Предновогодье. Внутренние связи (СИ) - Хол Блэки

Повздыхав и поворочавшись, я все-таки уснула, подумав напоследок, что от насыщенных дней на лице появляются преждевременные морщины. Рука почти перестала болеть, но все же я берегла её и лежала на левом боку.

Все-таки Мелёшину в голову взбрело. Посреди ночи громкий стук вырулил меня из тревожного сна. Открыв дверь, я увидела растрепанную и злую Аффу.

— Сама с ним разбирайся, но чтобы он больше не звонил, — сунула в руку телефон и хлопнула дверью своей комнаты.

Я спросонья поглядела на экран. Было полтретьего ночи, и был звонок от Мелёшина. И сам он висел на том конце потрескивающей тишиной.

— Обалдел, что ли? — прошипела в трубку. — Если не спится, то обязательно нужно разбудить половину общаги?

— Кто такой Рябушкин? — холодно поинтересовался он.

Ничего не скажешь, бодрый голосок. Будто на дворе не глубокая ночь, а самое что ни на есть утречко. Или день.

Это могла быть 19.1 глава

— Мелёшин, — простонала я, — дай поспать!

— Как хочешь. На лекции увидимся.

— Постой-постой. Не было уговора, чтобы дежурить у телефона круглые сутки и как справочное бюро на вопросы отвечать.

— Еще раз повторяю, дело твое.

— Зараза! И играешь нечестно! — выпалила я и притихла. Что ответит? Утром точно по скамье размажет.

Телефон помолчал.

— Придешь за полчаса до занятий и доложишь.

Есть, мой генерал!

— Ладно, — согласилась вяло. Этот раунд я выиграла.

Мелёшин отключился первым. И, похоже, выигрыш остался за ним, потому что своим звонком он сорвал мне сон. Часа два я возилась в кровати, заново переживая впечатлившие меня события, то есть, практически, начиная первого дня пребывания в институте. Заснула лишь под утро.

Когда Аффа постучала в стенку, я совершенно не выспалась. Зевала не хуже соседки и перепутала левый сапог с правым.

Болезненные ощущения в правой руке прошли, но при резких движениях возникала легкая ноющая боль в мышцах. Думаю, перо смогу удержать. А Капа так и не объявился.

Мелёшин, хитрый лис, назначил встречу рано, чтобы никто не увидел, как он общается со мной. Наверняка стыдился стоять на одном квадратном метре рядом с цирковой крыской. Ему-то что, за пять минут домчится на машине до института, я не успею позавтракать. Со слов Аффы проректриса обещала, что сегодня общепит снова распахнет двери перед страждущими отведать столовской пищи, но по милости одного динозавра мне грозили урчащий желудок и мечты о еде как минимум на полдня.

Пирожки Марты запихались в отяжелевшую сумку вдобавок к ценным вещам, которые я решила не оставлять в комнате без присмотра.

Утро ознаменовалось крейсерскими скоростями. На полпути в институт пришлось вернуться за забытым ватманом и заново бежать в альма-матер. Зато я взбодрилась, забыв о морозце.

Темная громада института выглядела обманчиво сонной. На деле парадные двери давно открылись, а под козырьком всеми цветами радуги переливалось северное сияние. Произошла смена иллюзорных декораций, приуроченная к встрече Нового года.

Сумрак поглотил холл, в вахтерской горел свет, и доносились звуки работающего пылесоса. Чистюля-охранница наводила блеск перед началом тяжелого трудового дня. Монтеморта я вообще не заметила, уж очень удачно неподвижная глыба слилась с темнотой. Постамент у святого Списуила пустовал. Неужели элитный мальчик подшутил или проспал? Утомился, поди, бедный, полночи глаз не смыкал, — промелькнула злорадная мыслишка.

На всякий случай я сбегала к лекционной аудитории и похвалила себя за эту идею. Мелёшин, как ни в чем не бывало, восседал на подоконнике и болтал ногой, поглядывая то в окно, то в свой любименький телефон. Поза у него была непринужденная и расслабленная, словно у кота, объевшегося сливок.

Ничего не берет гада: ни бурный вечер, ни бессонная ночь — подумала я со вспышкой раздражения и удивилась. Мне-то какое дело, чем он в свободное время занимается?

— Давай по-быстрому, — сказала, подбежав. — Хочу ватман отнести.

Мелёшин оторвался от телефона, окинул меня быстрым взглядом, и мы начали общаться по-деловому: вопрос — ответ, ответ — вопрос.

— Зачем ватман?

— Для плафона.

— Подробнее.

— Отнесу к внутренникам, они обещали изготовить плафон для лампочки.

Мелёшин слабо улыбнулся, но не стал острить.

— О Рябушкине, — напомнил.

— Тоже с внутреннего, познакомились в библиотеке, — отрапортовала я.

— Значит, книжечки вместе почитываете?

— Почитываем.

— Куда пригласил?

— В институтскую кузню.

— Куда? — изумился Мэл.

— В кузню.

Мелёшин вникал-вникал, а потом засмеялся. Красивый у него оказался смех, да и сам он, когда смеялся, становился очень привлекательным. Или я с утра плохо умылась, и Мэл симпатичным показался?

— И зачем же? Меч ковать? Или забрало?

— Тебе-то какая разница?

— Ну, мне интересно, куда можно пригласить девушку в свободное время, — развеселился Мелёшин. — Неужто стоящее развлечение?

— По крайней мере, интереснее, чем выслушивать стоны в телефонной трубке, — вылепила я в лоб, а потом сообразила, что разговор получается дерзковатым.

Мелёшин оборвал смех.

— Хочешь сказать, плохо развлекаюсь? А ты, смотрю, сразу ушки навострила. В трубку вцепилась и не дышала, да?

Я фыркнула:

— Больно надо! Наоборот, затыкала. Ваши сладострастные вздохи на другом конце общаги всем проели мозги. Кстати, благодаря твоему ночному звонку я лишилась возможности звонить с соседского телефона.

— Твоя проблема.

— Конечно, моя, — согласилась я. Зачем спорить и раздражать с утра пораньше? Вдруг опять надумает повоспитывать или введет новое правило беспрекословного соглашательства? — Но виноват в ней ты, и придется срочно ее решать, — добавила, имея в виду, что к вечеру мне нужно уговорить Аффу или найти другой способ дозвониться до Мелёшина. — И будь любезен, обозначь часы приема хотя бы потому, что ночью очень хочется спать. К тому же мне нужно распланировать дела, чтобы до тебя дозвониться.

— Сообщу позднее, — сказал официальным тоном Мелёшин. Его настроение резко изменилось. Я заметила это по поджатым губам и сведенным к переносице бровям.

— Могу идти, или есть вопросы?

— Можешь, — обронил он нелюбезно и пошел по коридору.

Я пожала плечами. Достаточно ему объяснений, или снова решит, что недоговариваю?

Стрелки на часах предупредили, что за содержательным диалогом время пролетело стремительно, а мне нужно добежать до внутренников и вернуться обратно. Что я и сделала, помчавшись ураганом в другое крыло, в аудиторию третьего курса Петиного факультета.

Петя сидел впереди на среднем ряду, и, видимо, ждал меня, потому что активно замахал рукой и пошел навстречу. Он волновался и слегка нервничал. Проходящие мимо студенты поглядывали на нас и рассаживались по местам. Вообще, внутренники показались мне деликатными. Они не тянули шеи, любопытствуя, и не шушукались, обмениваясь многозначительными взглядами и шуточками. Тем не менее, интерес я ощутила.

Мы поздоровались и Петя, приобняв, закрыл меня от посторонних взглядов.

— Вот ватман.

— Хорошо. Как будет готово, сообщу, — сказал парень. — Не передумала насчет кузни?

— Нет, конечно. Как тебе пришло в голову подобное?

— Тогда встретимся в субботу после занятий у Списуила.

— Только, Петь, сначала хочу пообедать в столовке.

— О, а давай там и встретимся! — предложил он.

Я согласилась и зевнула во весь рот, успев прикрыться рукой.

— Не выспалась? — посочувствовал парень. — Я тоже полночи сидел за книгами.

Знал бы он, что за книжка мне попалась.

— У тебя все получится, не сомневайся. — Зевнула еще шире. — Ну, я побежала, а то до звонка не успею.

Петя проводил до первого этажа. Постамент святого Списуила облюбовала большая группа парней, у зеркал кружились девчонки, прихорашиваясь.

— Тебе, наверное, не понравилось, что наши пялились, — предположил Петя.