История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии - Антон Керсновский

Пока наши главные силы бездействовали у Карса, Ахалцыхский отряд генерала Девеля, перейдя пограничную речку Арпачай, двинулся к Ардагану. Дойдя 16 апреля до этой крепости, генерал Девель не отважился на ее штурм и просил подкреплений. На усиление его из главных сил был двинут отряд генерала Геймана[217], и 5 мая Ардаган был взят штурмом. Трофеями было 400 пленных и все 92 бывшие в крепости орудия. Перебито 1750 турок (главным образом жестоким артиллерийским огнем). Остатки – 4000 гарнизона – бежали. Наш урон – 9 офицеров, 335 нижних чинов.

По взятии Ардагана состоялся военный совет для выяснения дальнейшего образа действий. Силы наши были признаны недостаточными для одновременного действия против Карса и против войск Мухтара. Надо было выбирать между взятием крепости и разгромом живой силы противника. Лорис-Меликов пренебрег знаменитым румянцевским правилом и выбрал первое. Он предписал Эриванскому отряду генерала Тергукасова[218] отвлечь на себя все внимание неприятельской армии, а сам сосредоточил все свои силы (с присоединением Ахалцыхского отряда – до 37000 шашек и штыков) у Карса. Одна часть этих сил – генерала Девеля назначена для осадных работ, другой части – генерала Геймана – надлежало обеспечить ее от войск полевой неприятельской армии. А тем временем к туркам успели подойти подкрепления, и в половине мая 5-тысячный отряд Мухтара разросся в 30-тысячную армию.

Мухтар предполагал, собрав курдское ополчение Мусы Кундухова, двинуть всю эту конницу в глубокий тыл русских – на Ахалцых – Тифлис и далее, с тем, чтобы поднять на русских Чечню. Однако грандиозному этому плану сбыться не привелось – в ночь с 17 на 18 мая шедшие в авангарде Геймана нижегородские драгуны разнесли это полчище блистательной атакой при Бегли-Ах-мете. Трофеями этого знаменитого ночного дела было 2 пушки. Муса Кундухов был раньше на русской службе.

3 июня гарнизон Карса предпринял вылазку, отраженную в славном для нас деле при Аравартане. Все дело при Аравартане решила беспримерная атака северских драгун. Полк пошел в карьер на знаменитую нерасстроенную арабистанскую пехоту, прикрытую огнем 50 орудий, прошел пять неприятельских линий насквозь, изрубил арабистанцев без счета, понеся лишь небольшие потери. Северцы гнали турок до самых стен крепости.

В тот же день 3-го генерал Лорис-Меликов созвал военный совет. Появившаяся за Соганлугом турецкая армия наконец-то привлекла на себя внимание нашего командования. Генералу Гейману было поручено двинуться за Соганлуг, воспрепятствовать Мухтару идти на выручку Карса и оказать содействие Эриванскому отряду.

9 июня отряд генерала Геймана (19000 человек при 64 орудиях) выступил на Милли-Дюзе и Сарыкамыш, где выяснилось, что Мухтар с главными своими силами обратился на Тергукасова, а на Зевинской позиции стоит дивизия Измаила Хаки-паши. Возникал вопрос, идти ли к Хоросану и, став между отрядами Мухтара и Измаила, бить их по очереди, не допустив их соединения и облегчив Тергукасова, или просто атаковать Зевин. Гейман не был Котляревским и принял второе, посредственное и казавшееся более легким решение.

13 июня он атаковал Зевинскую позицию, но был отбит. Против 10000 турок с 16 орудиями Гейман имел двойное, а в артиллерии даже и четверное превосходство – 19000 бойцов с 64 орудиями. В бой, однако, он ввел лишь около 5000 (2 полка Кавказской Гренадерской дивизии). Наш урон – 844 человека, у турок убыло 540. Главная доля вины падает на присутствовавшего здесь и не сумевшего распорядиться Лорис-Меликова. Это, само по себе совершенно незначительное, дело имело роковые последствия. Гейман пал духом и отступил. Лорис-Меликов, растерявшись, снял осаду Карса и 28 июня отвел войска на границу. Почти вся занятая территория, за исключением Ардагана, была потеряна, и Эриванский отряд, оставленный один против всей армии Мухтара, был поставлен в критическое положение. Малодушие нашего командования превратило ничтожную тактическую неудачу в жестокую стратегическую катастрофу.

Эриванскому отряду генерала Тергукасова надлежало удерживать в спокойствии мусульманское население Эриванской губернии и обеспечить левый фланг всего нашего расположения. 12 апреля он перешел границу и 17-го занял без боя Баязет, где оставлен гарнизон. Ход событий под Ардаганом и Карсом (приостановка наступления главных сил) вынудили его оставаться в бездействии. Турки уклонились от боя и отступили в Вану. Ванский паша Фаик собрал в течение мая до 11000 человек регулярных и курдов.

19 мая Лорис-Меликов предписал Тергукасову отвлечь на себя внимание Мухтара. 22-го Эриванский отряд двинулся Алашкертской долиной в пасть врагу. Он прошел 200 верст по дикой местности, ведя партизанскую войну с курдами, и был вынужден отделить на сообщения около трети всех своих сил. Положение Тергукасова было в высшей степени рискованным – перед ним чувствовалась вся армия Мухтара, а с тыла нависла угроза со стороны корпуса Фаик-паши. В то же время Лорис-Меликов, сам с главными силами ничего не предпринимавший, требовал от слабого Эриванского отряда все более решительных действий.

4 июня, сбив турок в бою у Драм-Дага, Тергукасов открыл себе доступ в Пассинскую долину, однако последствия этой победы были парализованы тем, что Мухтар, пользуясь вялостью Лорис-Меликова, смог сосредоточить против 7000 русских главные силы своей армии – 18000. В то же время корпус Фаика в тылу Эриванского отряда осадил Баязет, защищавшийся в семь раз слабейшим гарнизоном.

9 июня Мухтар атаковал Тергукасова у Даяра, но был отбит и отступил к Дели-Бабе. Тергукасов отвел затем свой отряд к Драм-Дагу, где решил выждать развертывания операций отряда Геймана. При Даяре наш урон составил 454 человека. У турок (18000 и 18 орудий) убыло 2000. По соотношению сил – это турецкий Зевин, но потери Мухтара при Даяре вдвое сильнее, чем урон Геймана в деле 13 июня. Тут и застало его 15-го числа известие о зевинской неудаче. Положение Эриванского отряда из рискованного сделалось прямо критическим. Обремененный ранеными, израсходовав свои боевые припасы, он попал между двух огней: корпусом Измаила – из войск Мухтара (8000 ружей и 24 орудия) и корпусом Фаика. Тергукасов с честью вышел из этого положения. Его несокрушимой энергии и нравственному подъему войск после Драм-Дага и Даяра Эриванский отряд обязан своим благополучным отступлением на русскую границу (Эриванская губерния вер это время охранялась всего 2 ротами – к счастью, Фаик не воспользовался этим обстоятельством). Отступление длилось десять дней на протяжении 180 верст, и 25 июня батальоны Тергукасова были уже в русских пределах.

Положение осажденного и геройски защищавшегося Баязета с каждым днем становилось все отчаяннее. 27-го Тергукасов, едва лишь дав отдохнуть своим войскам, двинулся снова через границу, опрокинул 28 июня в ряде столкновений войска Фаика и выручил этим майора Штоквича и геройский его отряд. Гарнизон Баязета состоял из 30 офицеров и 1300 нижних чинов (батальон Ставропольского полка, взвод 19-й артиллерийской бригады и нескольких команд). Комендантом был подполковник Пацевич. 5 июня турецкое полчище обложило цитадель. Стойко отражавший атаки гарнизон стал испытывать мучения от жажды. В цитадели не было воды, и много смельчаков платилось жизнью при доставке по несколько ведер из источника, по которому турки били почти без промаха. Пацевич пал духом и на совете предложил сдачу. Но господа офицеры его застрелили, и комендантом стал старший после него майор Штоквич, решивший сопротивляться до конца. Раненым стали выдавать по кружке, здоровым – по полкружки воды через день (в палящий июньский зной). На 24-й день гарнизон был спасен, лишившись за время осады 7 офицеров и 310 нижних чинов.

Неблагоприятный оборот дел встревожил наместника Кавказа – великого князя Михаила Николаевича, лично прибывшего на фронт со своим начальником штаба генералом Обручевым[219] и взявшего на себя руководство операциями. Русские войска были расположены на местах, уже прославивших наше оружие, – авангард Геймана стал у Башкадыклара, главные силы Лориса – у Кюрюк-Дара. Всего у нас в ружье было 30000 человек при 120 орудиях, не считая Кобулетского и Эриванского отрядов. Инициатива перешла к противнику. Заставив русских отступить по всему фронту и получив подкрепления, Мухтар-паша решил перенести военные действия в русское Закавказье, имея конечным объектом Тифлис.

От Карса на Тифлис можно было двинуться либо через Ахалкалаки, либо через Александрополь. Первое направление было для турок самым выгодным (кратчайший путь, богатая страна), так что великий князь начал спешно стягивать туда войска. Однако Мухтар, не желавший сейчас генерального сражения, предпочел александропольское направление и медленно тронулся туда 2 июля. С ним было до 35000 при 56 орудиях. С 3 по 7 июля турецкая армия заняла позицию на Аладжинских высотах, где сильно укрепилась на фронте в 22 версты. Мухтар решил выждать здесь корпус Измаила с эриванского направления и затем уже перейти в дальнейшее наступление. Из России на Кавказ были двинуты 1-я гренадерская и 40-я пехотные дивизии. До прибытия этих подкреплений великий князь не находил возможным штурмовать сильную Аладжинскую позицию, ограничиваясь рекогносцировкой ее и полицейскими мероприятиями в большом масштабе против волновавшегося населения. Положение на Кавказе, таким образом, сделалось чрезвычайно похожим на создавшееся как раз в то же время на Балканах в результате Второй Плевны. Весь июль прошел в бездействии – с нашей стороны вынужденном, с турецкой – добровольном. Мухтар не сходил с Аладжи, Измаил действовал (в общем очень вяло) против Тергукасова.