Закон землеройки - Александр Косарев

– А эта штуковина, часом, не выстрелит? – спросил я осипшим голосом.

– Может, и выстрелит, – расплылся в «доброй» улыбке Красновский. – Да только выстрела все равно никто не услышит. Как тебе, кстати, мое ружьишко-то, а? Отыскали, знаешь ли, при реставрации подземелья в Копилке небольшой арсенал старых самопалов, а мои братушки-ребятушки переделали их частично в такие вот игрушки-хлопушки. Вещица, конечно, простенькая: стреляет сжатым воздухом и не всегда метко. Однако на близком расстоянии действует, поверь, безотказно и сокрушительно.

– А серебряные пули зачем вам понадобились? – лихорадочно оттягивал я неприятный момент. – Неужели в нечистую силу вроде вампиров верите?

– А причем тут пули, да еще и серебряные? – непритворно удивился настоятель.

– Да узнал я случайно, что ваши братушки-ребятушки по старому кладбищу такими палят, – поведал я бесхитростно. – Знаю даже, что Стрельбищенскую башню для сих забав облюбовали. Вы уж накажите их непременно, а то ведь на каждую пульку аж по два серебряных рубля уходит…

– Пустое, – вновь небрежно отмахнулся отец Аристарх, – баловство детское. А что касаемо серебра, дружок, так оно теперь значения не имеет. Мы ведь благодаря тебе отныне такими сокровищами обладаем, что все богатства мира по сравнению с ними – тьфу, пылинка ничтожная! Представь только, сколько люди заплатят нам за возможность продлить свою жизнь вдвое! А если втрое?! Это ведь только все мировые религии обещают глупой пастве воскрешение после смерти да загробную жизнь райскую. А мы теперь и в реальной жизни способны людям все предоставить! Смекаешь, что нас ждет? Водопад золотой!.. – Настоятель вскочил и возбужденно забегал передо мной взад-вперед, легкомысленно размахивая своей «духовушкой» как безобидной палкой.

– А не боитесь разрушить тем самым современную цивилизацию? – решил я охладить его пыл. – Ведь если предложить народу так называемый «эликсир бессмертия», мир рано или поздно с катушек слетит. Да и вам, думаю, не поздоровится: настоящие, не ряженые церковники вас в клочья разорвут. Впрочем, те миллионы страждущих, которые толпами ломанутся сюда со всего света, как только прослышат о чудодейственном снадобье, тоже вас не пощадят: растопчут как… как редиску на грядках, – подобрал я наконец подходящее сравнение.

Однако уловка не удалась: настоятель в очередной раз лишь презрительно поморщился. Потом вдруг понизил голос:

– Глупый, так для того мы город под свой контроль и берем! И общежития ускоренными методами потому возводим! К зиме ведь сюда еще семь тысяч моих сторонников прибудет, а по весне еще три…

– Данилыч, выйди на минутку, – донесся в этот момент из коридора голос Толика.

Отец Аристарх досадливо скривился, однако, бросив мне через плечо: «Скоро вернусь», затрусил к выходу, по инерции все еще размахивая пневматической «палкой».

«Да, судя по всему, тайну ларца и прочих сокровищ выдал Толик, – подумал я, – больше некому. Потому-то хитрый Красновский и устроил ночное представление прямо у колодца: смотрите, дескать, какую милость нам Всевышний по случаю нашего радения явил!.. Ох и дурит же он доверчивую братию! Однако чего ж я тут до сих пор прохлаждаюсь? – сменилась мысль на более актуальную. – Познавательные лекции при желании и в Политехническом музее можно послушать, а сейчас нужно делать отсюда ноги…»

Глава 30. Побег из подземного узилища

Резво соскочив со стула и включив фонарик, я со всех ног помчался к той же двери, в которую удалились мои тюремщики, но они, разумеется, не забыли запереть ее и в этот раз. Тщательно просветив щель между створками, я не столько увидел, сколько догадался, что двери просто подперты извне толстым деревянным брусом. Будь у меня пила, я перепилил бы его вместе с дверью в два счета, но пилы, увы, не было. «Стоп! Зато у меня есть шпага! – молнией сверкнула мысль. – Надо попробовать сдвинуть с ее помощью проклятый брус в сторону…»

Сказано – сделано, и уже спустя полминуты я вовсю шуровал в зазоре между створками стальным лезвием. Дело, конечно, шло медленно, но по миллиметру, по два деревянный брус все же скользил вправо. Потом снаружи что-то глухо брякнуло, и дверь наконец сдалась, распахнулась. Воинственно выставив клинок вперед, я шагнул в коридор, готовясь проткнуть любого, кто встанет на моем пути. Однако быстро смекнул, что даже со «шпагой» смогу представлять опасность максимум для двух-трех, да и то безоружных противников. А если их будет больше? С сожалением вздохнув, я вернулся в место недавнего заточения и пристроил свой булатный клинок в укромном темном уголке. «В конце концов, – успокоил я себя, – доведись мне угодить сюда повторно, буду хоть отчасти, но подстрахован».

Затем что есть мочи помчался по коридору, который, к моему удивлению, вывел меня вскоре к своеобразному перекрестку: в крохотную круглую комнатку с выходом в еще один коридор, наискосок уходящий влево. На миг я растерялся, но потом вспомнил про «опыт» со следами и направил луч фонаря под ноги. Увы, здесь пол хотя и был покрыт толстым слоем кирпичной пыли, однако следов на нем имелось в изобилии и вели они, разумеется, в оба прохода. Впору было подбрасывать монетку, но, как всегда, помог его величество случай. Без особой надежды направив линзу фонаря вверх, я неожиданно различил в центре сводчатого потолка небольшой кирпичный лаз. Попутно высветились и уходившие ввысь по стене ступенчатые скобы. Естественно, в голове тотчас зародилась мысль добраться до люка, ибо в коридорах в любую минуту можно было нарваться на нежелательную встречу.

И тут моя блестящая задумка столкнулась с очередным препятствием: нижняя скоба располагалась на уровне примерно двух с половиной метров, и допрыгнуть до нее мне никак не удавалось. Срочно требовалась какая-нибудь подставка, хотя я и отдавал себе отчет, что она потом даже самому тупому обитателю монастыря подскажет, каким именно путем я удрал. Однако поскольку другого выхода не было, снова сгонял в комнату с печью, к тому времени уже погасшей, схватил первый попавшийся ящик и оставленную на стуле веревку и стрелой вернулся к вертикальной шахте. Поставил ящик на «попа», примерился: теперь вроде бы достаю до нужной скобы без всяких прыжков и ужимок.

Потом один конец веревки я привязал к доскам ящика, другим опоясался сам и, вцепившись в насмерть вмурованную в стену скобу, начал смело карабкаться вверх, а деревянная подставка потянулась вслед за мной. Идея использовать ящик в качестве такого рода хитрости пришла в голову, когда я за ним бегал. Подумал: «Вряд ли кто догадается наверх посмотреть. А если даже и посмотрит, увидит лишь подвешенный к потолку ящик. Вот и пусть потом соображает, как он туда попал». Маневр удался. Утвердившись в центре каменной трубы, я подтащил ящик до максимальной высоты, и он сам, без каких-либо ухищрений с моей стороны заклинился в узком проходе. И вовремя! Ибо внизу уже зашмыгали чьи-то тени, послышались неразборчивые голоса, замельтешили вспышки фонарей. На мое счастье, надолго «тени» подо мной не задержались: удалились вскоре в один из коридоров.

Стараясь не шуметь, я прикрепил свой конец веревки к одной из скоб, а сам поднялся на верхнюю ступеньку и стал на ощупь изучать преграду, в которую уперся головой. Заслонкой оказалась решетчатая металлическая конструкция, придавленная сверху несколькими тяжелыми камнями. Диаметр лаза составлял примерно семьдесят сантиметров, так что просочиться сквозь него смогла бы и более крупная особь, нежели я, поэтому оставалось только приподнять каменно-железную крышку и сдвинуть ее в сторону.

Упершись в решетку обеими руками, я сначала попытался выжать ее вверх как штангист штангу, но она даже не шелохнулась. «Наверное, не меньше ста килограммов весит», – удрученно подумал я, хотя и не считал себя слабаком. И тут, как всегда очень кстати, мне припомнился один эпизод из юношеской поры, когда я ходил в «качалку», устроенную в соседнем подвале двумя предприимчивыми здоровяками. Вернее, вспомнился совет одного из них: «Запомните на всю жизнь, пацаны: даже самые слабые ноги всегда вдвое сильнее рук». Я тотчас подставил под решетку спину и изо всех сил напряг ноги. Металлические прутья пребольно врезались в мои и без того больные ребра, но я лишь удвоил усилия, и в итоге крышка сперва дрогнула, а потом и сползла чуть в сторону. В глаза ударил ослепительный солнечный луч, и на мгновение я зажмурился как от фотовспышки. Когда же более-менее притерпелся, собрал остатки сил и освободил лаз от крышки полностью.

Выбравшись наружу, я вернул заслонку на место легко и тихо, ибо к внешней ее стороне было приделано массивное стальное кольцо. Потом устало опустился на землю и огляделся. Увиденное меня огорошило: вокруг сплошным белокаменным кольцом высились неприступные крепостные стены. Правда, справа и слева в них темнели мощные деревянные ворота, но они явно были закрыты. «Ну вот, из огня да в полымя, – пронеслась сокрушенная мысль. – Будто в мышеловку попал… Стоп, так это же, кажется, тот самый «Кубик», который заинтересовал меня в первый день знакомства с прудом! Уже легче: теперь я хотя бы смогу сориентироваться».