Просроченная виза - Фридрих Незнанский

И еще оставалось одно условие: нельзя было выдавать свой интерес к данным машинам. Если преступник может оказаться где-то рядом, а еще, не дай бог, обратит внимание на твой интерес, пиши пропало. Его немедленно как ветром сдует.

Так, соблюдая максимальную осторожность, обходили оперативники ряд за рядом, пока почти в самом центре стоянки не увидели одновременно и друг друга, и красную «Ладу» с искомым номером. Она была присыпана снегом, значит, стояла здесь уже несколько часов. Но внутри было пусто.

А Игорь, выйдя в очередной раз из здания вокзала и поверив приветливой девочке, что регистрацию вот-вот объявят, поскольку снегопад утихает, решил забрать из машины чемодан и податься поближе к своей стойке, чтоб пройти контроль одним из первых. Поскорее избавиться от тягостного ощущения, что тебя все вокруг так и высматривают. Хреновое это чувство, от него даже в брюхе появляется некоторое смятение. Вот и надо побыстрее кинуть что-нибудь в клюв. Декларация давно заполнена, валюта в ней указана, а той, что в кармане, уж на хороший обед в ресторане хватит. Останется ли только время. Можно и хорошим коньяком пока обойтись. Самое же главное в том, что улучшение прогноза быстро стало поднимать и его настроение.

Когда объявили регистрацию, Игорь вдруг почему-то не решился немедленно приступить к охмурению симпатичной бабенки на таможенном контроле. Радоваться, конечно, есть чему, но изображать из себя жизнерадостного козлика расхотелось. Напротив, он принял максимально деловой и суровый вид, хотя летел явно на отдых, и выложил на стойку свои документы. А чемодан поставил на транспортер интраскопа.

Кудрявая блондинка лениво кинула взгляд на экран, где проплывал насквозь просвеченный его багаж и где ничто не должно было привлечь ее внимания – ни железных предметов, ни бутылок. Так же мельком взглянула в паспорт, на билет, что-то отметила в своем списке, а когда Игорь снял чемодан с транспортера и сказал, что хочет взять его с собой, кивнула и протянула бирку на резинке со всеми его документами.

Он был так упоен собственной удачей, что даже не обернулся к таможеннице, а с ходу устремился к пустым еще кабинкам паспортного пограничного контроля.

Зря он не обернулся. Хотя это теперь уже вряд ли что-то изменило бы.

Кудрявая блондинка, затянутая в красиво сидящую на ней форму, тем временем нажала сигнал звонка, который оповестил пребывающего в ожидании Карамышева, что объект появился. Уже через минуту он вместе с оперативником был возле стойки. Таможенница улыбнулась им, молча протянула стоявший перед ней на стойке, но невидимый пассажирам отпечаток лица и кивнула в сторону пограничников.

У Карамышева было время объяснить начальнику погрансмены, что надо будет сделать, когда объект появится. Чтобы и лишнего шума не поднимать, и базара тут не устраивать. Открытием для следователя оказалось и то обстоятельство, что летел Кирюхин вовсе не на Канарские острова, а на Кипр.

А самое пикантное было в том, что, когда уже операция завершилась, испанская консульская служба сообщила в Генеральную прокуратуру, что гражданское лицо по имени Игорь Владимирович Кирюхин к ним за визой не обращалось. Оперативно сработали, нечего сказать! Вот и лови с такими уголовников…

Молодой сержант с зелеными погонами взял паспорт Игоря и стал его изучать. Игорь терпеливо ждал. А сердце так и прыгало от приближающейся семимильными шагами удачи. Но что-то вызвало неудовольствие у сержантика. Или недоверие? Он куда-то позвонил – просто сняв трубку телефона и сказав одну фразу. Через какое-то время к нему подошел капитан-пограничник. Вошел в его стеклянную будку и тоже стал глядеть – то на Игоря, то в его паспорт.

А очередь между тем вырастала. Пассажиры были не то чтобы совсем уж недовольны, но волновались, как при всякой непредвиденной задержке.

Капитан вышел из будки с паспортом Игоря в руке и вежливо пригласил его проследовать за собой. Это уже было просто черт знает что, Игорь не слыхал прежде, чтоб на паспортном контроле вообще когда-нибудь и кого-нибудь задерживали.

Не споря, он подхватил чемодан и отправился следом за капитаном в глубину зала. Вошли в ярко освещенное помещение со стеклянными стенами, плотно закрытыми металлическими жалюзи. В комнате сидели несколько человек в гражданской одежде – это сразу отметил Игорь – и с любопытством смотрели на него.

Пограничник передал одному из штатских паспорт Игоря и вышел, притворив дверь.

– Здравствуйте, Игорь Владимирович Кирюхин, – сказал этот штатский, примерно такого же возраста, как Игорь, но светловолосый и немного покрупнее, пошире в плечах. – Что ж вы так торопились? Из окна лестничного прыгали, а?

Если Игорь еще минуту назад на что-то мог надеяться, то после первой же фразы мента – ну конечно, он вспомнил этот гадский голос – понял, что сгорел полностью. Дотла.

– Позвольте чемоданчик, – сказал второй. И его голос тоже узнал Кирюхин. Значит, достали. – Я – следователь Генеральной прокуратуры Сергей Львович Карамышев, вот мое удостоверение. Эти товарищи – сотрудники Московского уголовного розыска. Вы можете сделать заявление, выдать спрятанную валюту, наркотики, если имеются, и тем несколько облегчить свою будущую судьбу. Если у вас нет такого желания, мы произведем вскрытие ваших вещей, личный досмотр, и тогда вся найденная контрабанда будет поставлена вам в вину. В своей машине вы ничего не оставили? Никаких там взрывных устройств нет? А то ведь ваш брат и на такое способен.

– Я не знаю, в чем причина моего задержания, – сказал Игорь, – но заявляю сразу, что мне нечего бояться. Ну взял немного валюты, чтоб на отдыхе не чувствовать себя жлобом, экономящим каждую копейку. Выдам, фиг с вами. А больше мне скрывать нечего. В моих интересах говорить правду. Только чистую правду. Можете так прямо и записать в своем протоколе.

– Что может быть лучше? – весело сказал светловолосый оперативник из МУРа. – Значит, сегодня у нас будет впервые в жизни день без вранья. Как написала когда-то одна симпатичная писательница.

Глава пятнадцатая. ПАУКИ

Синий, говорили Турецкому, скрежетал своими стальными зубами, слушая на очной ставке показания подельников, которые, словно сговорившись, дружно и без зазрения совести топили его, определив ему с ходу роль «паровоза». Все, начиная от Хмыря с Кирюхой и кончая гаденышем Шишкой, показания которого подтвердил этот сука-криминалист. Ну уж если с ним, с «законником», так обошлись, то не видел и Грызлов причины жалеть ссучившихся своих товарищей, доподлинно зная грехи каждого и прикидывая, на какие срока они потянут. И он, наслушавшись обвинений в свой адрес, естественно спасая собственную шкуру, начинал по-своему трактовать эти показания.

Видимо, по логике вещей он учел еще одно обстоятельство, которое не преминул обернуть в свою пользу. Оказалось, всесильный банкир Авдеев не так уж и всемогущ, как рисовал в своем воображении и убеждал окружающих. Во всяком случае, сынишку-то никак не может вытащить из крытки, как ни стараются его адвокаты и дружки из-за кремлевских стен. Припухает Серега, в полную отрицаловку уходит, причем категорически отметает даже очевидное. Вместе с тем, как наверняка отметил для себя Синий, никаких поползновений со стороны Олега Никифоровича, чтобы хоть как-то облегчить судьбу вора в законе, не было. Либо забыл уже дружка-помощника, либо использовал сложившуюся ситуацию, чтоб окончательно избавиться от такого компрометирующего знакомства. Одним словом, отказался.

Значит, и Синий по отношению к нему тоже не имеет обязательств.

Последнее и проявилось в тех осторожных показаниях, которые, в силу необходимости, вынужден был делать Алексей Грызлов. Это было заметно и по тону, и по фактуре, которую скупыми порциями начал выдавать матерый уголовник. Неважно, что понемногу, важнее, что начал, а когда поневоле сдвинешься с мертвой точки, дальше само пойдет. Это прекрасно понимали Турецкий и все остальные члены его группы.

А еще они видели, что практически все без исключения арестованные по двум делам об убийствах являются в той или иной степени исполнителями, но никак не мозговым центром, вынесшим решение о ликвидации что Силина, что Шацкого. И все нити теперь уже определенно сходились к Олегу Никифоровичу Авдееву. Вот его-то и надо было теперь брать сначала в оперативную разработку, а затем и арестовать.

Но… получалось так, что все, начиная от щербинской братвы и кончая адвокатами, которые явились, чтобы принять на себя защиту задержанных на кладбище, действовали как бы от имени и по поручению господина банкира – его имя, разумеется, не было произнесено, но определенно подразумевалось – и вели себя с решительной наглостью. Требовали свиданий с задержанными одни и немедленного предоставления адвокатских услуг другие. И все вместе абсолютно «не знали» и даже «не догадывались» о причинах задержания. Оружие и наркота в расчет не принимались, будто на них вообще не распространялся Уголовный кодекс. Балуются ребятки, а кто нынче без греха? Если кому и делают нехорошо, то лишь самим себе, а значит, и спасать их надо, а не держать за решеткой.