Папа - Павел Владимирович Манылов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Махнув «бульдогу», «доцент» отвернулся. «Бульдог» тотчас ловко накинул лысому на голову полиэтиленовый пакет и чуть прижал его снизу к шее.
Лысый тут же сделал глубокий вдох, отчего пакет прилип к его лицу и стал отчётливо виден рот, жадно пытающийся отыскать воздух.
Вдруг лысый увидел сквозь пакет Костю и начал верещать. Рыжий повернулся и опять подал знак «бульдогу». Тот снял пакет и несильно хлопнул жертву ладонью по затылку:
– Говори, – приказал он.
Но лысый вместо ответа начал орать:
– Помоги-и-и-те! – И, выпучив глаза, попытался встать, после чего его стул завалился на бок и он упал.
Вот тут-то бандиты и заметили Костю, в оцепенении смотревшего на происходящее.
Костя очнулся. Инстинкт самосохранения начал работать, и он, захлопнув фанерное окошко, поспешил к машине.
– Стой! – через секунду услышал он за спиной и остановился. Обернувшись, увидел «бульдога», державшего в руке бейсбольную биту.
– Ты кто? – спросил «бульдог».
– Мне только кофе нужен был, – пролепетал Костя и поднял руки вверх, как будто на него был направлен пистолет.
– Что ты видел? – «Бульдог» сделал шаг вперёд и медленно двинулся к Косте.
– Ничего не видел. Окошко было закрыто. – Костя попятился назад, не сводя глаз с перелетающей из руки в руку биты.
«Бульдог» остановился и с удивлением посмотрел куда-то вдаль. Костя оглянулся и увидел отца. Тот вышел из машины и стоял, крепко сжимая монтировку в правой руке.
– Сынок, садись в машину, – твёрдо сказал он и, обойдя автомобиль, встал около водительской двери.
«Бульдог» не шевелился и наблюдал. Костя в три прыжка добежал до машины, одновременно с отцом запрыгнул в салон, и через три секунды они уже въезжали на трассу.
Всё оставшееся время они молчали. Костя пытался осознать произошедшее, вспоминая детали, а отец крепко сжал руль и просто смотрел вперёд на дорогу. Руки его чуть потряхивало, отчего он сжимал руль ещё сильнее.
– Нам сюда нужно? – спросил он у Кости, остановив машину.
– Да, наверное, – Костя посмотрел в лобовое окно и не сразу узнал большой деревянный дом-магазин Александровых. Красно-синяя вывеска при дневном свете не горела и не вызывала боевого зуда у болельщиков «Спартака».
– Что там было? – не выходя из машины, спросил отец.
– Какая-то жесть, – ответил Костя после некоторого молчания, – а вообще там ничего не было и никого. – Чтобы не продолжать разговор, он взял с заднего сиденья портфель и вышел.
Магазин уже был открыт, но такого наплыва посетителей, как в прошлый раз, не было. За прилавком сидела пожилая женщина, уткнувшись в старую газету.
Костя спросил о Гере и Оле, но их не оказалось в магазине. Заказанный товар только доставили, поэтому никаких новых заявок делать не стали.
Они объехали все знакомые торговые точки, но везде ситуация была аналогичная.
– Везде только товар привезли, – отчаявшись, сказал Костя, присев на скамейку возле очередного магазина, – теперь не раньше чем через неделю будут заказывать.
– Мы только восемь магазинов обошли, а здесь их пара сотен. Давай просто поедем и будем заходить в первые попавшиеся.
– Надо что-то крупное, типа райпо. Маленькие магазины погоды не сделают.
Они задумались. Костя достал из портфеля список должников и в сотый раз начал его изучать. У всех основных они уже были и сделали заявки, договорившись об оплате. Сегодня нужно было придумывать что-то новое.
– У тебя в прайсе есть очень дешёвое? – вдруг спросил отец.
– В каком смысле? – Костя ответил машинально, не придав значения вопросу.
– Ну, порошок стиральный самый дешёвый в больших мешках, мыло хозяйственное в кусках, туалетная бумага, – отец воодушевился новой идеей.
– Есть, конечно. Половина прайса всякой «дешмани», – вяло ответил Костя, особо не веря в потенциал отцовских бизнес-идей.
– Отлично, – тот хлопнул в ладоши и пошёл к машине, – поехали, чего сидишь.
Костя нехотя поплёлся следом. Своих вариантов у него уже не было. Он сел на пассажирское сиденье и, не спрашивая, куда едем, доверился отцу.
Через некоторое время они остановились у районной больницы. Большое шестиэтажное здание было похоже на небоскрёб по сравнению с деревянными частными домами и изредка появлявшимися двухэтажными каменными особнячками.
Четыре кареты скорой помощи стояли возле пандуса. Десяток медицинских работников толпились у входа, а бесчисленные посетители и пациенты ходили взад и вперёд по территории больничного сквера. Дверь не успевала закрываться.
– Это же Клондайк! – воскликнул Костя.
Он начал понимать идею отца и с горящими глазами стал оглядывать огромную территорию больницы.
– Клондайк не Клондайк, но пару километров туалетной бумаги в день они тут тратят. Ну и тонну стирального порошка вместе с мылом, – заметил отец.
В отличие от самого городка больница производила ощущение столичного учреждения. Современный ремонт, чистота, длинная стойка регистратуры с мониторами компьютеров – всё это было необычно для такого маленького населённого пункта.
«Как на вокзале». Костя, растерявшись, остановился в центре громадного холла. Увидев турникеты, через которые люди заходили, приложив пластиковые карточки, он загрустил.
– Чёрт, так просто не попасть туда. И непонятно, с кем там разговаривать.
– Есть у меня старинный друг институтский. Он тут главный врач, – с улыбкой ответил отец и подмигнул.
– Ты шутишь? – Костя ошарашенно взглянул на отца и, убедившись, что он не шутит, кинулся к регистратуре.
Через несколько минут, после недолгих уговоров и красочных историй, их соединили с Олегом Нестеровичем Мокушанским – главным врачом больницы районного значения.
Мокушанский сразу вспомнил однокурсника и, искренне обрадовавшись его визиту, тотчас пригласил гостей в кабинет.
Приёмной у него не было. Весь «предбанник», предназначавшийся для секретаря, был переделан под библиотеку и заставлен стеллажами, доходящими до потолка, две деревянные лестницы стояли на каждой стороне, и всё было занято книгами.
Костя не обратил внимания, что все книги были по медицине и философии, а отец обрадовался. «Такого собрания современной и антикварной медицинской литературы не видел даже в институте», – заметил он, разглядывая книги, и уже было потянулся за одним очень редким справочником, как дверь в кабинет открылась и на пороге показался Мокушанский.
Костя заметил, что Олег Нестерович выглядел старше папы. Чуть полноват, с чеховской бородкой, одетый в костюм-тройку, который был виден из-под белого халата, – внешне он очень соответствовал занимаемой должности.
– Серёженька, ты ли это? – Мокушанский засиял и распахнул объятия.
– Олежка, ну ты прямо профессор. – Семёныч кинулся к однокашнику, и они крепко обнялись. – Сколько мы не виделись?
– Лет пятнадцать, – ответил Олег Нестерович, разглядывая друга, – на
