан. Видела я всё своими глазами – грешница показала. Подай мою шкатулку, - нетерпеливо потрясла она рукой.

В шкатулке той хранила Маруилла редкие снадобья, которые мало кому надобны были. В основном там были опасные яды, и, подавая наставнице шкатулку, Зажа недоумевала, зачем она ей понадобилась.

- Держи, - протянула Заже Маруилла маленький пузырек.

- Что это?

- Яд, одной капли которого хватит, чтобы сердце твоё перестало биться быстро и навеки, - усмехнулась наистарейшая.

- Нет!.. – в ужасе затрясла Зажа головой. – Я не…

- Боишься смерти? – перебила её Маруилла. – Так она тебя все равно настигнет, только не такая легкая. Рассказать тебе, как именно ты умрешь, если не примешь яд?

Маруилла ждала, а у Зажи все сильнее кружилась голова от ужаса. Принять яд? Добровольно расстаться с жизнью? Никогда она не сможет этого сделать! Никогда!

- Что хорошего ты сделала при жизни, Зажа? – снова заговорила Маруилла.

- Я ведьма и всегда жила по ведьмовским законам, - прохрипела Зажа. Горло все сильнее сжимал спазм, а рука сама собой отвинчивала крышку у пузырька.

- Ты – злая ведьма, а я в сто раз хуже тебя. Так может мы хоть в мире предков сможем обрести себя? Не бежать, не прятаться, не убивать… А помогать тем, кто в нас будет нуждаться. Живым ведьмам, которые точно