Весенний детектив - Наталья Борохова

— Я и сама не знала, как случайный человек так быстро превратился для меня в неслучайного, — еле слышно произнесла я. — Андрей, я и сама не знаю, что со мной. Может быть, это весна?

— При чем тут весна?! — все так же кричал на меня муж.

— Говорят, весной обостряются все инстинкты.

— Шлюха!!! — прокричал муж и направился к барной стойке. Налив себе двойную порцию виски, он быстро ее выпил и тут же налил себе еще. — Я думал, что ты особенная, а ты точно такая же, как и все!

Я сидела на диване, поджав под себя ноги, и, уткнувшись в подушку, тихонько всхлипывала:

— Прости.

— За что? — Муж посмотрел как-то мимо меня. — За то, что ты шлюха?

— И за это прости.

— Я же так сильно тебя любил, сдувал с тебя пылинки, носил на руках, купил тур в Италию. Я просто не смог поехать с тобой. У меня работы по горло.

— Ты никогда не дарил мне цветы, — чуть слышно произнесла я. — Только два раза в год. На день рождения и в женский день.

— Именно поэтому ты стала трахаться с другим?! Еще скажи, что причина в этом!

— Я сама не знаю, как это произошло. Андрей, я же сказала тебе ПРОСТИ.

— Что значит прости?! — опешил Андрей. — Прости и все?! Вот так просто: уехала в Италию, провела десять дней в свое удовольствие, потрахалась, приехала, попросила у меня прощения, и мы начали жить дальше. Так?!

Увидев, что Андрей принялся пить виски прямо из горла, я встала с дивана, направилась к нему и, положив руку ему на плечо, заговорила как можно более спокойным голосом:

— Андрей, ну ведь со всеми бывает. Италия, прекрасная погода, романтика, голову унесло…. Ну не разводиться же нам теперь из-за этого!

Андрей вновь посмотрел на меня взглядом, в котором читалась ненависть, и процедил сквозь зубы:

— А ты хочешь, чтобы я жил со шлюхой?!

— Ну какая я шлюха? Я просто влюбилась.

Андрей отвесил мне пощечину, допил виски и, взяв ключи от машины, вышел из дома.

— Андрей, ну куда ты собрался?! Ты же выпил?!

Я выбежала за ним босиком во двор, но муж уже сел в машину и, нажав на газ, выехал на дорогу. Сев прямо на ступеньку лестницы, я посмотрела на сторожа, закрывающего ворота, и, обхватив колени руками, заревела.

— Катерина, с вами все в порядке? — Подняв голову, я посмотрела на подошедшего ко мне сторожа и почувствовала, что никак не могу взять себя в руки и успокоиться.

— Хозяин что-то так резко уехал. Поругались, что ли?

Я подняла заплаканные глаза на стоящего передо мной сторожа, славного деда Петра Ивановича, который работал у нас уже не один год.

— Андрей выпил хорошо. Он пьяный уехал. Как бы не случилось чего.

— Когда успели поругаться-то, Катенька, вы же только из Италии приехали? — недоумевал дед.

— Я просто влюбилась.

— Где? — не сразу понял меня дед.

— В Италии.

— Что, прямо совсем серьезно?

— Не знаю. Я еще и сама толком не разобралась.

Дед как-то растерянно пожал плечами и направился в сторону сторожки. Я поднялась со ступеньки и направилась в дом. Первым делом зашла в гостиную для того, чтобы поднять валявшийся на полу телефон. Набрав номер мужа, я услышала, что он недоступен, и позвонила Анджело.

Анджело взял трубку сразу, как будто ждал моего звонка. Услышав мой голос, он заметно оживился и ласково заговорил:

— Катя, когда ты уехала, мне показалось, что я потерял все. Я не знаю, есть ли в твоей жизни место для меня, но мне без тебя очень плохо.

— Это пройдет, — сказала я шепотом и всхлипнула.

— Думаю, нет. Со мной еще не было подобного. Мне начинает казаться, что я медленно схожу с ума.

— О нас с тобой узнал мой муж.

— Как?

— Увидел твое фото, а потом прочитал сообщение.

— Извини. Мне меньше всего хотелось тебе навредить.

— Ты здесь ни при чем. Он сел пьяный за руль. Я не знаю, что будет дальше.

В этот момент я услышала лай собак и подбежала к окну. Я увидела, что на территорию дома ворвались посторонние люди. Недолго думая, я заперла входную дверь на всевозможные замки, спустилась на цокольный этаж, забежала в небольшую кладовку и тут же задвинула за собой засов.

— Катя, почему ты молчишь? Что случилось? — слышался голос Анджело на том конце провода.

— В доме посторонние люди, — испуганно произнесла я.

— Какие люди?

— Я думаю, что это грабители.

Я всхлипывала от собственной беззащитности, кусала губы и слушала родной голос Анджело. Затем сбросила звонок, позвонила в милицию и Службу спасения, назвала свой адрес и вновь набрала номер Анджело.

— Анджело, а если меня найдут?

— Если бы я знал, как у вас страшно, я бы никогда тебя не отпустил. Я бы оставил тебя в своем доме, и все бы было совсем по-другому.

— Я и сама не знаю, что происходит, — говорила я уже шепотом. — У меня и дом-то не такой, как у тебя. Забор два метра, сторож, решетки на окнах. Это у тебя дом утопает в цветах, а у меня он больше похож на крепость.

Я вытирала слезы ладонью и молила бога о том, чтобы я осталась жива.

— Катя, моя Катя, — испуганно говорил в трубку Анджело и успокаивал меня тем, что со мной ничего не случится, потому что мы нужны друг другу.

Я сидела в темной кладовке, дрожала от холода и страха и прислушивалась к каждому звуку. Нервы были на пределе. Где-то там, наверху, раздавались незнакомые голоса и непонятные звуки.

— Анджело, а ты меня любишь? — задала я вопрос, понимая, что если меня найдут, то это будет последний мой с ним разговор.

— Люблю.

— Так ты любишь или хочешь?

— И люблю, и хочу. Катя, дай мне телефон твоей полиции. Я позвоню.

— Я уже позвонила, — все так же шепотом ответила я.

— Ну и почему они не едут?

— Потому что они приезжают в основном только тогда, когда всех уже перестреляют. Мы за городом живем. Пока доедут, еще неизвестно, сколько пройдет времени.

Услышав, что голоса уже где-то неподалеку от меня, я отключила телефон и почувствовала, как у меня замерло сердце. Мне вообще показалось, что оно остановилось. Я прижала руки к груди и почувствовала, как от дикого страха мне не хватает воздуха.

Где-то недалеко были слышны крики, мат, топот ног. Зажав самой себе рот ладонью, я собрала по крупицам все свои усилия для того, чтобы не закричать. Я не могла осознать масштабов происходящего, но где-то там, в подсознании, осталась моя Италия и мой Анджело. Мне вдруг показалось, что я была на каком-то празднике, а то, что происходит сейчас, просто уничтожило этот праздник. Все хорошее когда-то обязательно заканчивается. Наверное, сейчас я расплачиваюсь за свою итальянскую любовь. А ведь мне уже давно не было так здорово.

Бесспорно, я виновата перед Андреем, но ведь в Италии так сильно обостряются все чувства…

Я не знаю, сколько времени я просидела, свернувшись калачиком, в сырой и холодной кладовке, но мне казалось, что прошла целая вечность. Наконец я услышала, как мужской голос произнес долгожданные слова:

— Это милиция. В доме есть кто-нибудь? Женщина, которая нам звонила, жива?

— Жива! — крикнула я и выскочила из кладовки.

А дальше все происходило, словно во сне. Я бродила по дому, смотрела на учиненный в нем погром, тихонько ревела и совершенно не жалела о том, что нас с Андреем ограбили. Главное, что я осталась жива.

У сторожки лежали убитый дед Петр и наша овчарка Маня, которую мы с Андреем взяли к себе еще щенком. От увиденного мне стало еще страшнее. Хотя, если так разобраться, бояться мне было больше нечего.

— Я случайно подошла к окну, потому что Маня залаяла, и увидела на территории дома чужих людей, — устало объясняла я милиционерам.

— В соседнем поселке тоже было совершено нападение на дом. Действует одна и та же банда отморозков.

— Это не банда, — покачала я головой. — Это расплата за любовь. Просто нельзя делать больно тем, кто тебе очень дорог.

Я облокотилась о стену и начала медленно сползать вниз.

— Вам плохо?

Кто-то из оперативников принес мне стакан воды. Я стала пить жадными глотками и, увидев, что один из оперативников поговорил по телефону и повернулся ко мне, что было силы закусила губу, ощутив вкус крови.

— Махов Андрей Григорьевич ваш супруг?

— Мой. Что с ним?

— Он ехал по трассе в сторону города, не справился с управлением, вылетел с дороги и врезался в дерево.

— Он жив?

— Его везут в реанимацию. Говорят, шансов практически нет.

— Как это нет?!

Я тут же встала и, не помня себя, побежала к своей машине. Но мне не позволили сесть за руль, аргументируя это тем, что в таком состоянии за руль не садятся. Меня отвезли к мужу в больницу, но не пустили в реанимацию. Я требовала, кричала, умоляла, просила, но в больнице свои строгие правила, и все обязаны их соблюдать.

Чуть позже врачи приняли решение положить мужа на операционный стол и сказали, что если у него сильное сердце, то оно выдержит, а если нет, то уже ничего невозможно сделать. Я сидела под дверью операционной несколько часов ни жива ни мертва и молилась о том, чтобы сердце Андрея оказалось таким же крепким, как и он сам.