Корсар - Кристофер Банч

— Не могу сказать, что вы не правы, сир,—сказал Гарет. — Но я считаю, что есть вещи похуже войны, против которых мы должны выступать, например рабство.

Алфиери поджал губы и опустил взгляд.

— С этими ублюдками линиятами трудно сохранять мир, — сказал он. — Особенно когда они требуют четвертовать корсара, а сами имеют наглость заковывать в цепи наших подданных всего в нескольких лигах отсюда и оставлять за собой только пепелища.

Гарет вспомнил, о чем говорили между собой стражники, и решил поблагодарить какого-нибудь бога, которого выберет чуть позже.

— Проклятые линияты, — продолжал Алфиери. — Кроме того, есть прошения, поданные одной знатной дамой, Принцем купцов и его друзьями, и даже некоторыми огнедышащими командирами флота. Есть, правда, этот сукин сын Квиндольфин… А теперь наши подданные бегают толпами, орут твое имя и требуют, чтобы мы что-нибудь сделали с этими работорговцами. Позволь спросить тебя, Раднор. Мне сказали, что ты — наш верный слуга.

— Это — правда, сир.

— Тогда поговорим о сокровищах, которые ты якобы захватил у линиятов. Я не думаю, что ты собираешься облегчать нам жизнь и перевезешь их сюда из того места, где они спрятаны.

Гарет промолчал.

— Гм-м, — задумчиво произнес Алфиери.—Мы так и думали. Но позволь спросить, сколько их?

— В золоте, сир, достаточно, чтобы построить дворец, вернее, полдюжины дворцов. Золота и драгоценных камней, невиданных на Саросе, достаточно, чтобы заполнить трюмы двух кораблей так, что они пойдут ко дну. Других товаров —шелка, специй и всего прочего — хватило, чтобы заполнить трюмы еще трех трофейных кораблей, которые я отослал на север, прежде чем выступить против флота сокровищ линиятов.

Алфиери, не спуская с Гарета глаз, облизал губы.

— Мы понимаем, что вы, то есть пираты, заключили своего рода соглашение.

— Да, сир, мы называем его договором.

— Заключая этот “договор”, вы не забыли о своем монархе?

Гарет вспомнил о разделе, который он просто навязал команде.

— Конечно, ваше величество. Мы единогласно решили выделить вам шесть полных долей, больше, чем кому бы то ни было.

— Решили? — переспросил Алфиери. — Но ты же был капитаном, верно? Разве ты не мог навязать условия по своему усмотрению?

— Нет, сир. Это решение, как и все остальные, мы принимали голосованием.

Алфиери внимательно смотрел на него.

— Правильно говорят, что пираты более опасны, чем кажутся, — сказал он. — Что касается доли, четверть добычи кажется нам более уместной.

Гарет хотел было возразить, но тут же подумал, что три четверти чего-либо для свободного человека — это гораздо лучше, чем все — для мертвеца. Он поклонился:

— Мы будем польщены возможностью внести изменения в договор.

Алфиери улыбнулся:

— Ты не считаешь необходимым обсудить их со своей командой?

— Я думаю, — сказал Гарет, — учитывая сложившиеся обстоятельства, нет необходимости в такой формальности.

Алфиери кивнул и заходил по покоям.

— Толпы на улицах… золото, спрятанное на каком-то берегу… эти проклятые высокомерные работорговцы… Проклятье, нам не нравится, когда нами манипулируют! — Алфиери, казалось, не обращал на Гарета ни малейшего внимания. —Но мы всегда гордились тем, что знали, как поступать и когда.

Он подошел к стойке с алебардами и взял в руку одну из них. Гарет на мгновение встревожился. Алфиери трижды стукнул древком алебарды по каменному полу.

Гарет, который знал, что нельзя поворачиваться спиной к правителю, услышал, как открылась дверь, потом раздался голос Квиша:

— Сир?

— Можете позволить двору вернуться.

— Сир!

— Как мы уже говорили, нам не нравится, когда нами манипулируют, и еще больше нам не нравится, если мы вынуждены признать, что… не до конца понимаем ситуацию.

— Мы надеемся, что эти нарывы доведут проклятого Квиндольфина до смерти!

— Подойди, Раднор, покончим с этим делом. У нас достаточно других дел, чтобы столько времени заниматься одним-единственным пиратом.

Озадаченный Гарет последовал за Алфиери в конец комнаты, где на постаменте, на который вели несколько ступеней, стоял украшенный драгоценными камнями трон. Алфиери поднялся по ступеням и повернулся.

Гарет услышал шаги входивших в покои людей, их удивленные голоса, эхом разносившиеся под сводчатым потолком.

На спинке кресла висел огромный меч в ножнах.

— На колени, — крикнул кто-то, когда Алфиери поднял меч за перевязь, и все, включая Гарета, опустились на колени.

Меч с шорохом выскользнул из ножен, и Алфиери спустился с трона. Гарет заметил, что он нес меч легко, как человек, который знает, как с ним обращаться.

— Все могут встать, — громко произнес король Алфиери. — Кроме тебя, Гарет Раднор.

Гарет ждал, совершенно не представляя, что должно произойти.

— Признаешь ли ты нас, короля Алфиери, своим королем, единственным правителем, которому ты подчиняешься, обязуешься ли ты повиноваться любому и всем приказам, полученным от нас или от наших чиновников?

— Конечно, ваше величество.

Алфиери протянул к нему меч, и Гарет едва не вздрогнул, когда лезвие коснулось его плеч и головы.

— Встань, сэр Гарет Раднор, мой новоиспеченный Слуга.

Гарет Раднор, сэр Гарет Раднор, едва не разрыдался.

15

— Прелестно, не правда ли, сэр Гарет? — произнес маленький полный человек, указывая рукой на горизонт. Его слова были едва слышны из-за завываний ветра.

Гарет, еще не привыкший к титулу, изучал пейзаж. Каменный дом был огромным, четырехэтажным, с квадратными башнями по углам. Он был расположен в небольшой низине, защищавшей его от сильного ветра с моря. За домом стояли защищенные платанами надворные постройки, а чуть дальше раскинулся небольшой парк. Странно, но поместье не было обнесено стеной ни сзади, ни спереди, и окружала его открытая местность, обеспечивающая прекрасный обзор и… обстрел с любого направления.

Гарет заметил установленные на башнях небольшие пушки.

— Бывший владелец явно предпочитал жить в безопасности, — заметил он сухо.

Полный человек нервно откашлялся.

— У лорда были враги… жаль, что он решил жить так, как жил.

— Вы имеете в виду — умереть, — сказала Косира, едва сдерживая смех.

— Да, не стоило ему так презирать короля Алфиери.

— Или, — вставила Косира, — стоило остаться в этом замке, а не возвращаться во дворец, если он собирался назвать короля идиотом, не заслуживающим не только налогов, но и лояльности.

Череп бывшего владельца земли, с ошметками плоти, до которых не успели добраться вороны, украшал один из столбов у ворот поместья.