Люблю и ненавижу - Татьяна Москвина

Она издана несколько лет назад и представляет из себя проект сексуального обустройства России. Авторство книги сомнений не вызывает. Такого никто, кроме нашего героя, измыслить не мог.

Вначале автор яркими красками рисует ужасное положение отечественных девушек. Наша девушка никем ни защищена, ни семьёй, ни обществом. Она постоянно подвергается сексуальному насилию, о ее замужестве никто не заботится, она вынуждена зарабатывать на пропитание неквалифицированным трудом. Кроме того, выйти замуж нынче очень трудно – женщин гораздо больше, чем мужчин. И некрасивых куда больше, чем красивых. Что же делать? А делать вот что.

У каждой, даже самой непривлекательной девушки, есть капитал – молодость и невинность. Это хороший товар. На него всегда может найтись покупатель. Но нужен не случайный мародёр, не растлитель, а порядочный господин, с хорошим материальным положением. Он должен предложить девушке своё попечение, помощь, заботу – в обмен на молодость и невинность. И, когда она согласится, подарить девушке Серебряное колечко, которое она отныне будет носить – для того, чтобы все знали: девушка обустроена, у неё есть покровитель, и ее девственность побывала в надёжных руках. А то ведь сейчас не разобрать – искренне недоумевает автор – кто девушка, кто не девушка.

Покровитель носительницы Серебряного колечка обязан следить за её судьбой, он может впоследствии выдать воспитанницу замуж, и таким образом вместо помоечного хаоса современных внебрачных отношений воцарятся покой и порядок.

Но бывает так, печалится автор, что девушка уже потеряла девственность в результате насилия или неосторожности. И некому вручить ей Серебряное колечко. Но и тут есть выход, а как вы думаете!

Всем несчастным девушкам, утратившим невинность в результате насилия или неосторожности, готов вручить Серебряное колечко лидер ЛДПР Владимир Вольфович Жириновский прямо в центральном офисе своей партии.

Но на этом гений нашего героя не останавливается. Возникает следующий вопрос – а что делать зрелым женщинам, в расцвете лет, если они потеряли тем или иным образом мужа, или не имеют его, или имеют, а толку никакого? Сколько вреда Родине причиняют гормональные страдания женщин, готовых изливать любовь и ласку, и даже некоторые материальные блага на, увы, отсутствующих партнёров. И здесь мы имеем выход – следует учредить негласный институт пажей, то есть молодых людей, которые собираются сделать карьеру и нуждаются в помощи и покровительстве. И всё это они без труда могут получить от прекрасных зрелых дам по взаимному согласию, без обиняков и путаницы, на основе общей пользы…

Как вы думаете, за кого я голосую на выборах?!

Часто приходится слышать, как Жириновского называют талантливым актером. Это не совсем так, или даже совсем не так.

В обстоятельствах реального искусства, где он должен «исполнять роль», Жириновский тускнеет, гаснет, теряет себя. Он снимался в кино – например, в плохонькой видеокомедии Валерия Комисарова «Корабль дураков». Ничего не было похожего даже отдалённо на нашего, настоящего Жириновского. Ему было неловко, не привольно. То, что придумал режиссёр, по кипению страстей и плотности человеческих лиц и амбиций не могло идти ни в какое сравнение с обычной для нашего героя средой, с политической действительностью. Разреженный воздух недодуманной, полусмешной комической халтуры расхолаживал Жириновского, привыкшего к другим температурам существования. И к окружающим его актёрам он относился снисходительно, с презрительно-лёгкой симпатией, как столичный генерал относится к бедным, но честным провинциальным родственникам.

В отечественных картинах нет-нет, да и появляются персонажи, наделённые вроде бы некоторыми чертами нашего героя. Политические проходимцы, опасные популисты, полусумасшедшие демагоги, готовые на всё ради избирательских процентов (укажу, например, на роль, которую играет Владимир Ильин в фильме «Стрингеры»). Смотреть неинтересно. Первообраз бурлит водопадом, а его искусственные отражения – как маленькие лужицы.

В чём-то актёрский труд и публичная деятельность Владимира Вольфовича схожи. Зритель ждёт от него представления, выходок, реприз, нуждается в заветном и привычном его поведении. Но различие существенно. Жириновский не актёр, он-то, что бывает у больших актёров в минуту вдохновения, он – художественный образ, причём художественный образ, существующий в реальности. Эфир эту, политическую, реальность организует и транслирует, но не производит. Эту реальность создают энергичные, властные, амбициозные люди, собирающиеся вместе для битвы своих самолюбий. Они в самом деле влияют на жизнь, на положение страны, на распределение денег и мест, на умы, на информацию. И шутник играет здесь, а не в специальных, для игры отведённых, условных местах, на которые билеты продают.

Ему надобна реальность, потому что он сам нереален.

Мы выучили как «Отче наш» про Алма-Ату, про шестого ребёнка, турецкий язык и заслуженного юриста, мы видели жену его, знаем про сына, пятнадцать лет слышим о ЛДПР, но всё это…как-то так… в дымке…

Несколько лет назад я видела репортаж из дома Жириновского. Он сидел в небрежно расстегнутой рубашечке, а на коленях у него была игрушечная собачка, огромная, с большими мягкими ушами. И Владимир Вольфович всё время эту собачку гладил. И отвечал на вопросы про семью. Сын? Да что сын, разве может что-нибудь путное выйти из детей известных людей. Кто сам пробивается, тот молодец, а эти, у которых уже всё есть, они ленивые, вялые, да… И собачку гладит. И забыть эту картину невозможно, поскольку более остроумной пародии на семейные телерепортажи я не видела. Эта собачка… И эта партия… Как весело заметил один журналист – «о помощниках депутатов Госдумы от ЛДПР и о самих депутатах мы узнаём, когда на их трупах правоохранительные органы обнаруживают соответствующие удостоверения».

Ничего нам не надо знать, когда ярые молнии прорезают экран и начинается это. Когда Жириновского корят чем-то, что он говорил вчера или когда-то, он имеет вид оскорблённой невинности. С ним, как с алкоголем, надо понимать, что нет ни вчера, ни завтра, а только сегодня, здесь, сейчас, и сейчас надо пить, петь, хохотать, бузить, а завтра – чёрт его знает, будет ли оно. Пересказать его импровизации трудно. Сажусь в машину, шофёр такой румяный, возбуждённый, будто хорошо принял. «Сейчас Жириновский по „Эху Москвы“ такое выдал!» Что выдал? А… ну…в общем, выдал! И правильно. Что рассказывать о поллитре? Если пил, сам знаешь, а если не пил – что тебе и объяснять-то!

Жириновский, и сам лично, и его миф, обладают моментальным и сильным воздействием на людей. Однажды он случайно зашёл на программу «Большая стирка», где обсуждался вопрос, как говорить детям «про это», в самом деле случайно, перепутал студии. Боже, как люди обрадовались, как заулыбались, зааплодировали. Один факт появления этого шестого ребёнка радостным хмельком поджёг ленивую кровь и убогий эфир. Всё-таки в середине сороковых годов российский генофонд ещё на что-то был способен – Никита Михалков, Владимир Жириновский…

Он бывает всякий. Может, в серьёзной аналитической программе, сделаться спокойным и рассудительным. Мне довелось узреть, как однажды Владимир Вольфович рассказывал о дорогах – как, когда, зачем и какие надо за Уралом проложить дороги. Абсолютно убедительно, подробно, красноречиво, со знанием дела. Солидный, ответственный политический деятель, хоть завтра в премьер-министры. Но нельзя. Мы его обожаем, но… Не зря на парламентских выборах Жириновский всегда получает в три раза больше голосов, чем на президентских. Дядя Коля горестно вздыхает и говорит: «Прости, Вольфович, никак нельзя тебе в президенты. Ты, как я – психический».

Насчёт психики – вопрос интересный.

Никакого аутизма, людей и ситуацию Жириновский понимает отлично. Вот сражается он с Хакамадой («К барьеру», НТВ). Хакамада возмущена тем, что Жириновский вышел на трибуну в Думе и от имени воображаемого врага России оскорбил русский народ, озвучил некий план уничтожения отечества, заключив речь словами «так думают наши противники». Этот ораторский приём показался деятелю СПС провокационным и запрещённым. Стоят, значит, кричат друг на друга. Хакамада, человек честный и неглупый, но очень уж прямолинейный и ограниченный в понимании, кричит всерьёз. А шутник… Закончив очередной риторический канкан, он смотрит на противницу ласково и говорит добродушно: «Ну, давай, давай, Ириша, японская девочка, а то с ума сойдёшь». Дескать, говори, возмущайся, хлопочи, всё равно тебя никто не услышит и никакие твои либеральные идеи в этой стране не пройдут (после выборов Хакамада сказала, что именно об этом Жириновский ей много лет твердит «за кулисами»). Но это было и в интонации, смешавшей искреннюю симпатию и не менее искреннее, чуть презрительное сочувствие к глубине непонимания. Нет, он, конечно, прекрасно знает, кто почём.