Сталин. Ледяной трон - Александр Бушков

Просто очаровательно! Как будто речь идет не о своих же товарищах по оружию, а о некоей вражьей силе, намеренной мешать и противодействовать! «Вы зачем тут?»

В конце концов Коневу, «слишком глубоко» продвинувшемуся по Берлину, из Москвы приказали остановиться – чтобы к Рейхстагу, символу немецкого государства, мог торжественно подъехать на белом танке великий полководец Жуков, единолично взявший на шпагу вражью столицу, без всяких путавшихся под ногами пигмеев…

К слову, Жуков (а впрочем, и Конев тоже) бездарнейшим образом ввел немереное количество танков на берлинские улицы, где они погибли без всякой пользы. Хотя уже тогда было прекрасно известно, что уличный бой – не для танка. Кстати, американский главнокомандующий Эйзенхауэр и танки на городские улицы не бросал, и предпочитал не губить своих солдат бессмысленными «лобовыми штурмами» – умело маневрировал войсками, продвигался вперед, а окруженные группы немцев попросту блокировал, чтобы потом с ними разделались не спеша и без лишних жертв. Но Жуков так не умел. У него принцип был другой: бей в лоб, пока руку не вывихнешь!

Кстати, Берлин вообще можно было не штурмовать. Об этом писал не какой-то современный злопыхатель, а знаменитый генерал Горбатов, в чьем воинском мастерстве не сомневается никто (и сам Жуков не сомневался): «Я держусь того мнения, что с военной точки зрения Берлин не надо было штурмовать. Конечно, были и политические соображения, соперничество с союзниками, да и торопились салютовать. Но город достаточно было взять в кольцо, и он сам сдался бы через неделю-другую… А на штурме, в самый канун победы, в уличных боях мы положили не меньше ста тысяч солдат».

Между прочим, Горбатов вывел великолепную формулу, которой как раз и обязан руководствоваться настоящий военачальник: «Умение воевать не в том, чтобы больше убить, а в том, чтобы с наименьшими жертвами выиграть войну».

Жуков руководствовался противоположным тезисом. Который гораздо позже не самый бесталанный бард Окуджава озвучил в талантливой, что самое печальное, песне: «Мы за ценой не постоим…»

К этой строчке и сводится всё жуковское «военное мастерство», вся его «стратегия»: мы за ценой не постоим… Как выразился его духовный предшественник, кто-то из генералов царской армии: «Бабы еще нарожают».

Свой «творческий метод» Жуков без малейшего стеснения однажды высказал тому самому генералу Эйзенхауэру, о чем американец написал подробно: «Меня очень поразил русский метод преодоления минных полей, о котором рассказывал Жуков. Немецкие минные поля, прикрытые огнем, были серьезным тактическим препятствием и вызывали значительные потери и задержку в продвижении. Прорваться через них было делом трудным, хотя наши специалисты использовали различные механические приспособления для их безопасного подрыва. Маршал Жуков рассказал мне о своей практике, которая, грубо говоря, сводилась к следующему: „Когда мы подходим к минному полю, наша пехота проводит атаку так, как будто этого поля нет. Потери, которые войска несут от противопехотных мин, считаются всего лишь равными тем, которые мы понесли бы от артиллерийского и пулеметного огня, если бы немцы прикрыли данный район не одними только минными полями, а значительным количеством войск. Атакующая пехота не подрывает противотанковые мины. Когда она достигает дальнего конца поля, образуется проход, по которому идут саперы и снимают противотанковые мины, чтобы можно было пустить технику“.

Техника дороже человека. Что до солдат – бабы новых нарожают. Можно представить, что творилось в голове у американца, когда он писал: «Я живо вообразил себе, что было бы, если бы какой-нибудь американский или британский командир придерживался подобной тактики, и еще ярче представил, что сказали бы люди в любой из наших дивизий, если бы мы попытались сделать практику такого рода частью своей военной доктрины».

Подозреваю, американцы не «говорили бы», а на штыки подняли отца-командира, услышав, что он посылает их маршировать по минному полю. Вот письмо немецкого солдата, своими глазами видевшего «метод Жукова» в действии: «Большие плотные массы людей маршировали плечом к плечу по минным полям, которые мы только что выставили. Люди в гражданском и бойцы штрафных батальонов двигались вперед, как автоматы. Бреши в их рядах появлялись только тогда, когда кого-нибудь убивало или ранило взрывом мины. Казалось, эти люди не испытывают страха или замешательства. Мы заметили, что те, кто упал, пристреливались небольшой волной комиссаров или офицеров, которая следовала сзади, очень близко от жертв наказания. Неизвестно, что свершили эти люди, чтобы подвергнуться такому обращению, но среди пленных оказались офицеры, не сумевшие выполнить поставленной задачи, старшины, потерявшие в бою пулемет, и солдат, чье преступление состояло в том, что он оставил строй на марше».

«Люди в гражданском» – это, конечно же, мобилизованные в освобожденных от немцев районах. Их сплошь и рядом посылали в бой, не выдав не только оружия, но и формы (впрочем, данное обстоятельство я вовсе не собираюсь ставить в виду одному Жукову, это была общая практика).

Итак… Конечно же, военачальник – это профессия, изначально чуждая прекраснодушному гуманизму. Полководец не должен «беречь» солдат. Более того, он просто обязан посылать их на смерть.

Однако толковый полководец всегда стремится избежать напрасных жертв. Он будет стараться выиграть за счет военного искусства. Изящества решений, которым, например, славился Рокоссовский. Воевать не числом, а умением – в полном соответствии с формулой Горбатова.

Между тем вся «полководческая» биография Жукова как раз и демонстрирует полнейшее отсутствии мастерства. Метод один: гнать, гнать и гнать вперед безропотные толпы. Гнать, не умея использовать условий местности. Гнать, не умея наладить взаимодействие войск. Гнать, не умея предварительно сокрушить оборону противника. Гнать просто потому, что он не может спокойно видеть впереди занятое немцами пространство.

Позже, в пятьдесят четвертом, он точно так же погонит десятки тысяч молодых парней в форме по территории, где только что грянул ядерный взрыв, – прямо на огненный гриб, еще поднимающийся в небо, под излучение и радиоактивную пыль…

Был ли это человек? Или что-то другое?

Примечательные воспоминания оставил генерал Чистяков: «Все мы знали, что если маршал Жуков приедет в хорошем настроении, все равно распечет за какое-либо упущение, которое заметит, и уедет сердитый. А если приедет в плохом – распечет, но уедет в хорошем».

Одним словом, каков бы ни прибыл, в любом случае хайло разинет, чтобы подчиненным служба медом не казалась.