Наследники Борджиа - Виктория Дьякова

— Тебе это не грозит, — быстро ответил ему Гарсиа. — Ты будешь ждать нас и с нами выйдешь из монастыря.

Витя вздохнул с облегчением.

— Кто там наверху? — насторожился испанец, услышав, как заворочался во сне Макар.

— Караульный, — прошептал в ответ Витя, — но он спит. Я подменил его.

— Молодец! — похвалил его Гарсиа. — Только как бы он не проснулся сейчас. Медлить нельзя. Вот это, держи аккуратно, — он протянул Вите золотую маску герцогини, — надо надежно спрятать, прямо теперь. Знаешь, куда?

— А как же! — Витя сразу вспомнил про подземный лаз, который столько раз уже выручал его. — Заверну только. А это что, воск? — Любопытство все же оказалось сильнее, и Витя рискнул спросить.

— Вроде того. Сейчас мы выйдем, — продолжил Гарсиа, — а ты запри за нами дверь, спрячь то, что я тебе сейчас передал, и позаботься о ключах. Попробуй положить на то же место, где взял, чтоб подозрений не было. Мало ли как все повернется. Ридфор вот-вот снова начнет свои упражнения. Так что в сумятице тебе, может, и удастся все сделать незаметно.

— А Ридфор — это кто? — снова не удержался Витя.

— Не твоего ума дело, — осадил его Гарсиа, тревожно оглядываясь назад.

— Ты что? — настороженно спросила его Джованна. — Заметил кого?

— Вроде, шелест ног послышался, — Гарсиа посветил факелом вперед. — Не идет ли кто за нами?

— Ты думаешь… — Вопрос герцогини повис в воздухе неоконченным.

— Как бы то ни было, поспешим, — решил испанец. — Ты все понял? — спросил он Витю.

— Ага, — утвердительно кивнул тот.

— Тогда, завершив все, подходи к Успенскому собору, к главному входу. Но внутрь не входи. Снаружи покрутись и жди нас. Ясно?

— Ясно.

— Тогда пошли.

Словно две легкие стремительные тени, княгиня Вассиана и капитан де Армес почти бесшумно проскользнули в проем двери и, выйдя из башни, быстро исчезли в темноте. Два факела, которые они держали в руках, остались освещать узкий проход в подземелье. Витя, довольный, что все получилось, как по нотам, и от него теперь, вроде, ничего больше не требуется, кроме как маску спрятать да ключи вернуть на место, взялся обеими руками за тяжелую дубовую дверь и стал тянуть ее на себя, закрывая. Маску он отложил подальше, в одну из пустых бочек на нижней площадке башни, чтобы случайно не повредить. Насчет того, как он ее спрячет, он совсем не волновался, с местом ему было все ясно. Да и насчет ключей тоже — сунет под крыльцо собора, даже входить не будет в храм. Пусть потом на Феофана пеняют, что тот, растяпа, по дороге уронил. Словом, настроение у Вити повысилось. Он дотянул дверь до конца и уже собирался вставить ключ с золотым коньком на головке в замок, как дверь с внутренней стороны подземного хода снова резко дернули. От неожиданности Витя даже присел и легко отпустил дверь вместе со вставленным ключом. В сердечке его тихонько зацарапался страх.

Кто там еще? Вроде все, кто надо, прошли. Дверь медленно отворялась. В танцующем свете факелов в темном проеме перед Витей предстало странное человеческое существо, весьма непривычного, как мелькнуло у Вити заученно в голове, «для данной местности» вида. Длинное, тощее настолько, что ребра выпирают, как на стиральной доске, все черное-черное, только белки глаз бешено сверкают. Вокруг угловатых бедер — широкая повязка, вроде как юбка, зеленого цвета, а на голове — зеленая шапочка с пером. В костлявых черных пальцах — кривой кинжал, устремленный прямо на Витю. И весь мокрый. Незнакомец был весь мокрый, с ног до головы, будто его только что изрядно окатили из бочки. Но почему-то Витя заметил это в последнюю очередь.

Ступая мягко и гибко, как кошка, чернокожий боец двинулся на Витю. Растопченко, забыв о том, что на поясе у него висит тесак, медленно отступал назад, поглядывая по сторонам, чем бы защититься. Неудачно ступив, он попал пяткой в какую-то выбоину и завалился спиной назад; больно прокатившись лопатками по лежавшим на боку бочкам. «Ну все, сейчас прирежет! Кончился Витя!» — мелькнула у него безрадостная мысль. Но никто на него не нападал. Витя отчаянно завертелся, пытаясь встать. А когда поднялся, увидел, что чернокожего уже и след простыл.

Сначала Витя подумал, что тот спрятался где-нибудь в башне. Вспомнив про тесак, вытащил его, облазил все углы — никого. Ушел. Кто такой, откуда? Витя вспомнил тревожные взгляды Гарсиа и вопрос герцогини, также полный скрытых опасений. Не исключено, что неизвестный пришел за ними. Все хорошее настроение от выполненного задания у Вити мигом улетучилось. Оказывается, не так тут гладко, как он предполагал. «Надо бежать, предупредить. Скорее. Чернопопый наверняка за ними почесал», — уже не обращая внимания на боль в ссадинах, Витя как мог быстро закрыл дверь. Взбежав наверх, растолкал Макара: мол, просыпайся, меня князь зовет.

— Как, тихо все? — спросил его кузнец, лениво потягиваясь и позевывая.

У Вити же зубы стучали от нетерпения.

— Да, тихо, тихо. На, держи свою пушку.

Витя быстро всунул руки кузнецу его пищаль и со всех ног помчался вниз. Подскочив к лазу, достал тряпицу, в которой до того хранил свой «клад», завернул в нее маску герцогини, положил в тайник, и придерживая руками болтающиеся под рубахой ключи, побежал к храму.

Успенский собор, тускло освещенный лампадами, тонул в густом черно-фиолетовом полумраке. Пахло сыростью и ладаном. Большинство икон было завешено вышитыми покрывалами, чтобы клубящиеся повсюду дым и тлен не повредили их. Кое-где отсвечивали ярким блеском серебряные яблоки паникадил, золоченые венцы на образах, но ничем не защищенная позолота и серебро потемнели и местами походили на тлеющие под золой угли, вот-вот готовые вспыхнуть. От прежней роскоши и жизнелюбия не оставалось и следа. Над царскими вратами виднелся облепленный хлопьями золы образ Спасителя с херувимами и серафимами, а на боковых дверях сквозь мрачные облачка зловонного тумана, трепетали за подвижной пеленой грешники и диаволы, писанные в человеческий рост, и в полутьме казалось, что они на самом деле движутся. Так как большинство горящих стрел и копий от осаждающих летело теперь в сторону храма со стороны близких к нему Святых ворот, и собор подвергался наибольшей опасности, князя Григория перенесли в трапезную. Туда же отправили и Леху. Так что в соборе было пустынно.

Войдя в храм, Джованна окинула взглядом зал, в котором прежде бывала столько раз. Сердце ее вздрогнуло от жалости. Собор очень нравился ей своим великолепным убранством и особым жизнеутверждающим настроением, которое всегда царило здесь во время богослужений. Но не давая чувствам захлестнуть себя, она быстро направилась к ризнице, где хранился ларец с сокровищами. Ее поспешные шаги звонко отдавались под сводами пустого храма. У самого алтаря, шедший позади нее, Гарсиа придержал герцогиню за руку: