Монахиня Адель из Ада - Анита Фрэй

Дежурная дама, продолжая держать Шурочку за ухо, победно обвела взглядом двор. Архип старательно мёл его метлой.

— Сейчас велю месье дворнику отпереть замок… Месье Архип!

— Слушаю вас, мадам…

— Давайте ключи! Мне необходимо поместить преступницу в чулане…

— В этом?!

— Другого я пока не вижу…

Архип стал рыться в карманах.

— Момент! Сейчас вытащу…

Отпустив, наконец, ухо Шурочки, фурия подтолкнула малышку к Архипу.

— Не надо, мадам… — ещё раз взмолилась пленница.

— Надо-надо… Месье Архип, заприте эту негодяйку на замок!

— Слушаюсь, мадам…

Дворник, осторожно взяв девочку за плечико, подвёл её к самой двери чулана. Сквозь ту, уже открытую, дверь виднелись груды старой мебели и прочего хлама.

Архип был добр душою и, возможно, даже благороден.

— С Богом, барышня, не серчайте на меня, я тут лицо подневольное… — шёпотом извинился он. Положив метлу и снова осторожно взяв Шурочку за плечико, дворник легонько втолкнул узницу в чулан. Дверь захлопнулась. В помещении образовалась кромешная тьма.

— Ой!.. Страшно… Пресвятая Богородица, Николай Угодник, все ангелы святые, помогите!.. — пищала кроха. — Пресвятая Богородица, Николай Угодник, ангелы-архангелы, все святые, помогите!..

Вдруг в самом дальнем углу появилось неяркое свечение. Оно распространилось на весь чулан. На стенах возникли зловещие тени. В полутьме лицо Шурочки стало похожим на ангельский лик.

В углу, откуда шло свечение, отчётливо вырисовывался зеркальный шкаф. Свечение усилилось, раздался непонятный шорох.

— Ой! Что это? — вздрогнула малявка. — Кто здесь?..

Провинившаяся много раз переспросила, но ответа не было.

Тогда ей пришло на ум подойти поближе. А куда ещё идти, когда единственным светлым местечком в чулане был угол со шкафом. И с парой затёртых до дыр кресел.

Приблизившись, «кофейница» заметила, что кресла не пусты. На них кто-то сидел! Уж не императрица ли? Ну да, она могла подстроить, чтобы Шурочку поймали, уличили в воровстве… Тайным образом подстроить. А что царицам ещё делать на том свете, чем заниматься? Им надлежит являться на славные места, проверять, всё ли в порядке.

Подойдя ещё чуть ближе, Шурочка отчётливо увидела… двух привидений! Даму с кавалером. У прилизанного кавалера на щеке красовалась большая родинка. А дама была в буклях и дворцовом платье. Её можно было спутать с самой Екатериной!

Глава 19 Начало допросов

Шурочку заперли в чулане, а дежурная дама не пожелала долее общаться с прислугой, важно удалилась. Архип с презрением посмотрел ей вслед.

— Раскомандовалась тут… «Мадам»! Давно ли сама из Твери притащилась? «Дежурная дама»! Футы-нуты… Тьфу!..

Он схватил метлу, продолжил мести двор. Пётр Сергеевич охотно присоединился, взял свою метлу, стал махать ею.

Вдруг тайный граф заметил окровавленное полотенце, торчавшее из кармана дворницкого фартука. Неважно, чья то была кровь, главное — согласно примете! — Архип видел её на рассвете, ибо совсем недавно рассвело. Значит, скоро его обвинят в убийстве. Граф почему-то был уверен, что в это раз примета Фросеньки непременно сбудется.

Пётр Сергеевич в уме довольно точно просчитал грядущие события: скоро, очень скоро могучий Архип весь затрясётся от страха и беспомощности. Тогда и можно будет сделать его союзником, приплюсовав к удобнейшей ситуации магическую силу.

Ну, а пока всё шло подготовительным порядком. В то утро, когда Шурочку упрятали в чулан, директриса заведения сидела за своим рабочим столом, ничего пока не подозревая. Часу в девятом к ней постучалась и, не дожидаясь разрешения, ввалилась воспитательница «кофейниц».

— Добрый день! Можно?

— Вы уже вошли. Что-нибудь не терпящее отлагательства?

— Весьма и весьма не терпящее дело!

— И в чём же оно состоит?

— У меня посреди ночи пропала воспитанница…

— Посреди ночи?!

— Пошла в туалет и…

— Прислугу опрашивали?

— Опрашивала…

— И что?

— Никто ничего не видел…

— А дежурная дама, ночная блюстительница, она что говорит?

— Она отсыпается после дежурства… Будучи не весьма…

— Что «не весьма»?…

— Трезвой, мадам…

— А ночные сторожа?

— Тоже спят…

— Разбудите! Всех срочно поднимите на ноги!

— Хорошо, всё будет сделано, как вы велите…

Воспитательница, она же бонна, чуть ли не вприпрыжку, путаясь в складках длинной юбки, побежала сообщать начальственный приказ своей коллеге. Ей хотелось не просто сообщить о гневе директрисы, а обрушить на ночную даму всю порцию положенного в таком случае испуга, страха, ужаса и ещё невесть чего. Желательно, на спящую, так сильней подействует.

Что поделать, не любили воспитательницы друг друга. А всё из-за секретного распределения зарплат: почти каждая сотрудница была уверена, что другая получает больше.

В тот момент дежурная дама спала одна в огромном дортуаре на сорок человек. Все остальные койки были свободны и аккуратно заправлены. Когда вошла воспитательница «кофейниц», ночная блюстительница аккурат переворачивалась с левого бока на правый. Пришлось слегка потрясти её.

— Проснитесь! Вас вызывает мадам директриса!

Дежурная дама с трудом продрала глаза.

— Меня?! Почему вдруг?

— Пропала одна из моих воспитанниц, Александра Воронина!

Дежурная стала одеваться, бормоча:

— Александра… Александра… Какая-такая Александра?

— Александра Воронина! Вышла ночью в туалет и пропала!

— А! Эта маленькая воровка!

— Вы её видели?

— Ещё как видела!

— Тогда, прошу вас пройти к мадам директрисе и всё обстоятельно изложить!

Дежурная дама, поплевав на ладони, разгладила складки платья, затем пригладила волосы и, сопровождаемая бонной, покинула дортуар.

По дороге в кабинет начальницы они, как это ни странно, разлюбезничались, то бишь подружились.

Бонне стало жаль коллегу, выглядевшую чуть беднее её самой: платьице убогое, лоснящееся на локтях, и расцветка так себе.

Дежурной даме тоже было жаль коллегу. Несмотря на свежий, «только из деревни», вид, она совсем не имела опыта. А опыт в интригах играет огромную роль!

Чуть ли не под ручку подошли товарки к двери, за которой их ждала суровая начальница. Едва постучав, они одновременно, каждая бочком, ввалились в кабинет.

— Можно?

— Конечно, можно, зачем спрашивать лишний раз? Пропала ученица, дело подсудное, всем нам каторга грозит, а вы заладили: «можно» да «можно»!