Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес - Пелам Вудхаус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не может быть!
– Я – он сам.
– Ну и ну! Ну и ну!
При этой неожиданной встрече с его молодым гостем изумлению и восторгу Геджа не было границ. Понукав еще, он схватил виконта за руку и долго тряс ее. Потом – отпустил, потом – схватил снова. Сразу было видно, что настал великий момент его жизни.
– А это мой друг, – указал виконт на Пэки, – месье Франклин.
– Ну и ну! Ну и ну! Ну и ну! А что с ним такое? – задушевно вопросил Гедж. – Он в порядке?
– Кто в порядке? – заинтересовался Суп.
– Франклин.
– Эй-а, Франклин! – воскликнул Суп.
– Эй-а, Франклин! – бодро подхватил Гедж.
Отпустив наконец руку виконта, он вцепился в руку этого Франклина и тепло пожал ее, но с теплотой рукопожатия Франклина ему было не сравниться. Пэки показалось, что свершилось чудо, о котором он взывал. Весь день он ломал голову, изобретая способ, каким бы манером проникнуть в шато «Блиссак», и надо же – вот тебе и арендатор собственной персоной! Осталось только снискать его расположение, и на тебя прольется дождь приглашений. А это, конечно же, проще простого. Начиная обхаживания, Пэки потрепал Геджа по плечу и сообщил ему, что выглядит он отлично.
– Нравится мой наряд?
– Блеск!
– Сам соорудил.
– Не может быть!
– Да-с, сэр. Все сам придумал.
– Да вы просто гений! – восхитился Пэки.
Гедж, захватив маленький столик, ритмично барабанил им по стойке.
– Требуется выпить, сэр. Отметить, – авторитетно заявил он. – Так мы и поступим. Да-с, сэр! Сегодня вечером, ребята, я развлекаюсь на всю катушку!
– Отведайте гюставской, – подал совет Слаттери. – Прекрасное средство от простуды.
– Да, это так, – подтвердил виконт. – Неплохое питье.
– Правда?
– Без сомнений.
Гедж проверил, убедился и в восторге заорал:
– Троекратное «ура»! В честь Постава!
Виконт пошел дальше.
– Четыре «ура»!
Но Слаттери переплюнул и его.
– Пять «ура»!
– Шесть «ура»!
– Семь!
– Восемь!
– Девять!
– Де-е-сять! – заголосил Гедж и выиграл аукцион. – А теперь, ребята, все вместе! Десять «ура» в честь Постава!
Пэки становилось все яснее, что вечерок удастся на славу!
Глава V
Китайские фонарики с помощью осколка луны освещали Парк Развлечений, о котором с полной уверенностью можно было сказать одно – сейчас и лучший друг его не узнал бы! Обычно парк отличали спокойствие и чинность, даже скучноватость. Там гуляли няньки с детьми. Шептались осторожные влюбленные. Посиживали пожилые джентльмены читая «Фигаро». Вся атмосфера источала вязкое спокойствие, а узнав название парка, сторонний наблюдатель приходил к неизбежному выводу: развлечь местных жителей – пара пустяков.
Но нынешним вечером все переменилось. Повсюду высыпали как сыпь столы, официанты и бутылки. На маленькой эстраде наяривал духовой оркестр, и никаким шумом гулянья его было не заглушить. Вокруг эстрады, нередко – в опасной близости к ней, выделывали антраша веселящиеся жители Сен-Рока. Праздник гремел вовсю!
В разгаре было веселье и у Супа с виконтом. Суп в тесном союзе со случайной дамой откалывал свои замысловатые па, сделавшие его имя знаменитым на вечеринках иллинойсских бутлегеров, виконт же, предпочитавший свободу, вытанцовывал в одиночку, причиняя немалые неудобства всем и каждому.
Пэки не танцевал, и Гедж тоже. Он станцевал, правда, раза два в начале вечера, но, споткнувшись нечаянно о собственные ноги и довольно чувствительно ударившись об эстраду, удалился за столик и теперь, темно насупившись, поглядывал на веселящихся с неодобрением и неприязнью. Его томило глубокое отвращение ко всем собратьям. Душой он низринулся в бездны.
Сколько написано о вреде алкогольных стимуляторов, но для человека мыслящего подлинным доводом против перебора должно стать то, что после определенной границы рюмочка вина перестает поднимать настроение, но опускает его как можно ниже. Как очень скоро обнаружил Пэки, за столом с хорошо выпившим приятелем никогда не знаешь, на каком ты свете. Радужно начинаешь вечерок с приветливым Джекилом, и вдруг бац! – на тебя уже косится угрюмый Хайд.
За обедом и час-другой после Веллингтон Гедж выказывал все признаки человека, питающегося медвяной росой и вкушающего райское молоко. Он сиял благожелательностью и добродушием. Дитя могло бы играть с ним; мало того, этому дитяти еще и на конфеты бы перепало. И, ничуть не подозревая, что он уже не в обществе добродушного Чирибла, Пэки был преисполнен бодростью и оптимизмом.
То, что настроение у Геджа переменилось и теперь он стал скорее Шопенгауэром после дурной ночи, Пэки и в мыслях не имел. Правда, прыти у обитателя шато что-то поубавилось, но ведь, честно говоря, пора бы уже ему и прекратить хоть на минутку-другую свои возгласы и песни.
Словом, ничуть не подозревая об истинном положении дел и очутившись наконец наедине с Геджем, Пэки начал подводить разговор к теме, наиболее близкой его сердцу.
– В шато «Блиссак», значит, живете? – приступил он.
Гедж точно бы и не слышал, все тем же горящим глазом взирая на танцующих. Нижняя челюсть у него выдвинулась вперед, и он тяжко сопел.
– В шато «Блиссак», значит, живете, мистер Гедж?
– Э?
Пэки повторил свой вывод в третий раз, и его приятель с минутку посидел молча, прокручивая реплику в уме. Внимательный наблюдатель отметил бы, что замечание удовольствия ему не доставило.
– В Шатллбиссак?
– Да.
– Я там ж-живу?
– Да.
– А кто говорит «н-нет»?
– Я сказал, вы живете там, правда?
Гедж насупился.
– Если какой тип посмеет заявить, что я там не ж-живу, – выговорил он, – я ему по носу вмажу! Да-с, сэр! Еще ч-ч-че-го!
– Нет-нет! Все говорят, что вы там живете.
– Хр-ш-ш-ш, – с обманчивым спокойствием проговорил Гедж, но в спокойствии этом таилась явная угроза.
И он опять погрузился в сумрачное молчание, а Пэки только сейчас заподозрил, что перед ним уже не прежний обаятельный собутыльник, и слегка обеспокоился. Но так много держалось на нем, что он попытался снова.
– Дом, должно быть, чудесный!
– Э?
– Дом, говорю, чудесный. Должно быть.
– Что – ДОЛЖНО?
– Шато.
– Какое еще ш-шато?
– Шато «Блиссак».
– Н-зна, – буркнул Гедж.
Теперь Пэки приуныл всерьез. Стало очевидно, что выудить официальное приглашение от упившегося вдрабадан хозяина будет нелегко. Он пожалел, что не затронул эту животрепещущую тему за обедом.
Выпадала минутка, сразу после первой бутылки шампанского, когда Гедж явно готов был пригласить к себе хоть весь белый свет.
От раздумий Пэки оторвало приглушенное шипение. Гедж с откровенной ненавистью взирал на танцующих.
– Фрынцуззы! – фыркнул он.
– Извините?
– Что пло-хо в на-шем мире? – заскрежетал зубами Гедж. – Фрынцуззов много. Трпыть н-не мо-гу. Посол? Ну, это! Нет-с, сэр! Прям счас! Знаешь, что я отвечу им? Я отвечу: «Нет, с-сэр!» Кто этот г-гад зеленый?
– Это виконт.
– Что за вкнт?
– Виконт де Блиссак.
– Ух, врежу!
– Вы так полагаете?
– Д-да! И бачки прыткт.
– Прошу прощения?
– Пжылт.
Наступила пауза, которую Гедж использовал с толком, швырнув мокрой пробкой от шампанского в проходящую парочку.
– Вы говорили про бачки…
С неожиданным пылом сосед развернулся к нему.
– А ч-что? Нет, ч-что? Слушш! Зн-чт, этт ммша грит, снтехнка в порядке. Так? В плнм прядке. Ха-ха! А бачок прткает! А? Ч-что? Ба-чок. Как тут не вм-зать? Н-нет, ты ск-жи, как не вм-зать? Прр-те-ка-ет, ик! Бчк.
– Н-да, это плохо, – дипломатично отозвался Пэки.
– Э?
– Плохо, я говорю.
– Куда хже! – сурово заключил Гедж.
Пэки выждал несколько минут, но Гедж свое явно отговорил. Разыскав полбулочки, он подбрасывал ее на ладони, словно решая, то ли швырнуть в дирижера, то ли в тучного, средних лет галла с окладистой бородой, явившегося на праздник (хотя лучшие друзья и старались отговорить его) швейцарским альпинистом.
– Бачок протекает? Верно?
– Что знчт – врн, не врн?! Я сам видл.
– А вот хотелось бы мне, чтобы вы его и мне показали.
– Э?
– Я говорю, мне бы очень хотелось взглянуть на этот ваш бачок.
– Чуш-шь! Ты – тут, бчк – в шыто.
Разумеется, Пэки предпочел бы отложить решение вопроса на другой, более подходящий момент, но реплика была настолько соблазнительной, что жалко было упускать.
– Почему бы вам не пригласить меня туда?
– К-куда?
– В шато.
– Каки-таки шыто?
– Шато «Блиссак».
Гедж бешено бабахнул по столу. Просьба каким-то таинственным образом сыграла роль последней соломинки.
– Прям! Еще ч-что! Нет, сэр! Не прглшу! Не нравиш-шся ты мне. А, ч-что? И не-че-го фыр-кать!
– Я вздохнул.
– Н-неч! Вздохнул он! Ха-ха!
Пэки пошел на компромисс, подпустив в свой взгляд молчаливого укора.
– А я и не знал, что не понравился вам.
– Ну, зныш-шь! – с пылом подтвердил Гедж. – А к-му ты пнравшсь?
