Гибриды - Роберт Сойер

Это было просто. Так просто.

Версия вируса, которая принимается за работу только тогда, когда клетка, в которую он попал, не принадлежит неандертальцу и содержит Y-хромосому.

Тогда, и только тогда…

Мэри задумалась. Модифицированный «cерфер Джо».

«Марк II» — как новый Папа, делающий ещё один шаг вперёд.

Она тряхнула головой. Это безумие. Грех.

А если нет? Она бы защитила целый мир от самцов Homo sapiens. В конце концов, если она и те палеоантропологии, что разделяют её точку зрения, правы, то это самцы Homo sapiens, охотники клана, а не собирательницы, не женщины — те, кто истреблял своих дальних родичей с покатым лбом и валиком над бровями, пока ни одного из них не осталось.

И теперь, пользуясь инструментами двадцать первого века и технологиями, позаимствованными у самих барастов, самец Homo sapiens готовится снова сделать то, что его далёкие предки уже однажды сделали.

Мэри смотрела в экран компьютера Джока.

Ведь это так просто. Проще простого. Логическое дерево уже имеется. Ей оставалось лишь изменить проверяемые условия и логические переходы.

Тестирование на присутствие Y-хромосомы организовать легко: достаточно взять из базы данных проекта «Геном человека» ген, который встречается только в этой хромосоме. Мэри поискала на столе Джока ручку и бумагу и от руки набросала логическую схему на жёлтом разлинованном листе:

Шаг 1. Присутствует Y-хромосома?

Если да, то это мужчина: к Шагу 2

Если нет, прервать (это не мужчина)

Шаг 2: Ген альфа найден рядом с теломером?

Если да, прервать (это неандерталец)

Если нет, это, вероятно, глексен: к Шагу 3

Шаг 3: Ген бета найден рядом с теломером?

Если да, прервать (не бывает у глексена)

Если нет, это точно глексен: к Шагу 4

Мэри просматривала написанное снова и снова, и не видела изъяна. Эта логика не может войти в бесконечный цикл, и она делала не одну, а две проверки, чтобы убедиться, что речь идёт именно о самце Homo sapiens, а не Homo neanderthalensis.

Конечно, всё это чистая теория — Джока наверняка остановят прежде, чем он выпустит вирус. Его модификация — лишь мера предосторожности на случай, если его всё-таки каким-то образом протащат на ту сторону.

Мэри покачала головой и посмотрела на часы. Уже было хорошо за полночь — скоро начнётся новый день.

Она должна пойти домой. Вирус Джока разряжен; он никому ничего не сделает, если только он не воспользовался уже кодонатором для изготовления вирусных молекул — Мэри всем сердцем надеялась, что нет. «Серфер Джо» не причинит никому вреда. Собственно, именно этого она с самого начала и хотела.

Это всё, что следовало сделать.

И всё же…

И всё же.

Никто не пострадает. Она найдёт способ распространить информацию, сделать так, чтобы каждый на этой земле знал: мужчинам-глексенам нельзя посещать мир неандертальцев. Барастовская технология калибруемых лазеров не даст «Серферу Джо» проникнуть через портал обратно в этот мир. Глексенские мужчины — и безвредное большинство, и ужасное вредоносное меньшинство — будут в безопасности, если оставят мир Понтера в покое.

Мэри сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

Она сложила руки на коленях и сцепила пальцы; на среднем пальце левой всё ещё виднелся бледный след там, где раньше она носила кольцо.

Мэри Воган думала, и думала, и думала.

И, наконец, расцепила пальцы.

И затем сделала единственную вещь, которую должна была сделать.

Глава 38

И хотя когда-нибудь мы, возможно, посетим и Даргал — этим именем неандертальцы называют Красную планету в своём мире, где она светит над континентами Дуркану, Подлар, Ранеласс, Эвсой, Галасой и Налкану — мы оставим ту версию Марса такой, какой мы её нашли. Как и во многих других случаях в той новой эре, в которую мы сейчас вступаем, мы сможем и яичницу съесть, и яйцо не разбить…

Мэри Воган резко села на своей постели в Бристоль-Харбор, внезапно пробудившись.

Когда будет — как вы это называете? Двое становятся Одним? Когда это будет в следующий раз? Джок спрашивал об этом вчера. Мэри была слишком расстроена ухудшением состояния Лонвеса и отъездом Понтера, чтобы обратить внимание, но сейчас её стукнуло так, что она проснулась: зачем Джоку это было надо.

Ведь это идеальное время для того, чтобы выпустить вирус. Когда жители обоих полов собираются в Центре, можно заразить сразу всё население — по крайней мере, население Салдака. И, разумеется, когда Двое становятся Одним, количество людей, путешествующих из города в город наибольшее — легче разносить заразу.

Четырёхдневный праздник начнётся послезавтра. Что означает, что до тех пор Джок не станет ничего предпринимать. Что означает, что Мэри должна что-то предпринять до послезавтра.

Она подняла глаза к потолку, чтобы посмотреть, которой час — но она была здесь, а не там, и здесь на потолке её жилища ничего не было. Она повернулась к цифровому будильнику на ночном столике: красные светящиеся цифры показывали 5:04. Мэри нашарила кнопку включения настольной лампы, потом нашла свой телефон и позвонила по домашнему номеру Луизы Бенуа в Рочестере.

— Алло? — произнёс сонный голос после нескольких гудков.

— Луиза, это Мэри. Послушай — Двое станут Одним послезавтра. Я уверена, что Джок собирается выпустить вирус именно в этот день.

Луиза явно ещё боролось со сном.

— Двое станут…

— Да, да! Двое станут Одним. В эти дни в неандертальских городах наибольшая концентрация населения и достаточно сильный междугородний трафик. Мы должны что-то сделать.

— D’accord, — хрипло сказала Луиза. — Mais quoi?[51]

— То, что ты говорила — пойти к газетчикам, поднять шум. Но, послушай, будет безопасней, если мы обе будем в это время в Канаде. Я выезжаю через полчаса, то есть буду у тебя в 6:30. Мы поедем в Торонто.

— Bon, — сказала Луиза. — Я буду готова.

Мэри положила трубку, отправилась в ванную и включила душ. Если бы я ещё знала, как устраивают шум. Конечно, она уже много раз давала интервью и по радио, и по телевизору, но…

Она вспомнила симпатичную продюсершу, с которой познакомилась на «Си-би-си Ньюсуорлд» в 1996, когда неандертальцы были известны только в виде окаменелостей, и когда Мэри удалось извлечь неандертальскую ДНК из привезённого из Rheinisches Landesmuseum образца. Телефонов эфирного персонала «Си-би-эс» в телефонном справочнике наверняка не было, но продюсерам вроде бы не от кого прятаться. Мэри вернулась в спальню, снова сняла трубку, набрала 1-416-555-1212 — справочную службу Торонто, и быстро получила номер, который искала.

Минутой позже из телефона послышался другой сонный женский голос.

— Ал… ло?

— Керри? — сказала Мэри. — Керри Джонстон?

Она почти слышала, как женщина на том конце провода протирает глаза.

— Да. Кто это?

— Это Мэри Воган. Помните меня? Генетик из Йоркского, специалист по неандертальской ДНК.

Какая-то часть сознания Мэри была разочарована тем, что ни Луиза, ни Кэрри не произнесли классического «вы в курсе, который сейчас час?» Вместо этого Керри, похоже, моментально проснулась.

— Да, я вас помню, — сказала она.

— У меня есть для вас история.

— Я слушаю.

— Нет, я не могу её рассказать по телефону. Я сейчас в Рочестере, в Штатах, но буду в Торонто часов через пять. Мне нужно, чтобы вы выпустили меня в эфир, когда я приеду…

Мэри и Луиза переезжали реку Ниагара по мосту мост Квинстон-Луистон. Точно посередине моста трепетали на ветру три флага, обозначая линию границы: сначала звёздно-полосатый, потом голубой флаг ООН, а за ним — канадский с кленовым листом.

— Как хорошо вернуться, — сказала Луиза, когда они проезжали мимо него.

Как всегда, возвратившись на родину, Мэри чувствовала некоторое облегчение. Вспомнилась старая шутка о том, что Канада могла бы иметь британскую культуру, французскую кухню и американские ноу-хау, но почему-то оказалась с американской культурой, британской кухней и французскими ноу-хау.

И всё же было здорово вернуться.

Съехав с моста, они оказались перед рядом кабинок таможни. Перед тремя из тех четырёх, что были открыты, выстроились короткие очереди легковых машин; четвёртая обслуживала грузовики. Мэри подрулила к средней очереди легковушек и дождалась, пока стоящие перед ней машины пропустят, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу.

Наконец, подошла их очередь. Мэри подъехала к кабинке и опустила боковое стекло. Она ожидала обычного для канадской таможни приветствия «Гражданство?» и была глубоко удивлена, услышав от таможенницы: