Ритуальные услуги - Василий Казаринов

Хозяин уличного кабака, уловив недобрый знак в приближении к месту полемики персонажа, комплекция которого почти в точности соответствовала кондициям водителя фургончика, почел за благо ретироваться, — и так он пятился задом наперед к своим мангалам, примирительно покачивая поднятыми на уровень груди ладонями, до тех пор, пока мы не встали друг напротив друга.

— Привет, сапер, — сказал я.

— Привет, Паша, — кивнул Саня Кармильцев, пихнув меня в плечо.

Мы обнялись, похлопывая друг дружку по спинам.

— А что это ты? — спросил я, взглядом указывая на фургон. Что за «Небесные цветы»?

— Да так, фирма. Организация праздничных фейерверков, — пояснил Саня украшающий борт фургона логотип.

— То есть в каком-то смысле работаешь по специальности?

— Ну, в каком-то — да. А ты?

Я вдруг подумал о том, что в последние дни тоже работаю по специальности, в рамках которой когда-то считался лучшим метателем ножей в дивизии, а может быть, и вообще во всей армии.

— Я-то… Торгую смертью. Оптом и в розницу. — Я полез в карман за зажигалкой и обнаружил там многократно сложенный листок бумаги; это было выведенное на принтере сообщение, которое я выудил в Интернете на одном из похоронных сайтов; хотел отдать его бухгалтеру Гале, да вот забыл.

Саня развернул протянутую ему бумажку, пробежал ее глазами.

НАЛОГИ НА РИТУАЛЬНЫЕ УСЛУГИ

Уже не первый раз предлагаются изменения и дополнения в областные законы «О налоге с продаж». Очередные из них рассмотрены на заседании комитета по бюджетной, налоговой и финансовой политике Новосибирского областного Совета депутатов.

Если говорить об изменениях в законе «О налоге с продаж», то они вызваны, как сказал начальник управления финансов администрации области С. Аксененко, желанием привести областной закон в соответствие с федеральным законом по перечню товаров и услуг, не облагаемых налогом с продаж. В этот перечень решено включить целый ряд товаров, которые не являются товарами первой необходимости, и услуги, которые подпадают под закон о едином налоге на вмененный доход за определенный вид деятельности. В частности, было внесено предложение не считать «объектом» налогообложения по налогу с продаж стоимость ритуальных услуг, связанных с похоронами, представляемых организациями и предприятиями.

— А что, смерть у нас облагается налогами? — спросил Саня.

— Разумеется. Это ведь такой же товар, как и все прочие.

Я подумал о том, как бывает трудно объяснить убитым горем родственникам усопшего, отчего это в представляемых им сметах наших расходов на погребение внесен пункт «Налог с продаж». Тем более трудно растолковать им, что, наведавшись в наш офис, они попадают не в юдоль скорби, а в сугубо торговое предприятие, которое поставляет на рынок тот специфический товар, который называется «смерть». А впрочем, этот продукт в наших краях веки вечные относится к разряду самых ходовых товаров или, если угодно, продуктов первой необходимости, вроде хлеба, сала, водки и женских гигиенических прокладок.

Саня пару раз бросал короткие взгляды на часы, должно быть, торопился по своим огненным делам.

— Тут скоро пальба начнется, — поморщившись, пояснил он. — Фестиваль фейерверков, ты разве не знал? Я буду работать вон там, в районе прудов. Увидишь. Это будет классно. Знаешь, хороший салют, если разобраться, — это своего рода искусство, — он опять глянул на часы. — Ладно, Паша, я помчался, уже опаздываю. Как отстреляюсь, ты приходи туда, к прудам. Посидим, то да се… Придешь?

— Конечно. Будь спок.

— Смотри у меня… Не придешь — я отстрелю тебе задницу.

Он, по обыкновению, взялся за палец.

— Саня, если ты хоть раз щелкнешь своей звонкой фалангой, я в самом деле, как обещал, вырублю тебя.

Он с сожалением тряхнул рукой и погрузился в фургон, который, как мне показалось, удрученно выдохнул и покачнулся, приняв тяжесть его большого тела, а спустя час я сидел на лавке неподалеку от прудов, дожидаясь того момента, когда над водой вспухнут, рассыпаясь мелкими брызгами, букеты Саниных небесных цветов, а дождавшись, в самом деле согласился с бывшим сапером в том, что настоящий парковый фейерверк — это воистину высокое искусство, рядом с которым тривиальные салюты по праздникам выглядят, не более чем беспорядочная пальба пьяного канонира, в тупом остервенении расстреливающего давящее ему на плечи небо.

При взгляде на эту шипящую и свистящую, пышно взрывающуюся или мягко стелющуюся, брызжущую шампанскими залпами и вертящуюся на колесах вертушек вакханалию огня меня, наверное, хватил паралич немого восторга, потому я не сразу обратил внимание на массивный, явно утяжеленный броней, «линкольн» с тонированными стеклами, который тихо и скрытно, наподобие разведывательной субмарины, вплыл в узкое русло пешеходной аллеи, встал на прикол у поворота к прудам и так стоял, не обнаруживая в своих просторных темных недрах ни малейшего признака жизни, и лишь когда последняя россыпь огня потухла в черном небе, он, плавно тронувшись с места, покатил куда-то к центральным аллеям.

Глядя на то, как воспаленные язвы его пунцовых габаритов впитываются в темноту, я подумал, что у обитателя этой роскошной субмарины, скорее всего, тоже был пропуск на территорию, как и у нашего катафалка.

6

Нашел я ее на положенном месте, она сидела на подоконнике в знакомой мне позе — подтянув колени к груди и плотно обхватив их руками — и тускло глядела во двор, где ничего не происходило за исключением того, что какой-то в дымину пьяный молодой человек в мешковатых штанах и черной майке до колен, сидевший на железной ограде и с трудом удерживавший свое неустойчивое тело в вертикальном положении, начал клониться набок, пытаясь дотянуться рукой до стоящей на бордюре бутылки пива, и в этом жесте, видимо, преодолел некие предельные углы наклона — ткнувшись лбом в траву, он повалился на бок и затих, а она отозвалась короткой улыбкой на наше с Саней появление на кухне, начав вместе с ней распускаться, и, соскользнув с подоконника, смиренно опустила глаза в ответ на Санины слова, который, шумно вдохнув носом воздух, заметил, что чем-то удивительно вкусным пахнет в убогой хижине Харона.

Вынув изо рта сигарету, дымок которой глушил чуткость обоняния, я с Саней согласился: пахло восхитительно. Горячий запах, в котором смутно проступали ароматы грибов, жареного лука, расплавленного сыра и еще чего-то очень пикантного, тек из духовки, в которой млела большая кастрюля.

«Я сделала жюльен, — виновато улыбнувшись, пояснила она, и в глазах ее возникло выражение озабоченности. — Ты не любишь жюльен?»

— Да что ты! Конечно, люблю. Просто лет сто не ел ничего подобного.

Глаза ее прояснились, она принялась хлопотать, собирая на стол. Я остановил ее, поймал за локоть.

— Давай мы сделаем не так. — Я кивнул на Саню, он, облизываясь, косился на кастрюлю, в жерле которой клокотала ароматная масса, подернутая рыжеватой корочкой запекшегося сыра. — Это мой старый приятель. Он флорист. Разводит цветы. И пригласил нас в свою оранжерею. Давай мы так сделаем… Возьмем наш котел и поедем к нему?

Она пожала плечами, с оттенком сожаления оглядывая накрытый стол.

«Конечно. Как скажешь».

— Это недалеко, — пришел мне на помощь Саня, выглядывая во двор, где был припаркован его фургон. — Мы на машине. Мухой долетим.

Она вопросительно глянула на меня и немного растерянно — на Саню. Отвернувшись от окна, он нерешительно замер в полушаге, перебрасывая быстрые взгляды с меня на нее.

— Саня, если ты хочешь ей что-то сказать, говори, глядя в глаза. Она не слышит. Но понимает по губам.

Какое-то время он беспомощно моргал, потом приподнял тяжелым вздохом могучую грудь и тряхнул головой.

— Черт, извини. Я ведь не знал. Извини.

«Ничего», — улыбнулась она.

«Что она сказала?» — примерно такой смысл я прочел в его взгляде.

— Всё Нормально. Нет проблем. Поехали… — Я ободряюще пихнул его в бок. — Ничего. Я тоже не сразу выучился понимать язык цветов.

Оранжерея Сани располагалась на самом краю московской географии, накатывающей своими бетонными заборами, пустырями и свалками, временными строительными базами и ремонтными мастерскими, грудами металлолома и складскими ангарами на широкое русло мерно гудящей и парящей прохладным неоном светильников окружной. Поплутав по извилистым закоулкам пыльной промышленной зоны, мы причалили наконец к обнесенной серым бетонным забором узкой гавани, в тылу которой маячила башенка небольшого цементного заводика, а справа к ограде прижималось унылое промышленное строение, сложенное из бетонных блоков.

— Это и есть штаб-квартира знаменитой на весь мир компании «Sky Flower»? — с сомнением протянул я, оглядывая территорию. — Как все-таки удачно монтируется этот типично пасторальный пейзаж с воздушным названием фирмы… Не хватает здесь разве что пастушки с веночком в волосах и пастушка со свирелькой.