Полмира - Джо Аберкромби

Даже на земле Скифр была опасна. Она пнула пыль в лицо Колючке, перекатилась и швырнула свой топор со смертельной точностью. Но Колючка была и к этому готова, отбила его в воздухе своим топором и отбросила в угол, поднажала, стиснув зубы, и прижимая Скифр к одной из колонн; кончик ее меча щекотал покрытое каплями пота горло старой женщины.

Скифр подняла свои седые брови.

— Подходяще.

— Я победила! — взревела Колючка, потрясая в небеса своим зазубренным деревянным оружием. Прошло много месяцев с тех пор, как она смела надеяться, что когда-нибудь сможет стать лучше Скифр. Все эти бесконечные побои веслом по утрам, как только встанет Мать Солнце; все эти бесконечные вечерние попытки ударить ее прутом под светом Отца Луны; все эти бесконечные удары, шлепки и валяние в грязи. Но у нее наконец получилось. — Я побила ее!

— Ты ее побила, — сказал Отец Ярви, медленно кивая.

Скифр поморщилась, вставая.

— Ты побила бабку, которая в хорошей форме была много лет назад. Впереди тебя ждут более суровые вызовы. Но… ты хорошо справилась. Ты слушала. Ты работала. Ты стала смертоносной. Отец Ярви был прав…

— А когда я ошибался? — Улыбка министра испарилась от стука в дверь. Он кивнул Коллу, и тот отодвинул задвижку.

— Сумаэль, — сказал Ярви, улыбаясь, как всегда, когда бы она ни приходила. — Что привело…

Она тяжело дышала, перешагивая через порог.

— Императрица желает поговорить с тобой.

Глаза Отца Ярви расширились.

— Я приду тотчас же.

— Не с тобой. — Она смотрела прямо на Колючку. — С тобой.

Большую часть своей жизни Бренд чувствовал себя неуместным. Попрошайка среди богачей. Трус среди храбрецов. Дурак среди умных. Но визит во дворец императрицы отворил новые бездны его ущербной несостоятельности.

— Боги, — шептал он всякий раз, когда выползал из-за очередного угла в какой-нибудь очередной мраморный коридор вслед за Колючкой и Сумаэль, или на золоченую лестницу, или в похожий на пещеру зал, каждый богаче предыдущих. Он шел на цыпочках по коридору, освещенному свечами высотой с человека. Их там были дюжины, в Торлби каждая стоила бы больше, чем он, и они горели на тот случай, если кто-то, быть может, здесь окажется.

Все было украшено драгоценными камнями или покрыто серебром, обшито панелями или разукрашено. Он смотрел на стул, инкрустированный дюжиной разных сортов дерева, и думал, что стоит он, должно быть, больше, чем всё, что он заработал за всю свою жизнь. Он думал, не снится ли ему это, но знал, что у него для этого недостаточно воображения.

— Ждите здесь, — сказала Сумаэль, когда они дошли до круглой комнаты наверху лестничного марша, где каждый кусочек мраморных стен был покрыт резьбой со сценами из какой-то истории, столь же искусно, как мачта Колла. — Ничего не трогайте. — И она оставила Бренда наедине с Колючкой. В первый раз с того дня на рынке.

Эвон, как оно обернулось.

— Вот это местечко, — пробормотал он.

Колючка, стоя к нему спиной, повернула голову и хмуро на него посмотрела.

— За этим тебя послал Отец Ярви? Чтобы говорить то, что всякий видит сам?

— Понятия не имею, зачем он меня послал. — Растянулась холодная тишина. — Прости, что утащил тебя. Тогда. Ты намного лучший боец, и мне следовало позволить тебе руководить.

— Следовало, — сказала она, не глядя на него.

— Просто… похоже, ты на меня злишься, и что бы я ни…

— Не кажется, что сейчас не время?

— Да. — Он знал, что некоторые вещи лучше оставить недосказанными, но не мог вытерпеть мысли, что она его ненавидит. Он должен был попытаться все исправить. — Я просто… — Он глянул на нее, она заметила, что он смотрит, как бывало уже дюжины раз за последние несколько недель, но сейчас ее лицо перекосило.

— Просто заткни свою чертову пасть! — прорычала она, побелев от ярости, и было похоже, что она готова сама заткнуть ему его чертову пасть.

Бренд посмотрел в пол, который был так тщательно отполирован, что он видел свое пораженное лицо, глупо смотревшее в ответ, и ему нечего было сказать. Что можно было сказать на это?

— Если вы, влюбленные пташки, уже закончили, — сказала Сумаэль из дверей, — то императрица ждет.

— О, мы закончили, — отрезала Колючка, удаляясь.

Сумаэль пожала плечами, взглянув на Бренда, и два хмурых охранника со щелчком закрыли перед ним двери.

Сады были похожи на что-то из сна, раскрашенные в удивительные цвета пурпурного заката, движущихся факелов и языков пламени, мерцающих в клетках для углей, из которых с каждым дуновением ветра летели танцующие искры. Ничто не было таким, как создавали боги, все было искажено руками человека. Трава пострижена столь же тщательно, как волосы на подбородке сочинителя. Деревья были обрезаны в ненатуральные формы, и сгибались под весом своих крупных, приторно пахнущих цветов. И еще птиц, щебечущих на изогнутых ветвях, и Колючка раздумывала, почему они не улетают, пока не увидела, что они привязаны к своим насестам серебряными цепочками, прекрасными, как паучьи нити.

Дорожки белого камня извивались между статуями невероятно суровых, невероятно стройных женщин, несущих свитки, книги, мечи. Императрицы прошлого, поняла Колючка, и все они, казалось, недоумевали, как сюда допустили этот наполовину обритый ужас. Охранники выглядели так, будто у них был тот же вопрос. Множество охранников, и каждый блестящий, как зеркало, меч или копье заставляли ее остро переживать о том, насколько она была безоружной. Она поднималась за Сумаэль вокруг бассейна в форме звезды, в котором журчала кристальная вода из фонтана, покрытого резьбой, похожей на сплетенных змей, к ступенькам странного маленького здания — ку́пола на колоннах с изогнутой скамейкой под ним.

На скамейке сидела Виалина, императрица Юга.

Она сильно изменилась с тех пор, как посещала разваливающийся дом Отца Ярви. Ее волосы были завиты в сияющие кольца, покрытые сетью из золотой проволоки, увешанной драгоценностями. Ее корсаж был отделан маленькими зеркалами, которые мерцали голубым и розовым в гаснущем свете дня, и красным и оранжевым от пламени факелов. Из-за темной полоски, нарисованной на переносице, ее глаза светились ярче всего.

Вряд ли Колючка когда-либо чувствовала себя настолько не в своей тарелке.

— Что мне сказать?

— Она просто человек, — сказала Сумаэль. — Говори с ней, как с человеком.

— Черт возьми, откуда я знаю, о чем говорить с человеком?

— Просто будь честной. — Сумаэль хлопнула Колючку по спине, отчего та едва не упала. — И давай побыстрее.