Папа - Павел Владимирович Манылов

– Какие? – Семёныч встал со стула и подошёл к маленькой тумбочке, на которой стояли несколько открытых банок с мазями.

– Вазелин зачем?

– Ой, сынок, – снова запричитала старушка, – давно я страдаю. Хронически. Говорить неудобно. Кишка у меня выпадает. Я сама и вправляю.

Семёныч поставил вазелин обратно и взял в руки вторую банку. «Бом-Бенге мазь». Он поднёс мазь к носу и всё понял.

– Срочно мыться, – Семёныч подошёл к старушке и показал вторую мазь. – Этой что мажете, суставы?

Бабуля взяла в руки банку и, прищурившись, прочитала название.

– Да, сынок, суставы болят.

– Веня, срочно идите в ванную. Мойте попу. Костя, помоги.

– Что делать? – не понял Костя.

– Попу старушке идите помойте. Вместо вазелина она скипидаром себе намазала, – абсолютно серьёзным тоном ответил Семёныч.

Старушка, услышав произнесённый врачом диагноз, запричитала и пошла разглядывать банки на тумбочке. Назвав себя старой дурой, она села на стул и заплакала.

– Вы не переживайте. – Вениамин подошёл к бабуле и помог ей встать. – Главное, что с сердцем всё в порядке. Ну перепутали, с кем не бывает? Сейчас помоемся, и будет всё хорошо.

– Вы что, серьёзно? – переспросил ошарашенный происходящим Костя.

– Какие шутки? – ответил Семёныч. – Перчатки в ящике возьми.

– Я не буду мыть, – заявил сын, багровея от злости.

– Не мой, зачем тогда поехал с нами? – Семёныч спокойно сел за стол и принялся заполнять путевой лист.

– Дурдом. – Сын, видя полное его спокойствие, замолчал и стыдливо прислонился в углу у комода.

Через несколько минут вернулись Вениамин со старушкой. Ей явно стало лучше, жжение прошло, и на лице появилось что-то напоминающее улыбку.

Костя неожиданно подошёл к старушке и спросил:

– У вас изолента есть? Или пластырь?

– Ой, не знаю, сынок, сходи на кухню посмотри. Там ящик в столе, может, и есть что.

Костя сходил на кухню и вернулся с изолентой. Плотно обмотал банку с вазелином.

– Бабуль, посмотри. – Он вложил в руки старушки банку. – Теперь это банка с вазелином. Нужно запомнить на ощупь. Я её лентой обмотал. Не перепутаете теперь.

– Да, да… – Старушка счастливо озиралась по сторонам, плохо соображая, что происходит.

– Дело, – одобрительно кивнул Семёныч и стал собирать вещи.

– Ну, кто-то руками работает, а кто-то головой, – Костя подмигнул Вениамину.

Команда попрощалась со старушкой и через три минуты уже сидела в автомобиле. Семёныч отчитался по рации о законченном вызове и получил новый.

– Острый миокардит, мужчина, тридцать лет. – Он обернулся к Вениамину и Косте, молча сидящим в разных концах автомобиля. – Линейщик вызвал, вот адрес. – Он протянул Валере листочек и, прислонившись головой к окну, прикрыл глаза.

Дверь отворила молодая женщина. Представившись женой больного, она проводила бригаду в спальню.

На огромной кровати под зеркальным потолком лежал больной.

Он устало повернул голову в сторону пришедших и вяло кивнул.

– Врач уже приезжал, – скороговоркой запричитала хозяйка, – сказал, что кардиолог нужен, и уехал. – Доктор, у него инфаркт?

– Принесите стул, – попросил Семёныч и подошёл к кровати.

Он откинул одеяло и принялся за осмотр. Вздутый живот на достаточно субтильном теле выглядел комически и походил на гимнастический шар. Он был настолько твёрд и упруг, что казалось: проткни его тонкой иглой – и из него начнёт бить фонтан.

Семёныч сел на стул, измерил пульс и осторожно начал пальпировать живот.

– Когда последний раз какал, пукал? – спросил Семёныч.

Больной не отвечал, смиренно уставившись в потолок. На лице его отражалась великая вселенская мука.

– Лёша, ты когда какал? – повторила вопрос его жена.

– Господи, как вы мне все надоели! – Больной повернул голову и оглядел всех. – Неделю уже в туалет не ходил. Запор у меня! – прикрикнул он на жену, выражая какое-то только ему понятное недовольство.

– Лёшенька, ну как же так! – Она подбежала к кровати и стала гладить мужа по голове. – Почему ты мне не сказал? Мы бы таблетки попили или травки какие-нибудь.

– Когда мне тебе говорить? – Он отдёрнул руку жены и со злостью прошипел: – Тебя же всю неделю дома нет. То годовые отчёты до ночи, то корпоратив.

– Лёшенька, ну ты же знаешь, сколько у меня работы, – начала она оправдываться, – а у нас ещё два кредита. – Семёныч заметил, что хозяйка специально сказала про кредиты, чтобы перейти от оправдания к атаке.

Больной муж уже готов был ответить, но неожиданно Костя вмешался в разговор:

– А вы слышали, что сейчас некоторые банки перекредитовывают у себя с более низким процентом?

Больной обречённо отвернулся, а его жена заинтересованно посмотрела на Костю.

– Инфляция упала, ставки кредитные упали, – сообщил он.

– Ничего не поняла, – замотала головой хозяйка.

– Всё просто. – Костя подошёл ближе, чтобы слышали все, и, как профессор на лекции, начал объяснять: – Ставки упали. Но у вас уже есть кредитный договор со старым банком. Вы приходите в новый банк и говорите, что хотите работать с ним на более низких ставках. Новый банк оплачивает ваш кредит в старом банке и заключает с вами новый договор. Всё.

– Здорово, – чуть помолчав, ответила хозяйка. – Лёш, ты слышал о таком?

– Так, стоп, – прервал их Семёныч, – помолчали все.

Он продолжил осмотр больного, внимательно следя за его реакцией на пальпацию. Больной постанывал, изредка морщась от боли.

– Алексей, нужно срочно в хирургию, – Семёныч тихо, почти на ухо, сказал больному, опасаясь неадекватной реакции его жены. – Никакого миокардита у вас нет, но есть непроходимость кишечника.

– А как же? – больной махнул рукой на дверь. – Кардиолог сказал, нужно срочно.

– Кардиолог – это я. С сердцем у вас всё в порядке, – начал объяснять Семёныч. – Первый врач расценил вздутие живота как асцит. Но при любой сердечной недостаточности отёки сначала появляются на ногах, неделями ползут выше, а потом уже асцит. У вас этого нет. У вас – непроходимость кишечника. Ничего критичного, но нужно ехать в больницу. Там вам помогут.

Через двадцать минут, доставив Алексея в хирургию, Семёныч, Веня и Костя уже возвращались в свой реанимобиль. Нового вызова не было, и они, оставив Валеру вздремнуть в кабине, зашли в крохотную закусочную.

– А жёнушка, видимо, рада, что сплавила Лёху в больницу, – хохотнул Костя, откусывая сочный кусок беляша.

– Может, и правда работы много, – безучастно ответил Семёныч, – сами разберутся. Наше дело – лечить.

– Пока не лечим. Пока жопы моем и в больницы возим, – парировал Костя.

Вениамин, до сих пор молчавший, вытер бумажной салфеткой рот и, глядя перед собой на стол, прошептал:

– Для кого-то это тяжёлая работа, а кто-то развлекается и нос воротит.

– Сегодня пока никто не перетрудился, – мгновенно среагировал Костя.

– Кто-то в принципе не перетруждается. – Вениамин скомкал салфетку и положил её в пустой пластиковый стаканчик