Удачная неудача Солнцеликого - 2 (СИ) - Штефан Елена

– Нет, ваша милость, я прихожу сюда помолиться, когда минутка выпадает. – Кухарь замялся, неловко переминаясь с ноги на ногу. – Сегодня вот оплошал, Луноликая уже удалилась.

И опять замялся, вроде как даже уйти собрался, но моя чуйка орала, что отпускать его никак нельзя.

– А я чаще Раштиту молюсь и Рушату. – Наверное, ляпнулось что-то очень личное, потому как маска добродушия сменилась задумчивым удивлением. – Байдан, раз уж я нечаянно испортила вам моление, то, может быть, вы побудете со мной? – Черт знает, почему вдруг вылезло это «вы», на кухне-то благополучно «тыкала». – Мне еще не хочется уходить, здесь так красиво, побудьте со мной. Пожалуйста.

Хочу! Хочу, чтобы он остался. Искренне, а не потому, что богиня попросила. Странный кухарь задумался лишь на пару мгновений, кивнул и раскатал свой войлочный матрасик на низком парапете. Это такое предложение сесть на теплое? Вот ведь! Я-то в плаще, а сам в куценьком кительке с чужого плеча.

– Да мы тут и вдвоем отлично поместимся. – Неловко-то как, а-ащ.

Опять кивнул и сел на оставленное место, как будто уже не раз сиживал так. Не проявляя смущения, с тихим достоинством. И полу моего плаща принял на плечи очень спокойно, с видимой благодарностью.

Осознать-то нелепость своего поведения я осознала, но огорчиться не успела.

– Что вы хотите узнать, госпожа Нина? 

– Да много всего. О крепости, о переправе, о людях, о магии. – Не сиди мы к плечу плечо, обязательно пропустила бы это секундное напряжение на слове «магия». – А больше всего я хочу узнать, почему вы несчастны, Байдан.

Эх, лица почти не видно, сидим-то вплотную, да еще и высокий! Но как дрогнул мускул на выбритой щеке, усекла. И отметила для себя – на выбритой!

– Вы заметили, ваша милость…

Угу, я бы еще недели три «замечала», если бы меня, такую наблюдательную, богиня носом не ткнула.

– Вы слишком опрятны и внимательны, чтобы быть просто не очень умным кухарем. Так кто вы, Байдан? И зовите меня Ниной, я титулования не люблю.

– Нина?

– Да, просто Нина. Даю слово, что все останется между нами.

А вот эта улыбка мне уже нравится. Грустная и чуточку злая. Не блаженная. Не маска. Ну давай, решайся уже!

– В обмен на вашу тайну, Нина. – И натянул поплотнее свою часть плаща. Это он так обозначил, что принимает игру? О как! Умен!

– Да моя тайна выеденного яйца не стоит. День-два – и о ней будут знать все. Офицеры уже знают. Я иномирянка.

И тишина. Хоть бы Тит проснулся уже, подсказал бы чего.

– А я магистр Байдан Врем. Маг без магии.

Твое ж волшебное число «пи»! Сломленного жизнью аристократа представить себе могла, но такое!

– Полное выгорание? Давно?

– Двадцать шесть лет…

Плотину прорвало. Магистр Врем выжег себя, когда держал щиты, страхуя отход студентов во время ЧП. У одного из юных магов сдали нервы, и он атаковал сокурсников. У недоумков хватило дури спровоцировать сильного и нестабильного мальчишку. Трое погибших и магистр-инвалид, как результат злой шутки.

– И что, совсем-совсем без магии?

– Разве что я ее по-прежнему чувствую, вернее – угадываю. А вот вашу вчера не распознал. Вы ведь магичили, Нина, а магии в вас нет. Так мне кажется. Расскажете?

О-о-о! Так вот почему он так легко пошел на контакт. Прям от сердца отлегло, а то уж больно неестественное доверие какое-то. Слишком легко. Ученый – он всегда и везде ученый. Интересно ему, видите ли. Еще один юннат.

– Обязательно расскажу, Байдан. Правда, мой дядя, Гунар Готтар, с принца Роллитваена за эту тайну клятву миру стребовал. – Рука метнулась к заветному кулончику-следилке, надеюсь, дядюшка ощутит мой нежный привет.

– Гунар Готтар? Ваш дядя?

– Названый. Так получилось.

– Простите, Нина, удивился неуместно. Понимаете, уже лет пятнадцать мечтаю о встрече со знаменитым Готтаром из Гулеи. Если честно, мне кажется, что он сможет помочь.

Ну-у, не знаю. За пятнадцать лет можно и до Гулеи пешком дойти. Или я чего-то не понимаю?

 – Не осуждайте меня, Нина, – угадал-таки мои мысли, вот ведь. – Я боюсь уйти из крепости. Удалиться от Переправы. Здесь разлита такая магическая мощь, что даже мой схлопнувшийся резерв, кажется, на нее реагирует. Не отмирает окончательно. Я очень боюсь рисковать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да кто бы тебя осудил, милый ты мой! Можно дойти до целителя, но уже с никуда не годным резервом, а можно набраться терпения, молить Сиштиру о шансе и верить. Кто бы посмел тебя осудить?

– Вы предпочитаете магию воздуха, да, Байдан? – Ну, логично же, раз он Сиштире поклоняется.

– Предпочитал. – Вот я балда бестактная, конечно, предпочитал. – И артефакторику. А вы?

– А я с магией не в ладах. Дяде вот иногда помогала, и он направлял мою силу. Так дядя сейчас в столице.

Про то, что Гунар уже дважды бывал в крепости проездом, говорить не стану. Не знал и не знал. Пусть так и останется. Скорее всего, Гунар тогда, без меня, был бессилен. Недаром же Сиштира только сейчас вмешалась. И про то, что дядя опять может приехать в любой момент, говорить не буду, очень уж страшно обнадежить зазря. Вона  какой он трепетный. Не спрашивает про магию, хоть и повод есть. Клятву, на которую я сдуру намекнула, немаг дать не может. Немыслимо хотелось бы попробовать предложить ему синенькой, но без контроля дяди не стоит, а вдруг единственный шанс изничтожу?

Разговор как бы исчерпал себя, но отпускать бывшего магистра в столь неоднозначный момент не хотелось. 

– Расскажите мне о Мируве и Переправе, Байдан. А я вам – как с Гунаром Готтаром познакомилась. – Перевод темы, конечно, неуклюжий…

– Вама! Ты где?

На смотровую площадку влетели Дораш и Тишка.

– Вама! Тебя уже все ищут! – Дораш аж глаза закатил, глядя на наши посиделки. – Магистр Юттим будет переговорник активировать. Пойдем скорее!

– Вама, не пропадай так, я тебя совсем не слышал, я так не люблю. – И голосишко такой жалобный. – Опять сестрица приходила, да? Скоро она уже не сможет тебя от меня закрывать!

– Я тоже удивилась, что ты так долго спишь, солнышко, все хорошо.

– Идемте, Байдан, уже, оказывается, пора. Я планирую сегодня полюбоваться закатом, если получится. Составите компанию?

*****

Дораш все поторапливал. Куда уж быстрее: на его шаг – четыре моих. По-моему, он опять подрос, вроде как рукава куртки коротковаты стали. Совсем братьям внимания не уделяю, вот ведь!

Предстоящий разговор со столицей этот так некстати, не готова я. Надо бы подумать, впечатления систематизировать. И кто просил Юттима инициативу проявлять с утра пораньше, связь устраивать? Придется импровизировать.

Помещение, в которое привел меня братишка, определенно было кабинетом, и, скорее всего, – магистра. Все добротно, но просто и скудно. Посредине – стол с педантично расставленными предметами, который определенно был не только письменным, но и роль мастерской играл: длинная каменная столешница на кованом монументальном основании. Вращающийся настольный держатель для мелких инструментов ощетинился кончиками неопознаваемых приспособлений, мучительно напоминавших стоматологический инвентарь, бр-р. Рядом почти плоский лоток, обтянутый толстым сукном. Даже не сразу сообразила, что это, а когда сообразила – умилилась: тонкий инструмент откладывать во время работы и не тупить его о камень. Остальное не произвело впечатления, разве что отметила яркое освещение да захотелось рассмотреть нечто, похожее на чертеж... А потом едва не запамятовала цель визита – увидела объемный стеллаж с книгами. Почти забытая острая потребность в немедленной дозе читательского кайфа накрыла внезапно и болезненно. Даже не заметила, как рядом со мной оказался хозяин и подтолкнул к табурету.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нина, скорее садитесь, вас уже ждут. – Расшипелся, как камышовый кот, а кто ему виноват? Предупреждать надо. – Вы же вчера сами просили связь! – А в руках неказистый кулончик – артефакт. Зато руки какие! Мужские! Именно такие, как мне всегда нравились: не изнеженные и не огрубевшие, с мосластыми косточками и темноватыми волосками, не пугающе крупные, но надежные. Руки, в которые захотелось шагнуть.