Под чужим флагом (сборник) - Уильям Джейкобс

— Не шумите, — сказал он, — а то разбудите вашего жильца.

— Сэм, — сказал Джинджер, и голос у него был совсем не тот, что вечером, — Сэм, дружище, он обокрал нас и сбежал, каналья!

— Не может быть? — сказал Сэм, садясь на полу и хлопая глазами. — Глупости!

— Обокрал нас с Питером, — ответил Джинджер упавшим голосом. — Украл все до последнего пенса, в том числе часы с цепочкой!

— Бредишь ты, что ли?

— Я хотел бы, чтобы это был бред.

— Как же ты, Джинджер, — воскликнул Сэм, вскакивая, — решился взять жильца, не зная, кто он такой?

— Он показался нам славным парнем, — оправдывался Питер.

— Ну, я счастливо отделался. Если бы мне не пришлось спать не раздеваясь по милости некоторых товарищей, то и меня обокрал бы этот тип.

Сэм с деланным испугом ощупал карманы, улыбнулся и начал позвякивать серебром.

— Бедняги, мне вас жалко, но он, наверное, бедняк. Может быть, у него голодают жена и дети. Кто знает? Я бы на твоем месте не осуждал его, Джинджер.

Он постоял еще минутку, позванивая деньгами, потом стал умываться. Товарищи по несчастью жалобно переглянулись.

— Я думаю, что нам… нам придется голодать, Питер! — и голос Джинджера дрогнул.

— Похоже на то, — ответил жалостно Питер.

— И никто обо мне не позаботится.

— И обо мне тоже.

— Может-быть, Сэм даст нам взаймы?

Сэм притворился глухим и шумно плескался водой.

— Ведь Сэм — хороший товарищ!

— О чем вы там болтаете? — и Сэм повернулся к ним лицом, покрытым мыльной пеной. — Почему вы собираетесь голодать? Почему вы не идете на корабль наниматься?

— Я думаю, что нам удастся устроиться на "Чизпик", Сэм, — тихо ответил Джинджер.

— Глупости! Ты отлично знаешь, что "Чизпик" не будет готов к отплытию раньше трех недель.

— Может быть, Сэм даст нам взаймы, чтобы протянуть эти три недели? — печально сказал Питер. — И тогда мы снова будем иметь счастье отправиться вместе с ним в плавание.

— А может быть, и не одолжит, — ответил Сэм. — У меня еле хватит денег для себя. Матросы, обижающие товарищей и заставляющие их спать на полу, укладывая воров в постели, не достойны получать деньги в долг. У меня шея трещит при каждом движении и я, наверное, получу ревматизм от холодного пола.

Сэм надел шляпу, помурлыкал веселенький мотив и пошел завтракать в харчевню, где они обычно столовались. Только-что он принялся уплетать яичницу с ветчиной, как к нему подошли Питер и Джинджер и подали носовой платок, забытый им дома.

— Мы думали, что он тебе нужен, Сэм, — сказал Питер.

— И мы принесли его тебе, — подхватил Джинджер. — Приятного аппетита, Сэм… Как вкусно здесь пахнет, черт возьми!

Сэм взял платок и сухо поблагодарил товарищей. Они постояли в нерешительности, потом вышли.

Через полчаса вышел Сэм и увидел их у дверей харчевни.

Джинджер спросил его, не хочет ли он прогуляться.

— Гулять? Нет! Я пойду спать. Я провел эту ночь скверно, не так, как другие.

Сэм вернулся домой и завалился спать. В час дня Джинджер начал трясти его за плечо.

— Что случилось? Что тебе надо?

— Это… как его… время обедать. Я думал, что ты… проспишь обед.

— Оставь меня в покое, — огрызнулся Сэм, закутываясь в одеяло, — я не буду обедать. Ступай обедай, если хочешь.

Сэм лежал еще полчаса с закрытыми глазами, слушая, как Питер и Джинджер жаловались друг другу на голод.

Потом встал и взял шляпу.

— Пойду обедать, — и выразительно добавил: — Имейте в виду, что платок я взял.

Сэм пошел в харчевню, ел яичницу и борщ, пил пиво и ждал Питера с Джинджером, но они не пришли. На улице они вынырнули из-за угла, но Сэм сделал вид, что не заметил их, и медленно пошел по Майль-Энд-Род.

Они плелись за ним в десяти шагах до конца улицы. Сэм вскочил в омнибус, поехал обратно, слез у харчевни, закурил и стал поджидать друзей. Наконец, они пришли, хромая от усталости.

— Где вы были? — спросил он.

— Мы… того… прогуливались, — отдуваясь, сказал Джинджер.

— Чтобы немного… заглушить голод, — подхватил Питер.

Сэм строго посмотрел на них и приказал следовать за ним.

Зайдя в бар, он спросил кружку пива.

— Дайте этим двум беднягам краюшку хлеба с сыром и две кружки пива, — сказал он прислуживающей девушке.

Джинджер и Питер переглянулись, но не сказали ни слова: они были слишком голодны.

— Лопайте, несчастные, — сказал Сэм с масленой улыбкой. — Я не могу видеть голодных людей, — сказал он девушке и звякнул золотой монетой о прилавок.

Девушка, хорошенькая брюнетка с кольцами на пальцах, похвалила Сэма за его доброту. Сэм беседовал с ней о несчастных бродягах, а Питер с Джинджером ели молча. Сэм покуривал и искоса посматривал на них, а когда они кончили, велел подать им горячих рубцов и отошел в сторону.

Справившись с рубцами, Джинджер побежал за ним и, преодолев свою гордость, попросил денег взаймы.

— Ты же знаешь прекрасно, что получишь их обратно.

— Не знаю, — возразил Сэм, — и удивляюсь тебе. Каждый ребенок может тебя ограбить. Я человек небогатый и не могу содержать целую команду матросов. Не успеешь дать тебе денег, как их у тебя снова сопрут. Пожалуйста, не просите у меня больше денег и не шляйтесь за мною, как стая кошек за продавцом печенки. Я буду пить чай в кофейне Брауна и, если вы оба будете там в пять часов, я посмотрю, что можно для вас сделать.

Питер и Джинджер были у Брауна без четверти пять, а в десять минут седьмого вошел Сэм с сигарой и заявил, что готов забыть прошлое, усадил их и заплатил за чай. Он сказал мистеру Брауну и кельнерше, что платит за них, и так громогласно возгласил об этом на всю кофейню, что Джинджер лишь с громадным трудом удержался от хорошего удара тарелкой по сияющей физиономии Сэма.

Сэм ушел один, а они без гроша в кармане попробовали погулять, но скоро свернули к дому, разделись и спали до полуночи, когда пришел Сэм и разбудил их, чтобы рассказать подробно о программе мюзик-холла где он провел вечер. Сэм рассказывал до половины второго, и Питер дважды больно ущипнул Джинджера, который непочтительно засыпал.

Утром Джинджер заявил, что они пойдут наниматься на корабль, но Сэм и слышать не хотел об этом. Вообще тон у него стал невозможный. Он заявил, что сам скажет им, когда нужно идти, а если они не послушаются, то он перестанет им давать денег взаймы.

Он таскал их повсюду, кормил и поил и рассказывал всем, что из жалости содержит двух товарищей, делал им замечания, запретил Питеру чавкать, Джинджеру — сморкаться мимо платка, и все восхваляли его доброту и товарищеские чувства.