Удачная неудача Солнцеликого - 2 (СИ) - Штефан Елена

Выловить отцов-командиров после ужина оказалось весьма непросто, еще труднее было убедить их помочь. А что я такого попросила? Всего-то стазис на припасы накинуть. Не самое редкое умение среди магов, даже Кира освоила, хотя никаких академиев не заканчивала.

– Мы боевые маги, Нина. Бо-е-вы-е... – Командир Норрей состроил снисходительную мину. Вот ведь, стоило отоспаться человеку, так сразу характер подпортился.

Пришлось сцену устроить. Вполне искренне получилось, да-да. Тоже мне. Бо-е-вы-е ма-ги! Боевым, значит, еда вкусная не нужна, да? Я, на минуточку, личная помощница короля и целая «ваша милость» с золотым мак-кергоном, а стою с утра до ночи у плиты. Надо – значит, надо. Вот и господа великие воины не рассыпятся и честь офицера не уронят, если о себе и о солдатушках, зацепом, позаботятся. Ну и что, что в крепости штатный маг имеется?! Магистру завтра артефакт питать. Истерила старательно, трагическим громким шепотом. И так же старательно благодарила за услугу, но уже в голос.

В трапезной после ужина всегда есть кто-то из солдатиков, чтобы побаловаться дополнительным чайком, помочь и по сороковому разу байки послушать. Было кому уши погреть об мой бенефис.

Потом, по пути к своим покоям, случайно подслушала разговор. Не с целью послушать, а с целью не смущать. Ибо прошмыгнуть никак: мужики устроились на перекрестье коридоров. Говорил комендант.

– Ты, Седир, зря так разошелся сегодня. Ничего плохого Нина не сделала и обидеть никого не хотела, для всех старалась. Ну, не привыкли мы, чтобы с офицерами так запросто, но разве это плохо? Сам посуди, мак-кергоны у нас с ней одинаковые почти, только я свое назначение от генерала Роя получал, а ее милость – от самого короля, его величества Фрацваена. Помнишь, Юттим говорил, что она с государем за одним столом сиживала запросто? А теперь вот солдатам кашеварит, не чинится. Не меньше твоего работает, делает что может. Рыкни на нее пару раз – она уедет. И что, опять баланда? Думай, Седир, думай и готовься к переменам. Все, иди спать. А я пойду посты проверю…

Эх, недооценивает зама по хозяйству комендант, недооценивает. Ща, побежала уезжать...

*****

До Переправы шли в напряженной тишине. Витто от ответов на расспросы уклонился вежливо, но жестко: ему-де нужна сосредоточенность. Да и ладно. Стоило миновать тоннелеобразный выход, как открылся вид на пресловутую Переправу. Уж не знаю, чего я ждала, но не обычного моста с будкой охраны. Какое разочарование! Ну мост, ну каменный, ну широкий. Для средневековья просто широченный, примерно на три автомобильных полосы. Только короткий какой-то.

Подошли поближе, и стало ясно – отличие было: вместо перил высокие, метра полтора, борта. Желоб какой-то, а не мост. Наверное, так и надо, чтобы близкая стремнина не пугала. И еще одно разочарование: думала – вдоль моста рассмотрю, что там на той стороне, а фигушки. Полупрозрачная пелена, укрывающая противоположный берег на протяжении всей реки, в зоне моста стала непроницаемой для взгляда. Совсем. Эдакий гигантский шмат густой мыльной пены – та же поблескивающая невесомая плотность. И в «это» уверенно шагнул Витто, лишь короткий приказ, не поворачивая головы, буркнул.

Черт, почему я такая законопослушная уродилась? Справа каменный забор, слева каменный забор, сзади короткий пролет до сторожки, а перед носом эта пенно-пористая штука. Велено стоять – стою, жду, инструктаж исполняю. Но трогать-то не запрещено. Пена и пена. Упругая, приятная, слегка щекотная, как энергетическая ласка Сары. Эта субстанция казалась живой и даже эмоциональной. Иллюзия, наверное, но прозрачные пузырики под моей ладонью уплотнились, и ощущение ласки стало ярче. Через несколько секунд наружу шагнул Витто. Напугал.

Бледный, осунувшийся, даже похудевший какой-то. Глянул безразлично и тяжело побрел в сторону сторожки, еще резче отмахиваясь рукой. Вид имел такой, что оскорбить его предложением помощи было немыслимо, а не предложить помощь – невыносимо. Измученный вид. До сторожки метров пятнадцать, десять из них Витто проковылял, опираясь на мое плечо. Солдатики-постовые явно знали, что делать: перехватили, завели в крошечное помещение. Столик неструганый, три табурета да окошечко в сторону степи, ладно, хоть застекленное. Ни печки, ни жаровни. Не сторожка – будка от ветра. Под окошком магистр и уселся. Достал из кармана лепешку и, прикрыв глаза, принялся медленно жевать. Солдатик пристроил рядом с его рукой жестяную кружку с водой. Холодной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот бирюк же ж, как есть бирюк!

Клуша во мне исходила сочувствием к обессиленному магу, а рачительная продуманка сочилась ядом и бессильной злостью. Откуда мне было знать, что ему еда понадобится? Что он так выматывается на этой своей подзарядке? Что тут такой дубак? Либо я ему с собой кусок мяса бы не нашла? Фляжку горячего чая не припасла бы? Лишнюю порцию бы за ранним завтраком не положила? Да свою бы отдала! Трудно сказать было? У-у, бир-рюк! Одни брови на лице остались.

Давешний солдатик тронул меня за плечо и поманил наружу, туда, где ждали еще двое караульных.

– Пусть господин маг один побудет, ваша милость. Не обижайтесь только. Он всегда нас выгоняет – не любит слабость показывать.

– И что, он всегда так выматывается?

– Да нет, только последнее время. Раньше, бывало, примчится. Хромой, а ходкий. Нырнет в пелену, выскочит – и назад, в кабинету свою, мастерит там что-то. А нынче по два раза заходить стал. Сейчас оклемается и опять пойдет.

Ну да, ну да. Оклемается, как же. От накопителя резерв пополнит и уже своей живой силой артефакт докармливать пойдет.

– Много болтаешь, Латир. – Витто, не оборачиваясь и куда менее бодро, потопал назад, к пелене.

Ну, стоик хренов, уж ты получишь…

– Тиша, Тиш! Слышишь меня?

– Все время слышу, понял, сделаю. Вы только нас дождитесь.

Во второй заход Витто отсутствовал долго, я даже испугалась. Потом опять испугалась, когда вывалился и едва не упал, но удержался, тяжело опершись на мое плечо. Зато парни успели. Подхватили. Тишка чуть не плакал от сочувствия. Дораш посмотрел, почесал в затылке и взвалил магистра на закорки. Хорошо, что он у нас такой крупненький.

А в сторожке все, как я просила. Горячий бульон во фляжке. Одеяло. И перекус для солдат. Пусть всего лишь лепешка, зато с горячим чаем. Уж следующую вахту я в таких условиях не оставлю. Огребет у меня эс-капитан.

У Витто даже удивляться сил не было, выпил суп и задремал. Вопрос о том, почему мои братья так удачно подоспели с припасами, магистр еще задаст. И будет послан лесом. До которого надо идти через горы. А пока страдалец спит, надо его подпитать.

И чего разволновалась? В первый раз, что ли, знакомая же процедура. А вот поди ж ты, застеснялась на шее пульс искать, да и на запястье – стремно. А надо. Ну, три-четыре...

– Что вы сопите, Нина, как объевшийся щенок? – Эх, даже пальцы не успела убрать. – Пульс считать не стоит. Я не так плох. Кажется.

Ну и отлично! Значит, тех крох синенькой, которые успела-таки впихнуть, достаточно, чтобы полутрупик стал разговорчивым.

– Вама, обоз идет! – окликнул Дораш, прерывая неловкую паузу. – Давай скорее!

Снаружи уже приплясывал в нетерпении Тишка, удерживаемый солдатиком. Техника безопасности, так понимаю. Вплотную к пелене приблизиться нам не дали.

Ну, пожалуй, что-то такое я себе и представляла: из пены неспешно высунулась лошадиная голова, затем все остальное, включая кибитку и незнакомого степняка на ко́злах. Один из служивых сразу подхватил лошадку под уздцы, успокаивающе прицокивая языком, и увел чуть в сторону. И вовремя – пену завесы проткнул еще один лошадиный нос. Черный и бархатистый. Это было забавно: подвижные ноздри настойчиво принюхивались, а под ними вздернутая губа и зубы. Идеальный лошадиный прикус выглядел бы жутковато, если бы не приветственное ржание. Уже узнаваемая кудлатая голова взяла курс точно на нас, стоящих в сторонке. Пряжка. Дюш удерживал мелкого на месте, не давая рвануть к любимой скотинке, – повозка должна миновать пелену полностью и без задержек. За воссоединением одиноких сердец после четырехдневной разлуки наблюдал весь уже собравшийся обоз. Коняшка всхрапывала, смакуя Тишкин запах, и ощупывала губами счастливую конопатую мордаху. Боженёнок счастливо вздыхал в ответ, хихикал от щекотки и норовил прижаться золотистой щекой куда дотянется, не обращая внимания на ремешки упряжи, не до этого. Расчувствовался мелкий. Хозяин лошадки тихо стоял рядом, лишь недоуменно качал головой да улыбался, транслируя умиление и досаду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})