Золотой выстрел - Фридрих Незнанский

И что ж получается, в конце концов? Первый зам министра внутренних дел устраивает прием вору в законе? Или наоборот, губернатор, банкир, финансирующий его предвыборную борьбу, и криминальный авторитет принимают у себя высокого правительственного чиновника? В открытую! Ничего не боясь и не стесняясь! И даже следователя из Москвы приглашают: на-ка вот, смотри, нам и сам черт не страшен, не то что какая-то там Генеральная прокуратура!

Уже один этот факт должен стать предметом самого серьезного разговора с Костей. Теснейшим образом, как видел теперь Александр Борисович, был связан с этим вопросом и другой – купли-продажи господина следователя. Взять за жабры первого заместителя министра внутренних дел Турецкий в данном конкретном случае не имел физической возможности, а просто задать прямые вопросы означало бы спугнуть всю эту шоблу и, по сути, сорвать расследование. Идеальным вариантом было бы зачем-нибудь отозвать Латникова в Москву, где и устроить с ним откровенный разговор. Тем более что сегодня же в Питер должен прибыть сам министр вместе с участницей губернаторской гонки.

Кроме того, в Москве очень интересовала Турецкого личность Федора Акимовича Никонова, координатора, на которого выходил киллер Соболев. По муровской картотеке этот достаточно пожилой человек, имевший за спиной две ходки и кличку Аким, давно отошел от уголовщины. Были у него некоторый достаток, работа менеджера в торгово-закупочном товариществе с ограниченной ответственностью и инвалидность второй группы, заработанная еще в пермских лесах.

По согласованию с заместителем директора ФСБ Савельевым Меркулов определил его в Лефортово – это чтобы прервать вообще все контакты с волей. Причина его исчезновения не должна быть никому известна. Его и брали аккуратно, без посторонних свидетелей. Пусть думают, что координатор, или менеджер, как он сам себя именует, выехал куда-то и пока не возвратился. На домашнем же телефоне его был установлен определитель, и теперь каждый звонок фиксировался. Но пока удалось определить лишь три звонка – они были произведены из автомата у метро «Войковская», то есть откуда-то по соседству. Но проследить невозможно: у метро два вестибюля и четыре выхода на поверхность, а автоматов – вообще немерено. Известно еще было Турецкому, что в квартире «менеджера» осталась засада. На случай, если кто-то захочет наконец проверить, почему молчит координатор, не случилось ли чего с его здоровьем, все же человек-то пожилой, да и организм подорван…

Вот так, за размышлениями и сопоставлениями различных фактов, и пролетели считанные десятки минут от Питера до Москвы.

Экипаж воздушного лайнера был предупрежден Виктором Гоголевым о не совсем обычном пассажире, поэтому перед посадкой к Александру Борисовичу подошла стюардесса – очень приятная молодая женщина с загадочной улыбкой – и сказала, что в его распоряжении имеется ровно три часа, после чего их «челнок» отправится обратно, в Северную Пальмиру. Красиво, заманчиво, да и глазки явно намекают на нечто фривольное… Увы, времени слишком мало, чтобы думать о постороннем. Даже приятном…

Двор дома на Моховой представлял собой полутемный колодец, многократно описанный в романах Федора Достоевского. Недоставало только Роди Раскольникова, крадущегося с припрятанным за пазухой топориком. Сюда и въехал неприметный, потрепанный «РАФ» с оперативниками. Во дворе стояло несколько машин и «Газель», из которой выносили коробки и ящики с продуктами. Подсобные рабочие таскали их в открытые двери магазина. В подсобку. Сам магазин размещался вдоль внешнего фасада этого старого петербургского дома. Было еще совсем рано.

Из «РАФа» вышли двое техников с сумками и углубились в темноту одного из высоких и мрачных подъездов. Вскоре они вернулись. Один из них тут же устроился перед смонтированной в салоне микроавтобуса аппаратурой, нацепил наушники и занялся настройкой. Время тянулось медленно.

Наконец настройщик поднял руку – внимание! – и переключил на громкую связь.

Майор милиции Салов, начальник второго отдела Питерского угро, разглядывавший окно, выходящее во двор в бинокль со спецнасадкой, оторвался от наблюдения.

Раздался приглушенный телефонный вызов, щелчок, трубку сняли.

Мужской голос. Это я. Чем занимаешься?

Женский. Только что из ванны вылезла. Чего не приезжал?

М. Дела, дела… (тяжкий вздох). Какие у тебя на сегодня планы? И вообще, когда эта твоя беготня закончится?

Ж. Через полчасика подъедет Саша и мы подскочим в Комимущество. Ты перевел деньги на счет, о котором я тебе говорила?

М. Сразу же. А что, возникли вопросы? Или мало?

Ж. Нет, просто теперь можно получить наконец автограф. Понял?

М. Ох, бандиты… (Тяжкий вздох.) Никак не накормятся.

Ж. Такая жизнь, милый. Так ты когда появишься? Надо бы кое-что обсудить. Там, у Саши, тоже возникли некоторые проблемы.

М. Что– нибудь серьезное?

Ж. Боюсь, как бы не так… У него ощущение, что кто-то решил перебежать нам дорожку. И довольно резво. В общем, сложности появились.

М. В каком плане? Ну… так, иносказательно, можешь?

Ж. Строители приостановили работы. Сказали, что на днях, вчера или позавчера, на них наехали.

М. В смысле?

Ж. В довольно жесткой форме приказали сматывать удочки?

М. А Саша твой что?

Ж. (раздраженно). А с Сашей мы в это время были в архитектурном управлении! Когда он вернулся, там остался один прораб. Он и сказал. И попросил избавить. Иначе они действительно прекращают все работы.

М. Вон как!… Интересный получается компот…

Ж. Мне, в сущности, наплевать, милый, компот это или кисель, но ты меня достаточно знаешь, я отступать не привыкла. Если ты не можешь принять меры, я приму их сама!

М. (спокойно и холодно). Каким образом?

Ж. Пойду куда следует. К Гаврикову пойду! В Главное управление. Пусть пришлет свой ОМОН, или кто у него есть, и разберется с наглецами!

М. Я бы не торопился, дорогая. Ты, конечно, лицо, прямо скажем, неординарное, но… Милиция в данном случае – партнер нежелательный. Не торопись, я сам кое-что попробую. Поговорю с одним человеком. То-то я смотрю, он заинтересовался… Кстати, я тебя прошу, все документы у Саши ты забери к себе. И положи в сейф. Ты поняла, о чем я?

Ж. Ты меня за дурочку держишь, милый? У нас на руках только копии. Заверенные, все чин-чинарем.

М. Умница… Ну хорошо, у меня сегодня ответственный день. И закончу дела, скорее всего, во второй половине. И сразу подъеду. Ты доверенность на Сашу написала?

Ж. Все как ты просил. А что, уже можем лететь?

М. Я думаю, да.

Ж. Что– то голос мне твой не нравится, милый. Слушай, я все мучаюсь… это никак не связано?…

М. (резко). Замолчи! Сколько раз тебе надо напоминать, что о всех своих планах, подозрениях, сомнениях – любых важных вопросах – мы можем говорить только с глазу на глаз!

Ж. Извини. Но ты же не приехал! А ведь я просила.

М. Ты знаешь, где я работаю?

Ж. Ну– у…

М. Баранки гну! Я же иной раз не завишу от собственных желаний! Есть приказ. А я солдат.

Ж. (игриво). Ты офицер!

М. Тем более обязан соблюдать дисциплину. Спасибо, отпуск не задерживают… Ну ладно, ситуация для меня проясняется. Поезжайте с Сашей, заканчивайте все дела, а вот туда, к нам – ты понимаешь, о чем я говорю? – даже и не думай ехать. Я сам подскочу. И вообще, я тебя прошу вот эти последние день-два постарайся одна нигде не появляться. Можешь Сашу держать рядом. Я просто не хочу, чтобы нам с тобой что-то вдруг помешало хорошо отдохнуть. Ясна диспозиция? И не забудь о нашей договоренности.

Ж. Ясно, мой командир. Значит, я в комитет – и домой. И буду ждать тебя вечером. Целую, милый. До встречи…

Пошли короткие гудки.

Оператор выключил громкую связь и обернулся к Салову.

– Запись есть.

– Отлично, – кивнул Салов. – Значит, принимаем такое решение. Ты, – обратился он ко второму специалисту, – срочно тащи кассету на Литейный, к Гоголеву. Мы здесь продолжаем слушать, а когда она уйдет, действуем по плану. Там с замками как?

– Нормально, – ответил первый. – Без проблем. Между прочим, абонент звонил из телефона-автомата. Осторожен.

– Все, продолжаем наблюдение, – сказал Салов и взял свой бинокль. – Я думаю, Бог простит наши незаконные действия…

– Та-ак, – протянул Грязнов и уставился на Гоголева. – Считаешь, это он?

– Всенепременно, – ответил Виктор Петрович. – Ребята проверили, разговор шел из автомата возле гостиницы «Европейская». – Он обернулся к начальнику оперативного отдела: – Давай туда срочно двух оперов с фотографией. Проверить в администрации и на этажах. Если он там, пусть сами на рожон не лезут, а немедленно информируют. И глаз не спускают. И вообще, надо пробежать по гостиницам.

– Слушаюсь, – ответил тот и покинул кабинет.

– Интересный разговор, заметил? – задумчиво проговорил Грязнов. – Ну-ка давай еще раз и с остановками…