Новаторы - Ю. Кулышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О себе же Петр Федорович пишет мало, почти всегда при этом возвращаясь в тридцать пятый. А сколько мог бы интересного, полезного рассказать о своей жизни машинист, ставший начальником дороги, депутат, делегат XXIV съезда партии! И не только о прошлом — о настоящем.
Например, о том, как взял на себя ответственность осваивать первые электровозы именно на Юго-Западной. О том, как налаживал ремонт пути без приостановки движения поездов. Тут ведь дело не только в командирском умении и технической грамотности. Каждый раз приходилось рисковать.
Да, в этом человеке живет юношеская страсть к риску, без которого нет высокой скорости. И от того, что риск у Кривоноса оправданный, «обеспеченный» знаниями, эта черта характера не тускнеет, а получает дополнительную, благородную огранку.
Не так давно на Юго-Западной испытывали новенький электровоз ЧС-4. 7 тысяч лошадиных сил против прежних двух с половиной. Миллион рублей — цена каждого.
Пока гоняли локомотив на коротких отрезках, Кривонос стоял в группе экспертов. Потом сел в один из вагонов, прислушивался к тому, что говорят люди, сам молчал.
Потом перебрался в кабину к машинисту. Попросил Ситникова:
— Поддай, Прокофьич…
— Нельзя, Петр Федорович. Итак иду на пределе. По паспорту больше нельзя.
— Ну нажми, прошу!
Машинист увеличил скорость. Немного, но увеличил. Кривонос высунулся в окно кабины. Упругий ветер гнал обратно. Шпалы сливались в сплошной настил. Словно не локомотив мчался вперед, а рвались ему навстречу параллели рельсов.
— Прокофьич, еще!..
— Не имею права! — прокричал Ситников.
— Давай, давай!
— Сколько же можно?
Кривонос подошел к машинисту.
— А вот до этой черточки! — ткнул пальцем в цифру 180. — Под мою ответственность…
Потом растерявшиеся эксперты только покачивали головами. Один спросил:
— Зачем это вам понадобилось, Петр Федорович?
— А для проверки конструктивной выносливости. Вы напрасно беспокоились — я ведь советовался с поставщиками. Чехи сказали, что запас есть…
— На сто восемьдесят?
— По моим расчетам — да! Устраивает?..
Эксперт только кивнул. Чего ж оставалось делать? Ведь рассчитал сам Кривонос!
Годы, годы… Они неумолимо меняют внешний облик человека. Годы упорного и сложного труда оставили свой след. И все же часто близкие люди удивляются, как он успевает все делать, откуда находит время на то, чтобы лично ознакомиться со всеми главными и частными проблемами и принимать самое живое участие в их разрешении. В течение уже целого ряда лет Кривонос член парткома управления дороги, член Киевского горкома партии, член Центрального Комитета Компартии Украины, депутат Верховного Совета УССР. Петр Федорович не может представить себя, всю свою жизнь вне активной общественно-политической деятельности. Он член постоянной комиссии Верховного Совета республики по транспорту, председатель секции железнодорожного транспорта общества «Знание» УССР… Ему доверили представлять коммунистов Юго-Западной дороги на XXIV съезде КПСС.
…И вот сидит воскресным днем за своим рабочим столом большой, несколько грузный человек. Ежеминутно меняется от воспоминаний его лицо. То нахмурится, то улыбнется, а то и запечалится или примет мечтательное выражение.
Самой большой мечтой Кривоноса всегда была скорость. Ныне локомотивы — эти электрические и тепловые станции на колесах — идут со скоростью 120 километров в час. Для них нужны новые пути — на монолитном основании, бесстыковые железобетонные шпалы. Скоро человеку без среднего технического образования на транспорте нечего будет делать. Однако никакая электронная машина никогда не заменит человека. И не считает Петр Федорович пройденные железнодорожным транспортом этапы чем-то вроде архивных дел, потому что в любом революционном преобразовании, как в растении под солнцем, вызревают не только плоды, но и семена для дальнейших всходов.
Вот почему и в мыслях, и в делах он часто обращается к опыту первых пятилеток. Вот почему часто вспоминает Кривонос песню своей комсомольской юности.
— «Наш паровоз, вперед лети-и. В коммуне — остановка…» — тихо пропел Петр Федорович.
В дверях появился помощник.
— Вызывали, Петр Федорович?
Кривонос смутился, но тут же нахмурился:
— Нет, не вызывал… Вам показалось, Александр Никитич.
И смягчился:
— Это я так… Задумался… А с какой стати вы на работе в выходной день?
— А вы? — улыбнулся Тапочка.
— Вот зашел посмотреть кое-что. А главное — вiдчути пульс залiзницi. Хорошо бьется сердце железнодорожной магистрали!
МАКАР МАЗАЙ
И. Пешкин
Уже вышли из цехов новых советских заводов первые сотни тысяч тракторов и первые десятки тысяч комбайнов; по дорогам и проселкам страны неслись автомобили с эмблемами Горьковского и Московского автомобильных заводов.
С лихвой перевыполнен был план ГОЭЛРО. Новые железнодорожные пути соединили Сибирь со Средней Азией И Уралом. Поднимались громады новых и новых заводов.
Взятый советской экономикой старт не знал прецедентов. И при всем том темп экономического роста мог быть еще более высоким. Но в стране не хватало металла — стали, хотя выплавка ее выросла по отношению к самому высокому уровню дореволюционного времени (1913 г.) в три раза. Уже варили сталь Магнитогорск и Кузнецк, Азовсталь и Запорожсталь… Омолодились и старые заводы — Макеевский, Днепродзержинский. А стали все не хватало. Недостаток черного металла приходилось восполнять ввозом из капиталистических стран. За черный металл расплачивались желтым металлом — звонким золотом. Но и для добычи золота также требовалась сталь — для производства драг, для прокладки в золотопромышленных районах дорог.
И внутри самой черной металлургии обнаружились несоответствия. Во всех развитых капиталистических странах производство стали опережает производство чугуна. У нас же до 1934 года производилось больше чугуна, чем стали. Лишь в 1935 году наметился сдвиг, однако крайне и крайне недостаточный.
Задачей задач было отыскать резервы для дальнейшего повышения выплавки стали. О том, что такие резервы имеются, обстоятельно говорили на состоявшемся в ноябре 1935 года Первом Всесоюзном совещании рабочих и работниц — стахановцев новаторы этой отрасли.
Эффективность работы сталеваров оценивается по количеству (съему) стали, получаемой с квадратного метра пода печи. Это как бы всеобъемлющий показатель. Участник Всесоюзного совещания стахановцев, сталевар завода имени Дзержинского Денис Дегтярев добился небывалого в то время съема — почти десять тонн с квадратного метра вместо трех-четырех
