Вольный странник - Дэннис Фун

— Если до этого дойдет, конечно, буду. От вида крови меня не стошнит.

— Но если все-таки тебя вырвет, целься во врагов. Рассмеявшись, Роун протянул руку Камьяру.

— Договорились!

Они вышли из зарослей кустарника на широкую разбитую дорогу, уходившую к самому горизонту. Уже почти стемнело.

Лампи шел впереди и заметил у обочины древний дорожный знак, заляпанный грязью и покрытый ржавчиной.

— Шоссе номер один, — прочитал Роун. — Эта дорога вела в Город.

— Да, — откликнулся Камьяр. — Она и теперь туда ведет.

— Идти по ней, наверное, опасно, — предположил Роун. — Нас здесь легко заметят.

— В обычных обстоятельствах мы могли бы этого избежать.

— Но в обычных обстоятельствах эти синие мундиры не рыскают по лесам, — заметила Талия.

— Если позволите, вопрос: почему эти клирики вообще на нас напали ни с того ни с сего? — вклинился в разговор Доббс. — Обычно синие мундиры перед тем, как убить, о чем-либо расспрашивают.

— За последние недели они сильно изменились, — сказала Мабатан. — Любого, кто идет не по дороге, они считают врагом.

— Именно в этом кроется ответ на волнующий нас вопрос. Идти в Город нам надо открыто, — заявил Камьяр. — Да, скоростная магистраль. Неужели вы не испытываете благоговейного трепета, ступив на ее поверхность?

Талия подошла к повозке, ласково похлопала лошадку и достала пару длинных одеяний.

— Подмастерья! — командирским тоном позвала она.

— Обратите внимание на капюшоны, они вам пригодятся.

Роун накинул на себя накидку, скрывшую его заплечный мешок и меч. Все семеро вышли на дорогу, зорко оглядывая окрестности. Мабатан остановилась, приложила ухо к земле, и все напряженно замерли.

— Талия сказала мне, что мы лишь в трех днях пути от Города.

— У тебя есть какой-нибудь план, Роун из Негасимого Света?

— Нет, плана у меня никакого нет.

— План всегда полезен, — назидательно заметил Камьяр, — особенно если хочешь выбраться из передряги живым.

— Роун разыскивает сестру, — сказала ему Мабатан.

Сказитель слегка опешил.

— Действительно? У тебя есть сестра?

— Наша Стоув, — сказал Лампи.

— Нет, вы слышали? Он хочет получить аудиенцию у Нашей Стоув!

Всем стало не по себе. Камьяр взглянул на Роуна.

— Тебе это очень надо?

— Очень.

— И мне не удастся тебя переубедить?

— Не думаю.

Камьяр глубоко вздохнул и отряхнулся, как собака после купания.

— Ну что ж, друзья, переубедить его нам, как я понимаю, не удастся, — сказал он актерам, потом обернулся к Роуну: — Ты хоть что-нибудь знаешь о Городе?

— Однажды я видел его, когда был в Краю Видений.

— Ну и что же ты из этого понял?

— Общей картины у меня не сложилось, но я уверен, что там опасно.

— Для начала неплохо. По крайней мере, он знает, что в Городе опасно.

— Как в пасти чудовища, — согласился Доббс.

— Твоя сестра сама чудовище, — сказала Межан, наскакивая на Роуна.

— Она не может быть ничем, кроме символа, ей еще только десять лет.

— Думай что хочешь, — парировала Межан, — но о том, что творится вокруг, нам известно многое. И можешь быть уверен, что сестрица твоя стала Идолом Города совсем не за красивые глаза. Люди видели, как она присутствовала при операциях, когда вырезали органы похищенных детей, а некоторые даже говорили, что она сама принимала в этом участие.

Роун вздрогнул. Он вспомнил, как во время странствия в Краю Видений видел кровь, капавшую с пальцев сестры.

— А один человек даже был свидетелем того, как она на общественной дороге раскалывала своим слугам черепа.

— Да как же маленькая девочка могла раскалывать взрослым черепа? — спросил Лампи.

От этого вопроса Роуна передернуло, но он вполне мог такое допустить. В этом чудовище, как теперь называли Стоув, он продолжал видеть ребенка, продолжал любить свою сестру. Он все сделает для нее!

— Я должен с ней встретиться. Мне нужно видеть ее лицом к лицу.

— Ее все время охраняют. Она никогда не выходит из Пирамиды без сопровождения небольшой армии, — предупредила Талия.

— Если сначала она сама не отправляет своих охранников на тот свет, — криво ухмыльнулась Межан.

— Ну что ж, — сказал Камьяр, — у нас есть кое-какие связи в Городе. Хотя уверен, что радости это никому не доставит — с нами вообще неохотно идут на сотрудничество. Но надежда на чудо нам не повредит.

Мабатан подняла руку, призывая их к тишине, склонила голову к земле и мрачно произнесла:

— Двое всадников.

— Клирики? — спросил Камьяр.

Она поднялась и отрицательно покачала головой.

— Нет. У этих кони крупнее.

— Ну вот, друзья мои, настало время во всем блеске показать наш актерский талант. А ты, Роун, будь так добр, сыграй нам что-нибудь повеселее, пока мы будем разыгрывать представление.

Роун вынул из кармана флейту.

— Подмастерья, накиньте капюшоны. Сыграй джигу, будь любезен.

Вскоре показались двое всадников. Братья. Одним из них был брат Волк.

Роун с Лампи низко склонили головы, спрятав лица под капюшонами. Как и подобает настоящим подмастерьям, держались они так, чтоб их никто не замечал.

— Кончай балаган, подмастерье! Не видишь? У нас дорогие гости! — Камьяр улыбался, глядя в бесстрастное лицо Волка. — Достопочтенные братья! Всего за несколько монет мы с радостью сыграем для вас потрясающий спектакль!

— Скажи мне, рассказчик, сколько времени вы шагаете по этой дороге? — спросил Волк.

— Всего лишь день. Мы давали представление в том самом селении, где вы так своевременно появились. Да благословит вас Господь за то, что вы спасли нас от этих злодеев-фандоров.

— Скоро мы избавим вас от них навсегда, а с ними и от их предателя-предводителя, — сказал Волк, одной рукой поглаживая и успокаивая коня.

— Если б только это положило конец нашим бедствиям! По их следам Город уже рассылает клириков.

У Волка эта новость вызвала живой интерес.

— А сам ты видел клириков?

— Да, собственно, вчера на закате там, в лесу. Сколько их было, ты не помнишь? — спросил Камьяр, обернувшись к Талии.

— Десять, кажется. Или, может быть, девять?

— А еще мы слышали, что они разорили селение землепашцев к востоку от того озера, которое формой напоминает палец, — пробормотал Доббс.

— Да, это уж точно работа клириков, — поддакнула Межан.

— Мы разыскиваем одного беглеца из нашего братства, — крикнул Волк, перекрывая завязавшийся галдеж.

— Готовы вам служить!

— Высокий, белокурый. У него такой же меч, как у меня. — Он поднял свой меч-секач. — Ему где-то лет восемнадцать.