Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес - Пелам Вудхаус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет и нет!
– А вот я приду в костюме… как уж там называть… маленький такой, зеленый зверушек… бегает еще, мелькает, на солнышке лежит долго…
Пэки удивился.
– Неужели ты хочешь, – проверил он, – нарядиться ящерицей?
– Ящерица! Вот точно! Да, я нарядиться ящерица.
– Надеюсь, на тебя кто-нибудь наступит.
– На этот праздник все наступают на всех. Это часть развлеканий. Значит, встречаемся в восемь ноль-ноль в отеле «Дез Этранжэ»? Это большой такой, шикарный дом. Ты увидишь. Рядом с казино. Я нахожусь в баре.
– А уж это и без слов ясно! – воскликнул Пэки.
Глава IV
Вечером, без десяти восемь, Суп Слаттери вошел в коктейль-бар отеля «Дез Этранжэ», поставил ногу на приступку стойки, тяжело отдуваясь, и заказал сухой мартини. Пыхтел он словно олень, преследуемый сворой гончих.
В Слаттери праздник Святого Рока нашел неблагодарного зрителя. Духом он не был настроен на праздники и предпочел бы не замечать его. Но если вы оказываетесь в Сен-Роке 15 июля, то праздник накидывается на вас беспощадно.
Веселье под окном у Супа началось в семь утра, и одно это уже было способно породить предвзятость, потому что в свободное от профессиональных занятий время он любил здоровый сон и наслаждаться им желал не меньше восьми часов. Затем праздник проник к нему в облике официанта, принесшего кофе. Явился тот в национальном крестьянском костюме, мурлыча вполголоса старинную бретонскую песенку. Праздник преследовал Супа весь день на запруженных народом, распевающих улицах, и наконец загнал в единственное оставшееся разумным местечко – в коктейль-бар отеля «Дэз Этранжэ».
К маскарадным костюмам Суп питал столь же суровую неприязнь, как и Пэки Франклин. Мужчин, которые облачались в них, он считал слюнтяями, а что касается прекрасного пола, то, по его мнению, женщины лишаются всех притязаний на почтительную преданность, если напяливают широченные клетчатые брюки и расхаживают, посвистывая в свисток. А когда высокопоставленные дамы, которым полагалось бы подавать пример, накидываются на совершенных незнакомцев с длинными изогнутыми штуковинами, из которых, если в них дунуть, вырываются змеи, это уж переходит всякие границы.
Огорчительный случай подобного рода и вынудил его поспешить в убежище. Пухом чертополоха плыли его мысли к шато «Блиссак», к бриллиантам внутри дома, когда эта мерзостная штуковина тукнула его прямиком по носу, окончательно выведя из строя нервную систему.
С горькими чувствами человека, несправедливо преследуемого судьбой, Слаттери обнаружил, что даже в спокойной, почти церковной атмосфере бара не найти надежного спасения. Всего в каких-то трех шагах от него облокотился о стойку молодой человек в наряде настолько странном и экзотическом, что его, Супа, будто по голове ударили.
Модельеру виконта де Блиссака костюм ящерицы виделся в стиле импрессионистическом, но конечный продукт больше напоминал попугая. Виконта – он небрежно беседовал с барменом – с ног до головы покрывала ярко-зеленая чешуя, а его красивый нос прятался под длинным алым клювом. На Супа, отпрянувшего точно лошадь и яростно заморгавшего, навалилось страстное желание раскусить тайну костюма. Когда он бросал взгляд на виконта, ему становилось худо, но примешивалось к тошноте и неуемное любопытство. Ему нипочем не заснуть ночью, не сомневался он, если он не выяснит, в кого же, черт дери, наряжен его сосед. И, покончив с мартини, бочком переместившись вдоль стойки, Слаттери похлопал того по плечу, восклицая при этом:
– Э-эй!
Виконт оглянулся. Все его поведение свидетельствовало о том, что он чрезвычайно благодушен.
– О, привет! – сердечно откликнулся он. – Выпейте, мой старик. Постав, поднесите месье!
От подобного радушия Слаттери слегка смягчился. Чуть просветлев, он заказал сухой мартини и осведомился:
– Послушайте, а кем это вы нарядились?
– Ящуром.
– Да-а? – ничего не понял Суп. – Ну что ж, рад знакомству.
Он вынул визитную карточку, а виконт, глуповато на нее поглядев, сунул ее под ближайшую чешуйку и, пошарив как следует, выудил кошелечек.
– Возьмите также мою.
– Спасибо.
– A-а! Берите две!
– Хорошо.
– О, чего там! Забирайте все! – Виконта захлестывала щедрость. – Мы, де Блиссаки, не мелочные никогда!
Слаттери тупо вперился в коллекцию взглядом, как бы прикидывая, сколько еще ему надо набрать, чтобы получить приз, хрустальную табакерку, и вздрогнул. Имя произвело на него впечатление.
– Слушайте-ка! Так вы виконт де Блиссак?
Сосед задумался со всей серьезностью. Не брякнешь же с ходу ответ на такой вопрос. Вглядевшись в карточку, потом в другую, он наконец произнес:
– Да.
– Из этого самого Шати?
– Это правильно.
Всю угрюмость старого Супа как рукой сняло. Если он кого и желал встретить, так это человека, знавшего шато изнутри, который выложит ему всю подноготную о его обитателях. Больше всего ему желалось бы прояснить, как там оно с собаками. Однажды продуманный до мелочей план был сорван из-за абсолютно непредвиденного пекинеса.
И он прилип к виконту, зайдя так далеко, что даже дружески приобнял того за плечи. Так и увидел их Пэки, войдя в бар с последним ударом часов.
К этому моменту взгляды Супа на праздник переменились кардинально. Совсем другая личность стояла тут, абсолютно непохожая на угрюмца, ввалившегося в бар как в убежище, – теперь он горячо одобрял праздник. Несмотря на всю свою демократичность, Пэки был несколько шокирован, узнав, что этот на редкость свирепого вида субъект будет с ними обедать, а после обеда они втроем отправятся на танцы в парк. На миг перед ним встало видение Беатрисы, и в ее глазах он не разглядел даже слабого проблеска одобрения.
Но тут же утешился тем, что Беатриса далеко. Настроение его мигом подскочило. В подобное расположение духа влюбленного жениха способно привести лишь соображение о том, насколько же широкое и вольное водное пространство отделяет его от любимой невесты. Обмениваясь рукопожатиями со Слаттери, Пэки вполне был готов стать пусть не сердцем и душой пирушки (на эту роль явно претендовал виконт), но во всяком случае развеселым ее участником.
Вид у него был таким же довольным, как и у двух других, когда маленькая компания из трех родственных душ вдруг несколько разрослась. В дверь вкатился коротышка-толстячок в псевдовосточном наряде. Он приостановился в дверях, словно бы смакуя ждущие его удовольствия, и обошел вокруг стойки: так голубь облетает родной насест.
При виде Слаттери безграничная радость озарила его лицо, и он по-любительски отбил чечетку, выкрикивая:
– Эй-а! Эй-а! Эй-а-а-а!
В дни, прошедшие после отплытия жены в Англию, Дж. Веллингтон Гедж ничуть не поколебался в своем решении поучаствовать, воспользовавшись ее отсутствием, в празднике Святого Рока. С течением времени решимость его не ослабла, а только укрепилась. Явное недружелюбие сенатора Опэла с первой же минуты его приезда в шато показывало, что волноваться насчет назначения послом явно не стоит. Всякий раз, взглянув на него, сенатор фыркал точно буйвол, и Гедж считал это неоспоримым доказательством того, что тот не намерен поддерживать его кандидатуру. С души свалилось огромное бремя, а брешь заполнилась бурным желанием отпраздновать избавление. Знать не зная о роковом письме (миссис Гедж никогда не торопилась делиться с ним тайнами), Гедж пребывал в самом беззаботном, ликующем настроении.
Будущее рисовалось ему светлым, и он понимал, что просто обязан сделать настоящее еще светлее. Пока он спускался по холму, кровь его от воспоминаний о прежних собраниях воспламенилась огнем, и, входя в коктейль-бар, он жалел только о том, что не с кем разделить эти золотые минуты.
И надо же! В одну из таких золотых минут кого же он видит? Доброго приятеля, милейшего из всех знакомых ему грабителей. Встреча эта показалась ему добрым предзнаменованием развлечений грядущей ночи.
– Эй-а! Эй-а! Эй-а-а-а! – бодро подскакивая, выкрикивал он.
Слаттери откликнулся с неменьшей сердечностью. Он уже выпил три сухих мартини, апельсиновый ликер и напиток, название которому бармен дал в честь самого себя, и теперь чувствовал себя братом всему человечеству.
– У-ух! Будь я проклят! – вскричал Суп.
– Эй-а! – вопил Гедж.
– Эй-а! – ответствовал Суп.
– Хоп! – закричал Гедж.
– Уп-па! – заорал Суп.
– Ну, ну, ну! – выкрикивал Гедж.
– Мы здесь, Лафайет! – откликнулся Слаттери.
И повернулся к другим, чтобы известить, что развлечений стало больше.
– Познакомьтесь с моим другом, мистером Геджем, – сказал он.
Виконт испустил легкий вскрик, похожий на завывание обрадованной гиены.
– Не мистер Скелетон Гедж, случайно?
– Да-с, сэр!
– Ну и ну! Ну и ну! – Виконт душевно огрел Геджа по спине и потыкал в собственную грудь указательным пальцем. – А я виконт де Блиссак!
