Шведский стол - Михаил Алексеевич Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А надолго банк денег даст?
— Обсудим. Сроки будут разумные. Но помните — отчитываться будете лично мне за траты. Все видели, как дорогу строили? Вот так и будем. И не дай Бог вздумаете воровать на этапе строительства. Денег не много. И я не хочу, чтобы они уходили в пустоту. Каждый рубль на счету. И каждый должен пойти в дело. Коли согласны — так банк вам поможет.
Зал зашептался.
Обсуждая это предложение.
Алексей вообще-то соврал. На голубом глазу.
Деньги, что удалось добыть в западных странах под разными предлогами, превысили двадцать миллионов рублей. Существенно превысили. Что было сопоставимо примерно с двадцатью годовыми бюджетами России образца, допустим 1698 года. И все эти деньги так или иначе контролировал царевич. Где-то явно, где-то опосредованно. Отец не сильно любил в такое вникать. А сыну в финансах он доверял.
Денег было много. Но Алексей не хотел их разом вбухивать в страну.
Так-то да, ее экономика изнывала от недостатка денег. Но не сразу же столько в нее вливать? Поэтому он старался действовать в этом вопросе, выходящем за пределы его профессиональных компетенций, так, как слышал от умных людей. То есть, вводить эти деньги в экономику постепенно, через возведение всяких логистических объектов, предприятий и строительство. Старательно при этом борясь с повышением цен. Очень зорко наблюдая за спекуляциями.
Впрочем, на линию поведения здесь и сейчас, это никак не повлияло. Он не собирался дать этим уродам, то есть, лучшим людям страны, все разворовать…
— И господа, — продолжил Алексей, после небольшой паузы, — никаких больше заговоров. Хватит. Я устал читать всю эту муть.
— Ты просишь невозможного, — грустно усмехнулся Василий Голицын.
— И что же невозможного в том, что я прошу?
— Тайные собраны были всегда. Их не искоренить.
— Дело не собраниях. Власть должна себя защищать. Это нормально. Это естественно. Это правильно. Власть, которая себя не защищает — и не власть вовсе. Поэтому те заговорщики, которые будут заходить слишком далеко, должны караться. Вплоть до физической ликвидации и конфискации семейного имущества. В этом возражений, надеюсь, нет?
Зал неохотно покивал.
Они явно думали не так, но прямо возразить не решились.
— Дело тут совсем в другом. Посмотрите на себя. Вы — лучшие люди страны. Ее элита. Аристократия. А как вы себя ведете? Как иноземные оккупанты! Словно вы тут не навсегда, а так — заглянули на годик. С тем, чтобы украсть все, что получится, а потом сбежать. Неважно куда. Главное — подальше. Будто бы не ваши дети вам унаследуют.
Царевич сделал паузу.
Прошелся.
Его никто не перебивал.
— Вам вручили землю и людей. И что же? Вы дерете с них три шкуры. Словно это не ваши люди. Словно вы те поляки, что пришли в Смуту, и пытаетесь урвать хоть что-то перед тем, как вас вышибут из России. Это смешно. Больно, смешно и глупо. Мы никогда не построим по настоящему великой державы, пока простые крестьяне не будут стоять горой за своих господ, а господа за монарха. Пока каждый простолюдин духом своим не превратится в солдата Империи, а вы — в ее генералов. Не только там, на поле боя. А везде. Всюду. Всегда. А иначе…
— Что иначе? — спросил Ромодановский.
— Сколько бунтов крестьянских, казачьих и прочих прогремело по земле нашей за последние пару веков? Сколько усадеб сожжено? Что — легче от этого кому-то стало?
— Так-то казаки?
— Которых поддерживали крестьяне. Раз за разом. А что в Смуту творилось? Хотите повторить? Понравилось разве, когда обширные земли стояли пустыми — без людей.
Алексей вновь сделал паузу.
— А ваши заговоры против царя? В чем их суть? Свергнуть Петра, чтобы новый государь вам больше привилегий дал. Так ведь? Что молчите?
— К этому стремятся все аристократы, — осторожно заметил Голицын.
— И поэтому именно они раз за разом разрушают государства. Вот возьмем древний Рим. Западную Римскую Империю. Ее аристократы веками боролись против своего государя. И что? Что в итоге они получили? Самостийность? Нет. Пришли дикие варвары и всех их убили. Утвердив на разоренной смутой и раздорами земле свою власть. Вы хотите этого же?
Молчание.
— Посмотрите на Речь Посполитую. Вы ведь постоянно на нее смотрите. Что кривитесь? Я знаю, вас прельщает то, сколько там свобод у аристократов и дворян. Практически бесправный король. Красота? Ваша мечта, поди? Только как держава она не стоит ничего. И существует до тех пор, пока до нее не дойдут руки соседей.
— Так уж и слаба? — нахмурился один из князей.
— Алексей Петрович — ты знай меру. Сказки ведь говоришь. — добавил второй.
— Вспомните потоп. Знаменитый шведский потоп. Полвека не прошло. Маленькая, бедная… да по сути своей нищая страна, сумел разделать под орех огромную державу. Разве нет?
— Это была случайность.
— Ой ли? Себя то не обманывайте. Речь Посполитая — это колосс на глиняных ногах. Огромные потенциальные возможности, но на деле — пшик. Не государство, а сплошной пердеж в лужу. И ей осталось недолго. Век — от силы. А все потому, что каждый отдельный аристократ там или дворянин думает только о себе. Он не считает себя ни солдатом своей Империи, ни офицером, ни генералом. Он не их предводитель и не человек короля. Он в сущности никто. Случайный человек, который грабит местных обывателей. Не более. Их аристократия — это пустое место со страусовым пером в заднице. Один гонор. Хотите быть такими же?
Снова тишина.
— Я не прошу многого. Отнюдь. Просто прекратите воровать сами у себя. Россия — это ваша страна. Моя, твоя, — тыкнул Алексей в Голицын, — твоя, — в следующего князя, — твоя… наша. Ну и займитесь делом, твердо помня об этом. Я не призываю вас к самоотречению, чтобы последние портки пожертвовать на благо Родины. Это глупо. Я призываю вас держать в уме тот факт, что у вас вообще-то эта самая Родина есть. И было бы не плохо, ей хотя бы не гадить. Вы же испражняетесь в тарелку матерям? Нет? А чего так? — царевич покачал головой. — Что в этом такого крамольного? Что в этом невозможного? Живите. Зарабатывайте. Наслаждайтесь жизнью. Просто не в одну харю. Не забывайте, что у вас вообще-то есть царь, что за вами присматривает, а также люди, которым вам вручены царем и Богом.
— Нам поаплодировать? —
