Осоковая низина - Харий Августович Гулбис

— Мама!

— Ты помолчи!

— Спасибо, но я не хотел бы брать.

У Петериса повлажнели глаза, он стыдливо мял деньги. На него неловко было смотреть, и Эрнестина опять вышла на кухню.

— Зачем ты дала? — прошептала Алиса.

— Потому что он уже никогда ничего от нас больше не получит, — тихо ответила Эрнестина: перегородка была все же тонкая.

Они вышли во двор, чтобы спокойно поговорить. Но разговор не получался. А молчать было еще тягостнее, и Эрнестина стала рассказывать, что слышала об Эльвире. Госпожу Винтер больше всего удивляет, что необразованная деревенская девка сумела вскружить голову офицеру.

— Она красивая.

— Змея она, а не женщина. Она и тебя загубила.

— Ну что ты…

— Лучше молчи!

Эрнестина сегодня не позволяла возражать себе.

По двору мчалась Лизета.

— Едут! Едут! О н и  едут! — кричала она во весь голос.

Однако Лизета сразу взяла себя в руки, пригладила под платком волосы и уселась на кухне у окна, положив на колени псалтырь.

— Иди прими лошадь! — крикнула она Петерису.

Петерис положил деньги в шкаф и вышел во двор. Жених выпросил у госпожи Винтер выездную лошадь и легкую рессорную бричку.

— Помоги мне слезть! — прощебетала Эльвира.

Офицер бросил Петерису вожжи и галантно протянул Эльвире руку. Опершись на нее, Эльвира так грациозно ступила новой лаковой туфелькой на двор, словно всю жизнь только и делала, что разъезжала в каретах. Поправила шапочку.

— Распрягать будем? — спросил Петерис.

— Не знаю. Мы, наверно, не засидимся…

— Долго не останемся, — подтвердила Эльвира.

— Тогда въедем прямо в сарай и накормим.

— Погоди!

Эльвира представила родственников, как это принято в высшем свете.

— Познакомьтесь! Мой брат Петерис.

— Очень рад, — сказал человек в офицерской форме и, подавшись вперед, стал ждать, пока Петерис протянет руку.

— А это супруга моего брата Алиса.

— Очень рад.

Это был тот самый мужчина с тонкими усиками, которого Алиса видела в имении, когда ездила к врачу.

На кухне гостей с каменным лицом встретила Лизета. Эльвира поцеловала ее в щеку, а офицер приложился к руке.

— Мамуся, ты мне дороже всего на свете, а рядом стоит человек, который мне так же дорог. Фрицис.

Лизета всплакнула. Смахнула слезу и Эльвира. Все получилось очень мило, красиво и изящно. Алиса приготовила курицу, И сразу накрыла на стол, жених украдкой поставил на подоконник бутылку вина.

Эрнестина отозвала Алису в сторону.

— Желаю тебе, детка…

— Обедать не останешься?

Эрнестина отказалась категорически. Простившись с одной Алисой, незаметно ушла.

— Большую свадьбу мы устраивать не собираемся. Нас поздравят только родственники и друзья Фрициса, — говорила Эльвира.

— Ну, известное дело! Зачем зря тратиться, — согласилась Лизета.

— Ты, мамуся, свадьбу справить мне не можешь, — ласково сказала Эльвира.

— Куда уж мне, доченька! Я и приданого тебе дать не могу.

Лизета все время обещала купить корову, но только осенью, когда они дешевле; Алиса порывалась сказать, что корова им не нужна, пускай отдаст деньги Эльвире, но в последнюю минуту сообразила, что об этом можно поговорить потом.

— Мы лучше совершим свадебное путешествие. Съездим в Берлин или в Париж, если дядюшка Фрициса не откажется помочь.

Петерис хотел потолковать с будущим родственником о земле, но говорить приходилось одному хозяину. Гость, правда, слушал, но видно было, что в таких вещах мало смыслит и ему просто скучно.

Пообедав, молодые люди пошли погулять в лес. Листопад еще не начался, и Эльвира хотела поискать поздних грибов.

Моя посуду, Алиса сказала:

— Мы и без этой коровы обошлись бы.

— Ты, дочка, в мои дела не мешайся! Сама знаю, что мне делать. Никакой коровы я тебе не покупала и, может, покупать не собираюсь. Думаешь, я в тот день зря в имение ходила? Ведь я вижу, что я лишняя тут.

— Да что вы, мамаша!

— Ты мне не рассказывай! Я тебя насквозь вижу. Думаешь, из невесть каких знатных господ ты. Так мы еще посмотрим, кто из нас под конец знатней будет. Уйду я, уйду отсюда. А о моих деньгах ты не тужи! Они еще мне самой сгодятся. Вот так!

Алиса замолчала.

Эльвира с Фрицисом вернулись из леса, они собрали горсть спелых орехов, которую щедро высыпали Алисе в карман фартука, и тут же собрались домой.

Петерис подвел лошадь, подал Фрицису вожжи, Эльвира сердечно поцеловала мать в обе щеки и села в бричку.

— Адью! — помахала она рукой, когда повозка покатилась со двора.

Все трое, Лизета, Петерис и Алиса, еще долго смотрели уезжающим вслед.

— А когда все же свадьба? — спросила Лизета.

— Да разве она не сказала?

— Не сказала.

— Жди, чтоб тебя позвал кто-нибудь!

Лизета казалась совсем растерянной.

Как и в прошлом году, необычно рано, еще в октябре, наступила зима. В «Апситес» остались под снегом капуста, клочок со свеклой, морковь и цикорий. С уборкой запоздали потому, что везде молотили хлеб и по очереди ходили друг к другу на толоки. В Осоковых лугах насчитывалось всего тринадцать дворов, на время толок они объединялись по семь, восемь. От каждого посылали в помощь соседям по два человека, мужчину и женщину, по возможности более молодых и сильных. Не ждала бы Алиса ребенка, на толоки ходила бы она, а теперь с Петерисом шла Лизета. Где-то она скирдовала солому, а кое-кто считал, что она слишком стара, чтоб забираться на скирду, и давали ей самую грязную работу: сгребать мякину. Хотя Лизета