Золотой ястреб - Фрэнк Йерби

Кит улыбнулся в ответ, и они переключили внимание на стены. Почти сразу же они заметили часового, но Кит ждал появления массивной фигуры капитана охраны, человека, который прописал ему индейское лечение. Наконец он поднял мушкет и выстрелил. Капитан охраны пошатнулся и в судорогах свалился на руки своих солдат.

Со стены ответили огнем, но он был совершенно беспорядочным, потому что солдаты не имели ни малейшего представления о том, откуда раздался выстрел. Затем, как бы в ответ, с моря раздался гром пушечных выстрелов. "Святой Лукас" открыл огонь, и его поддержал "Форт". Полминуты спустя все окрестности содрогнулись от грохота. Они оба знали, что "Скипетр" произвел бортовой залп.

Они лежали в грязи и громко смеялись, а их голоса заглушались громом пушек.

Сейчас все начнется. Сейчас все действительно начнется.

ГЛАВА 27

28 апреля каждый в Картахене понимал, что город обречен. Форт Сан-Луис де Бока-Чина был захвачен французами с удивительной легкостью одновременной атакой с моря и суши. Их немного утешило только то, что старый Санчо Джимено сражался, как дьявол, так что де Понтис вернул ему шпагу и отпустил со всеми подобающими почестями и церемониями.

У них была слабая надежда на разногласия между французами и пиратами, но и она не оправдалась. Правда, де Понтису пришлось со шпагой в руке гнать пиратов в атаку на форт, когда они бежали с поля битвы. Правда, ему пришлось привязать одного флибустьера к столбу и на глазах остальных отхлестать плетью. Но однако они каким-то образом вновь обрели свою смелость и взяли холм Попа подобно легиону дьяволов.

Сан-Лазаро был атакован объединенными силами пиратов и солдат, и раненные в этой битве испанцы рассказывали, что видели в передовых рядах атакующих юного золотоволосого дьявола, который прежде был пленником Сан-Лазаро. Каждый знал, что этот человек, странным образом похожий на графа дель Торо, потом был переведен в Бока-Чина и погиб там.

Но откуда он взялся? По мере того, как он все чаще и чаще появлялся на передовой линии, даже самые закоренелые скептики не могли не признать, что это именно он. А теперь, когда пушки Ла Мотт Мишеля, командира королевской артиллерии, уже обстреливали городское предместье через узкий канал, тысячи горожан своими глазами могли видеть его золотистые волосы среди смуглых голов его товарищей. Конечно же, среди французов были блондины, но это, несомненно, был именно он.

Под городом были установлены две французские батареи из двенадцати и восемнадцати пушек, а между ними - девять больших мортир. На заливе стоял "бомбомет", а с моря огонь вели все корабли эскадры, круша городские стены.

В городе уже было множество пожаров, так что в темноте хорошо было видно, как к звездам поднимались гигантские языки пламени. Пушки защитников тоже грохотали в ответ, так что в воздухе витала смерть. Город не превратился в пепел только потому, что в ночь на 29 апреля разразился сильный шторм с дождем. В эту ночь горожане впервые с начала осады увидели свой город в темноте. Пока французы спасались от дождя под импровизированными укрытиями, сотни испанцев крадучись вышли в темную, дождливую ночь. Покинув город, они выбрались на холмы, но там многие беженцы погибли в стремительных потоках горных водопадов.

Утром 30 апреля бригантину "Провидение" слишком близко поднесло к городским стенам, и она затонула, пораженная выстрелами крепостных пушек. Большинство из ее экипажа не умело плавать, так что они пошли на дно вместе с кораблем. Бернардо нырнул и долго плыл под водой, выбравшись на берег рядом с госпиталем Сан-Лазаро.

Когда его выбросило на берег, мокрого и дрожащего, он заметил, как Кит на бегу бросил ручную бомбу в пирогу, которую испанцы начинили взрывчаткой и направили к мосту, соединяющему Сан-Лазаро с одним из городских предместий. Взрыв был похож на конец света, а Бернардо пролетел несколько ярдов в воздухе и шлепнулся прямо к ногам Кита. Кит бесцеремонно прижал его к земле, спасая от щелкавших вокруг пуль, и свалился вместе с ним под защиту траншеи.

Кит улыбнулся Бернардо и устроил его рядом с молодыми шевалье, готовящимися к атаке. Среди этих юных французских аристократов Кит был известен своей безрассудной храбростью, граничащей с глупостью. Но они признавали его за своего. Они смеясь говорили еду, что после окончания осады он должен поехать в Версаль, и, если король все еще прислушивается к их словам, Кит получит в награду деньги, титул и самую прекрасную женщину Франции в жены. Кит, который не доверял им, насмешливо улыбнулся и занял свое место в строю.

Во главе с Леви, своим храбрым командиром, они перебежали через мост к воротам, туда, где их не могли достать пушки осажденных. Но у ворот испанцы встретили их мушкетным огнем. Кит увидел, как Маролл и Дю Роллон упали, сраженные выстрелами.

Он знал, что без подкрепления им и в месяц не пробить отверстие в этих воротах, но в этот момент Леви собрал остатки своих сил, чтобы вывести их из боя. Испанцы продолжали вести жестокий огонь им вслед. Леви и его адъютант, Франкин, вооруженные мушкетами, начали отстреливаться, чтобы прикрыть остальных, до тех пор, пока не потеряли сознание от ран.

Так обстояли дела, когда Кит увидел Бернардо, спешащего к ним на помощь в компании пиратов, ведомых ни кем иным, как самим Дукассе. Дукассе был ранен при взятии Бока-Чина, но с обычной энергией хромал вместе с остальными, вооруженный одним из своих пистолетов.

Испанцы все еще сопротивлялись, поливая кровью каждый дюйм. Кит и юный де Понтис сражались бок о бок, сроднившись во время осады, как братья. Вдруг среди звуков битвы они услышали страшный крик, похожий на стоны пытаемых в аду грешников, и, обернувшись, Кит и де Понтис увидели Палли, перебегающего через мост во главе своих негров.

Они шли прямо на мушкетный огонь, падали, сраженные выстрелами, но продолжали идти вперед, так что испанцы даже не успевали перезаряжать мушкеты. Наконец, после героических усилий, сопротивление у ворот было сломлено и чернокожие хлынули на узкие улицы. Тотчас пираты во главе с Дукассе воспользовались их успехом, к ним присоединились Кит и де Понтис, но всем им пришлось остановиться перед воротами внутреннего города, которые защищал сам губернатор Новой Гранады со своими солдатами.

У испанцев не оставалось другого выбора, как атаковать и умереть или остаться и быть жестоко зарубленными. Испанцы, будучи гордыми людьми, предпочли атаковать. Спустя восемь ужасных минут их отбросили назад в двадцать раз превосходящие силы противника. Все они были смяты и уничтожены.

Глядя на белый флаг, показавшийся над городской стеной, Кит не мог сдержать жгучих слез, струящихся по лицу: на его руках лежало тело юного шевалье де Понтиса, убитого выстрелом в сердце в последнее мгновение перед капитуляцией.

ГЛАВА 28

Однако, большие ворота оставались закрытыми. Увидев двух эмиссаров, идущих под белым флагом вести переговоры с бароном де Понтисом, который лежал, раненый, на носилках. Кит решил долго не ждать. Старый генерал не знал о смерти своего племянника, и Кит чувствовал к нему сострадание. Он мог быть деспотом, твердолобым сторонником дисциплины, но после первого же дня атаки никто не сомневался в его храбрости.

Так, падая от усталости, весь прокопченный пороховым дымом, со следами слез на грязном лице, Кит отправился в Картахену. Бернардо, как обычно, сопровождал его. На землю опускались сумерки, и на ясном небе алел багрово-красный закат. Двое мужчин медленно пробирались вдоль стены, оглядываясь по сторонам. Им не составило большого труда пробраться вовнутрь, потому что в этом месте огромные мортиры выломали каменные плиты, превратив их в груды щебенки. В один из таких проломов и забрались Кит и Бернардо. Внутри усталые, залитые кровью солдаты, с удивлением смотрели на них, но никто не сделал попытки помешать им. Некоторые солдаты, встречавшиеся им в разгромленном городе, даже салютовали им

Они легко нашли дом дель Торо, потому что начало улицы, на которой он стоял, было уже охвачено огнем. Кит заметил, что два соседних дома еще не загорелись, но это было только делом времени.

Они подкрались к дому, и их шаги заглушались треском пламени и шумом разрушающихся домов. Почти все окна в доме были разбиты и зияли темными провалами.

Заглянув в одно из уцелевших окон, они увидели Луиса дель Торо, сидящего в большом кресле. На его лице так ясно было написано отчаяние, что на мгновение в глубине души Кит почувствовал жалость к этому первому человеку. "Хотя я пришел убить его, - подумал он, - если бы существовала любая возможность - любая честная возможность- спасти ему жизнь, я бы сделал это..." Он подался вперед, вглядываясь в этого внезапно постаревшего человека, сидевшего среди руин своего былого великолепия.

Внезапно дон Луис встал и с пистолетом в руке пошел к окну, но остановился, когда навстречу ему появился Кит, тоже вооруженный пистолетом.