Барабаны осени. О, дерзкий новый мир! - Диана Гэблдон

Да и в любом случае, мы ведь не могли прямо сейчас вернуться в Шотландию. Молодой Ян — да, мог, но не Джейми и не я, учитывая многие и многие проблемы… не последней из которых была и проблема, связанная с именем Лагхэйр Маккензи.

— Я не знаю, — медленно произнесла я. — Индейцы и множество хищных зверей прямо под боком…

— О, это! — тут же перебил меня Джейми, слегка смутившись. — Ну, Майерс говорил мне, что с этим не возникнет никаких трудностей, если не лезть слишком глубоко в горы.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не напомнить Джейми: губернаторское предложение как раз ведь и подталкивало нас именно в те самые горы.

— Да, но ты, надеюсь, не забыл, что я тебе рассказывала? О революции. Сейчас 1767 год, и ты слышал разговоры за столом у губернатора. Еще девять лет, Джейми, и все полетит к чертовой матери! — Мы оба прошли через войну, и ни один из нас не мог вспоминать о ней без боли. Я положила пальцы на руку Джейми, ища его взгляда. — Я ведь и раньше была права… ты помнишь.

Да, я ведь заранее знала о том, что случится у Калодена; я рассказала Джейми о судьбе Карла Стюарта и всех, кто его поддерживал.

Но несмотря на то, что и я, и Джейми знали о предстоящем, это нас не спасло. Двенадцать мучительных лет разлуки — и призрак дочери, которой он так никогда и не увидел — лежали за этим знанием.

Джейми неторопливо кивнул, поднял руку, коснулся моей щеки.

Мягкий свет маленького фонаря привлек облака зловредных насекомых; потревоженные движением Джейми, они метнулись в разные стороны.

— Да, все верно, ты знала, — мягко сказал он. — Но мы… мы ведь считали, что должны что-то изменить. Ну, по крайней мере, попытаться. Но здесь… — Он повернулся и взмахнул рукой, показывая на невидимые во тьме просторы, раскинувшиеся за деревьями. — Не думаю, чтобы эта буря меня коснулась, — просто сказал он. — Чтобы она чем-то помогла или помешала.

Я взмахнула рукой, отгоняя от лица москитов.

— Она может коснуться нас, если мы здесь останемся.

Он потер пальцем нижнюю губу, размышляя. Джейми давным-давно не брился, и при свете фонаря в его густой рыжей щетине поблескивали серебром седые волосы. Он был крупным человеком, красивым и сильным с юности, но теперь-то он уже был немолод, — и я вдруг осознала это с неожиданной радостью.

Шотландские горцы рождались для борьбы; мальчишки с гор становились мужчинами, как только они оказывались в состоянии поднять свои мечи и отправиться в бой. Джейми никогда не страдал глупым безрассудством, однако он был воином и солдатом большую часть своей жизни. Когда ему было всего-навсего двенадцать, уже никто не мог удержать его от того, чтобы вмешаться в схватку, — и неважно было, имела ли она отношение к нему лично, или нет. Теперь же, когда ему было за сорок, разум вполне мог преобладать над чувствами… во всяком случае, я на это надеялась.

Да кроме того, Джейми был прав в главном. Кроме его тетушки, с которой он пока что даже не был знаком, он не обладал тут никакими связями, способными втянуть его в грядущие события. И, может быть, зная о том, что грядет, мы сумеем как-то избежать самого худшего?

— Это очень большая страна, Сасснек… — Джейми смотрел через нос лодки на бесконечную тьму, укрывшую бескрайние просторы. — Только после того, как мы уехали из Джорджии, мы проехали столько миль, сколько не наберется, если пересечь вместе Шотландию и Англию.

— Да, верно, — согласилась я. В Шотландии, даже среди высоких пиков Горной Страны, невозможно было отыскать местечко, чтобы спрятаться от ужасов войны. А здесь — совсем другое дело; если бы мы постарались выбрать для себя территорию поукромнее, мы, пожалуй, смогли бы скрыться от всевидящего ока Марса.

Джейми склонил голову набок, улыбаясь мне.

— Я так и вижу тебя в роли хозяйки плантации, Сасснек. Если губернатор найдет мне покупателей на остальные камушки, у меня будет, я думаю, достаточно денег, чтобы послать Лагхэйр все, что я ей обещал, и еще останется на то, чтобы устроить отличный дом… такой, в котором мы жили бы припеваючи.

Он взял мою правую руку, его большой палец нежно погладил мое серебряное обручальное кольцо.

— Возможно, в один прекрасный день я увешаю тебя с ног до головы кружевами и драгоценностями, — тихо сказал он. — Я никогда прежде ничего тебе не дарил, просто не мог, — только вот это серебряное колечко да жемчуга моей матушки.

— Ты дал мне куда больше, чем вся та мишура, — ответила я, сжимая его палец. — И прежде всего ты дал мне Брианну.

Он чуть заметно улыбнулся, уставившись в палубу.

— А, да, верно. Наверное, у нее были серьезные причины… чтобы остаться там, я хочу сказать.

Я притянула его к себе, и он положил голову мне на колени.

— Но ведь она и родилась там, разве не так? — продолжил Джейми. Он поднял руку, обвел широким жестом реку, лес, небо… — Родись она здесь — она и жила бы здесь.

— Да, это так, — тихо сказала я, гладя мягкие локоны, так похожие на волосы Брианны. — Тогда это была бы ее страна.

Да, если бы она родилась здесь, эта страна стала бы ее настоящей родиной… чего никогда не будет со мной и Джейми, как бы долго мы ни прожили тут.

Джейми кивнул, потерся щетиной о мою юбку.

— Мне вовсе не хочется снова лезть в драку или как-то еще навлекать на тебя опасность, Сасснек, но если бы я мог что-то сделать… ну, что-то построить, например, ради ее безопасности, или создать настоящий рай на земле… — он чуть заметно вздрогнул. — Мне было бы приятно работать для нашей девочки, — тихо закончил он.

Мы долго сидели молча, прижавшись друг к другу, следя за медленным движением едва различимой воды, отражающей маленький тусклый фонарь…

— Я оставлю эти жемчужины ей, — сказала я наконец — Это, по-моему, справедливо; они ведь и были предназначены ей. — Пальцем правой руки я осторожно провела по губам Джейми. — А мне самой нужно только вот это кольцо, и ничего больше.

Он поймал обе мои руки и поцеловал их по очереди — сначала левую, на которой я все еще носила золотое кольцо Фрэнка, а потом правую, на которой красовалось серебряное колечко, надетое им самим.

— Da mi basia mille, — прошептал он с улыбкой. Даруй мне тысячу поцелуев. Так было написано на внутренней стороне моего кольца, — всего лишь небольшая цитата из любовной песни Катулла. Я наклонилась и тут же даровала ему один из тысячи поцелуев.

— Dein mille altera, — сказала я. А потом еще тысячу.

Было уже около полуночи, когда мы наконец пришвартовались возле небольшой, но густой рощицы. Погода наконец начала меняться; жара и влажность пока что не отступили, но в воздухе возникло ощущение грозы, и подлесок время от времени шелестел, когда по нему пробегали редкие всплески воздушных волн, или когда сквозь него мчались со всех лап всякие мелкие ночные зверюшки, спешившие укрыться в своих норах до начала шторма.