Желтоглазые крокодилы - Катрин Панколь

— Я с ума сойду! — Громко вздохнула Жозиана.

— Скажи, мне это пригрезилось или Марсель поставил имплантаты?

— Тебе не пригрезилось. А еще раз в неделю он ходит в институт красоты на подтяжки! Хочет быть самым красивым папашей в мире…

— Как это мило!

— Нет, Жинетт, это утомительно!

— Ладно, дай мне ту ведомость по поставкам, что я просила. Рене хочет ее проверить…

Жозиана порылась в бумагах на столе, достала нужную накладную и протянула Жинетт. Выходя из кабинета, Жинетт столкнулась с Шавалем.

— Она там? — спросил он, не удосужившись даже поздороваться.

— Между прочим, у нее есть имя.

— Ладно тебе, не съем я твою подружку.

— Остерегись, Шаваль. Остерегись.

Он толкнул ее плечом и вошел в кабинет Жозианы.

— Ну, красотка, все мутишь со стариком?

— Тебя это колышет?

— Спокойно! Спокойно! Он здесь? Я могу его видеть?

— Он просил не беспокоить его ни под каким предлогом.

— Даже если я скажу ему что-то важное?

— Именно.

— Очень важное?

— У него важный клиент. Ты супротив него спичка.

— Это ты так думаешь.

— И я права! Придешь, когда он сможет тебя принять…

— Тогда будет поздно…

Он сделал вид, что собирается уйти, в надежде, что Жозиана его остановит. Но она никак не отреагировала, и он с оскорбленным видом обернулся:

— Тебе не хочется знать, о чем речь?

— Ты больше меня не интересуешь, Шаваль. Мне стоит нечеловеческих усилий даже поднять на тебя глаза. Ты здесь всего две минуты, а меня уже тошнит.

— Ух ты перепелочка! Как впорхнула в постель большого босса, так и щебечет от радости, так ее всю и распирает от самомнения.

— И главное, она обрела покой. И это, дружочек мой, стоит всех кувырканий в кроватке. Я счастлива до соплей, только что пузыри не пускаю.

— У старичков свои утехи.

— Ну ты, не гони лошадей, Бен Гур какой выискался. Думаешь, если ты на два года меня моложе, так можно закосить под юнца? Тебе тоже недолго скакать осталось, попрыгунчик.

Он улыбнулся с довольным видом. Тонкие усики, которые он каждое утро аккуратно подправлял бритвой, галочкой выгнулись над яркими губами, и он небрежно обронил — как бы в пространство:

— Ну уж так и быть, скажу тебе, он же с тобой все обсуждает: сваливаю я отсюда! Мне предложили руководить французским филиалом ИКЕА, и я согласился…

— Они тебя позвали? Им что, так хочется развалить все дело?

— Смейся, смейся! Ты же первая толкала меня наверх. Я не так уж плох. И я им подошел, вот что. Мне не пришлось и пальцем шевельнуть, чтоб меня взяли. Зарплата в два раза выше, чем здесь, всякие коврижки — премии и прочее. Они осыпали меня милостями, оставалось только согласиться. Поскольку я человек порядочный, зашел предупредить старика. Но теперь ты сама ему скажешь, когда у вас будет перерывчик в ваших забавах… Тогда все равно придется встретиться. И чем раньше, тем лучше, я не собираюсь больше тухнуть здесь. Скоро плесенью покроюсь, грибы на мне вырастут. Я покончу с вами обоими, одним махом, рыбонька моя. Дошло?

— Ах, как я испугалась, Шаваль, аж вся кожей гусиной покрылась.

Она смерила его насмешливым взглядом.

— Да, кстати, о коже… Я тут нынче утром познакомился с мадемуазель Гортензией. Прелесть что за штучка… Крутит попкой так, что может «Титаник» потопить.

— Ей пятнадцать лет.

— Ну… на вид так все двадцать! Тебе, наверное, не шибко приятно это… Сама-то неуклонно движешься к менопаузе…

— Отвянь, Шаваль, дуй давай отсюда! Я ему передам, он тебе позвонит…

— Уж как хотите, моя красавица, и — вперед с «виагрой»!

Он гнусно рассмеялся и вышел.

Жозефина пожала плечами и записала для Марселя: «Нужно встретиться с Шавалем. Ему предложили перейти в Икею. Он согласился». Она вспомнила, как едва ли год назад билась и стонала в объятиях Шаваля. Есть в этом человеке что-то нехорошее, порочное, что притягивает и сводит с ума… Почему, интересно, достоинства не так привлекательны? Видно, я сама порочная…

«Проблема перемещения бизнеса в том, — думал Марсель, глядя в маленькие прищуренные глазки сидящего напротив украинца, который даже в комнате не снимал потертое пальто в елочку, — что перемещать его надо постоянно. Стоит найти удобную, выгодную страну, с дешевой арендой, полным отсутствием страховых взносов и практически бесплатной рабочей силой, как она входит в Евросоюз или еще куда-нибудь и теряет рентабельность. Только и знаешь, как перевозить заводы из страны в страну, едва найдешь посредников, которые продадут тебе помещения и людей, рассуешь направо и налево взятки, приспособишься к местным обычаям и нравам, едва устроишься на месте, как уже пора переезжать. Все дальше на восток. Он, значит, двигается в противоположном солнцу направлении. После Венгрии и Польши настал черед Украины. Может, надо было сразу рвануть в Китай? Но Китай далеко. И дело с ним иметь трудно. Он уже разместил там несколько заводов. Ему нужен помощник, а Марсель Младший все не появляется! Дотянуть бы до его совершеннолетия».

Он вздохнул и прислушался к словам украинца. Налил ему стакан виски, добавил лед, протянул с широкой улыбкой, а другой рукой пододвинул контракт. Украинец привстал, чтобы взять стакан, достал ручку, снял колпачок, есть, подумал Марсель, дело в шляпе! Сейчас подпишет. Но толстяк вдруг замешкался… достал из кармана пиджака пухлый конверт и протянул его Марселю со словами: «Тут мои дорожные расходы в этой поездке, вы можете взять их на себя?» «Нет проблем», — ответил Марсель. Открыл конверт, быстро проглядел кучу бумажек — счета из ресторанов, умопомрачительный счет за гостиницу, чеки из бутиков, ящик шампанского, духи «Ив Сен-Лоран», кольцо и браслет «Мобуссен». Все счета выписаны на имя Марселя Гробза. Вот хитрюга украинец! Марселю ничего не оставалось, как росчерком пера оплатить все безумные прихоти толстого борова. «Нет проблем, — заверил он, мельком взглянув на украинца, который ждал с пером наизготовку. — Нет проблем, я все беру на свой счет». Он вдобавок еще улыбнулся, чтобы доказать неподвижно застывшему толстяку, что все улажено, ну почему он не подписывает, что ему еще нужно? Украинец ждал, его маленькие глазки сверкали яростным нетерпением, «нет проблем, вы же мой друг и… каждый раз, как приедете в Париж, вы будете моим гостем».

Толстяк улыбнулся, расслабился, глаза внезапно потухли, он склонился над контрактом и подписал.

Филипп Дюпен положил ноги на рабочий стол и принялся читать дело, которое ему передала Каролина Вибер. Сопроводительная записка гласила: «Это тупик, они не могут найти решение, нужно посоветовать клиенту перекупить конкурента, но он отказывается инвестировать, хотя только слияние может спасти дело, потому что два конкурента на этом секторе рынка не уживутся». Он вздохнул и стал читать сначала. Звезда текстильной промышленности Франции готова закатиться, в этом нет сомнений, но предприятия типа «Лабональ» вполне способны выжить и даже могут приносить прибыль: «Лабональ» специализируется на дорогих качественных носках. Французским текстильным предприятиям нужно выпускать изделия класса люкс, а производство всякого ширпотреба оставить Китаю. Каждой европейской стране нужно совершенствоваться в одной определенной области, чтобы выстоять против глобализации. Эта стратегия требовала денег, чтобы покупать новые машины, инвестировать в исследования, в рекламу.

Как донести эту мысль до клиента? Тут как раз рассчитывают на него: он в таких делах мастер. Филипп сбросил обувь, пошевелил пальцами ног в носках «Лабональ». Англичане-то давно поняли этот принцип. У них больше нет огромных текстильных фабрик, только небольшие предприятия, и страна движется вперед семимильными шагами. Он вздохнул. Он любил свою страну, любил Францию, но ее самые прекрасные компании гибли на глазах от недостатка гибкости, смелости и воображения. Необходимо изменить менталитет, доходчиво объяснить всем ситуацию, как это делают учителя в школе, только ни один правящий политик на это не может решиться. Из страха оказаться на полчаса непопулярным, хотя за этим последуют годы процветания. Раздался телефонный звонок. Это звонила секретарша по внутренней линии.

— Некий мистер Гудфеллоу хочет с вами поговорить, уверяет, что по очень важному делу. Он настаивает.

Филипп выпрямился, нахмурил брови.

— Я отвечу. Соедините, пожалуйста.

В телефоне щелкнуло, Джонни Гудфеллоу заговорил торопливо, отрывисто, сбиваясь с английского на французский.

— Hello, Johnny. How are you?[31]

— Fine, fine[32]. Нас обнаружили, Филипп.

— В каком смысле «обнаружили?»

— За мной следили, я уверен… Посадили мне на хвост сыщика.

— Уверен?

— Я проверил… Это частный детектив. Я в свою очередь проследил за ним. Не очень профессионально, как любитель. Узнал его имя, адрес агентства в Париже, осталось только выяснить все до конца… что будем делать?