Сталин. Ледяной трон - Александр Бушков

Одним словом, каков бы ни прибыл, в любом случае хайло разинет, чтобы подчиненным служба медом не казалась.

Если бы речь шла только о подчиненных! Н. Казьмин, офицер госбезопасности для особых поручений при Жукове, вспоминал: однажды в Москве, когда была объявлена воздушная тревога, орлиный взор Жукова высмотрел в одном из домов незамаскированное окно, где горел свет. Повернулся Жуков к Казьмину и преспокойно указал пальчиком: «ликвидируйте». Казьмин шарахнул по окну автоматной очередью. Свет там, естественно, погасили моментально…

Впрочем, надо отдать Жукову справедливость: в своем расстрельном рвении он не делал ровным счетом никаких различий между своими подчиненными и противником. Когда наши войска окружили ту самую немецкую 1-ю танковую армию, о которой уже упоминалось, Жуков передал немцам по радио ультиматум, требуя капитулировать в двухдневный срок, в противном случае он, когда захватит их в плен… прикажет немедленно расстрелять каждого третьего. Впрочем, через два часа Жуков чуточку смилостивился, и следующая радиограмма уточняла: расстреляны будут только те командиры частей, что продолжали бессмысленное сопротивление.

Однако командир означенной армии генерал-полковник Хубе, умело маневрируя своими войсками, переиграл Жукова и успешно вырвался из окружения, по пути распотрошив две дивизии из корпуса жуковского фаворита генерал-лейтенанта Афонина. Как и Жуков, Афонин военачальником был никудышным, зато печально прославился подвигами иного рода, о чем речь будет чуть позже. В общем, немцы Жукову показали фигу, расстрелять он так никого и не смог, чему, должно быть, не на шутку опечалился, и утешился лишь тем, что по привычке изрядно занизил в донесениях число нахально вырвавшихся из верного котла немцев.

Известен один-единственный случай, когда коса нашла на камень и Жуков получил заслуженный отпор. Едва вступив в командование 1-м Украинским фронтом и собрав на совещание его высших командиров, Жуков, по всегдашней привычке обращаясь ко всем на «ты» и пересыпая речь отборным матом, объявил во всеуслышание: одних из присутствующих он моментально снимет с должности, других под трибунал отдаст, а третьих просто шлепнет без суда и следствия. Начальник инженерных войск фронта генерал Б. В. Благославов твердо и настойчиво попросил обращаться к нему без мата и угроз. Оторопевший Жуков, проморгавшись от удивления, выхватил маузер. Благославов вынул парабеллум и хладнокровно заявил: «Жду вашего выстрела». После недолгой паузы Жуков сообразил, очевидно, что не с тем связался, – и, как миленький, маузер спрятал, бормоча под нос нечто в стиле Мишки Квакина: мол, я тебя еще урою, на всех вас ножики запасены, вечером ходи да оглядывайся…

В этом весь Жуков – хам и садист там, где не боялся встретить сопротивление, бьющийся в истерических рыданиях перед Сталиным, трусливо поджавший хвост, едва напоролся на настоящего мужика. Удивительно, что он не воспользовался удобным случаем и не прописал про Благославова в мемуарах какой-нибудь гнуси. Вполне мог. Это еще одна черточка его многостороннего характера: постоянно врать, причем, по странному стечению обстоятельств, исключительно в свою пользу. Примеры я уже приводил. Вот еще парочка. О Сталине Жуков писал, что тот никогда не бывал на фронтах – что действительности не соответствует самым вопиющим образом. В случае с Рокоссовским Георгий Константинович, наоборот, выступал благодетелем: «Рокоссовский был мой близкий старый товарищ, с которым я вместе учился, работал и всегда его уважал, как хорошего командира. Я просил Сталина освободить его из тюрьмы в 1940 г. и направить в мое распоряжение в Киевский Особый военный округ, где он вскоре был мною назначен на 19-й механизированный корпус…»

Благодетель!

Что ж, Рокоссовский и в самом деле был направлен в Киевский округ, где Жуков и вправду назначил его командующим корпусом. Одно немаловажное уточнение: Жуков впервые встретился со Сталиным в мае 1940-го, а Рокоссовский был освобожден в марте… Когда Жуков еще пребывал в Улан-Баторе после Халхин-Гола.

Чтобы никто не подумал, будто я мажу Жукова одной черной краской, позвольте привести совершенно противоположные примеры, характеризующие великого полководца с самой лучшей стороны. Иногда он был прямо-таки олицетворением доброты, человечности и щедрости. И относился к тем, кто был с ним рядом, исключительно тепло, лучше отца родного.

Вот, скажем, многолетний адъютант Жукова Алексей Семочкин. На эту должность он попал еще молодым лейтенантом, когда Жуков его заприметил в Киевском округе и приблизил к своей особе. Семочкин прошел с маршалом всю войну, за это время вырос от лейтенанта до подполковника. Орденов не счесть: Красное Знамя, Красная Звезда, Александр Невский, Отечественной войны 2-й степени, целых две медали «За боевые заслуги»… Всего же Георгий Константинович навесил на человека, в жизни не выстрелившего по немцам хотя бы из воздушки, тринадцать боевых орденов и медалей!

Никто не спорит, адъютант – нужная и полезная военная профессия. Но тринадцать боевых наград (побольше, чем у иного заслуженного генерала!) у чистенького офицерика, который только и делал, что носил за маршалом шинель да дверцу машины распахивал… Перебор!

Точно так же целый иконостас наград посверкивал на груди личного шофера Жукова. Сохранились свидетельства, как этот холуек однажды всерьез обиделся на своего маршала. Причина была, с точки зрения шофера, серьезнейшая: при очередной раздаче Жуковым наград своему окружению маршал навесил шоферу «всего лишь» боевую медаль, а тот всерьез рассчитывал на орден Отечественной войны…

Язык не повернется упрекать офицера, который на передовой заводил себе… гм, подругу. Все мы люди, дело житейское. Но Жуков и здесь проявлял редкостную щедрость. Его постоянная любовница Л. Захарова, числившаяся военфельдшером, трудами Жукова получила Красное Знамя, Красную Звезду, пять медалей, а также три иностранных награды. Можно себе представить, какими взглядами провожали эту походно-полевую поблядушку те, кто свои награды получил за дело.

К слову, и у Рокоссовского, например, были… гм, боевые подруги, в том числе и знаменитая артистка Серова. Но ни одной из своих женщин Рокоссовский не вручил даже значка «Отличный повар», хотя по cвоему положению командующего фронтом имел право не то что представлять к награде, а награждать на месте большинством из советских орденов…

Когда Жукова после войны привлекли к партийной ответственности за всевозможные грязные делишки, в том числе и за раздачу боевых наград горстью кому попало, он письменно оправдывался, что совершенно тут ни при чем: мол, не он награждал Захарову, а вовсе даже командование того фронта, на котором он, Жуков, был представителем Ставки. Такое вот совпадение: как только приедет он с Лидочкой рулить каким-нибудь фронтом, так тут же командование фронта берется Лидочку награждать, совершенно без жуковского ведома, филантропы этакие…