Нижний Мир - Броди Эштон

Он прикоснулся губами к моей голове.

- Героев не существует. Да и если бы они были, я бы не был одним из них.

Мои пальцы сжались в плотный кулак вокруг пряди волос Коула. Коул взял меня за руку и осторожно разжал пальцы, взял волосы и положил их в карман. Я позволила ему, и слезы снова потекли.

Я покачнулась, и Коул обнял меня еще крепче. Я положила свою голову на его грудь, где я бы услышала биение сердца, если бы Коул был человеком. Конечно, я не услышала ничего.

- Если бы я пошла с тобой... - начала говорить я.

Коул напрягся и стал ждать.

- Если бы я пошла с тобой, у меня не было бы больше сердца?

- Не внутри тебя. Нет.

Я вздохнула. Я не хотела признаться, насколько хороша эта идея звучала прямо сейчас. Тем более, когда мое сердце разрывалось.

В конце концов, я отпрянула от Коула. Он не боролся. Может быть, потому, что он почувствовал победу. Все разваливалось. Что у меня осталось? Неделя, в лучшем случае? Я знала, что мое возвращение было примерно на шесть месяцев, но в Нижнем Мире были свои часы. Скоро наступит день, и, быть может, я исчезну. Может быть, на этот раз, никто даже не заметит.

Теперь, когда я знала, что слишком слаба, чтобы уйти в Туннели раньше, у меня осталось лишь два варианта. Смириться, пока Туннели не придут за мной сами, или взять то немногое, что у меня было, те знания обо всем этом и попытаться найти ответ.

Коул был прав, что в первую ночь пришел ко мне в спальню, хотя у меня заняло много времени, чтобы это понять. У меня действительно была надежда. Где-то, в пустой яме моей души, я верила, что могу выйти из моего долга. То, что я могу остаться здесь.

Так как Джек остался в стороне, я знала, что эти остаточные надежды принадлежали мне. Я не брала это от него.

Я пришла в школу рано утром и пошла в класс миссис Стоун. Она оторвалась от своего места за столом и положила документы, которые читала.

- Здравствуйте, мисс Беккет. Что я могу сделать для вас?

- Вы когда-нибудь слышали о дочерях Персефоны?

Миссис Стоун нахмурила брови.

- Я не знала, что у нее были дочери.

- Я знаю, но вы слышали о какой-нибудь из групп с таким именем? - я беспомощно смеялась. - Не о реальных дочерей по крови. Больше как об... общество.

- Нет, - она склонила голову ко мне. - А почему ты спрашиваешь?

- Кто-то упомянул. Она сказала, что была дочерью Персефоны, и я подумала, что она имеет в виду это.

- Извини. Я не знаю, - она смотрела на меня в ожидании. - Что-нибудь еще?

- Да. Миф об Орфее. Есть ли другие...версии? Какие-либо разночтения?

- О чем ты?

- Любые варианты, возможно, что кто-то что-нибудь перепутал?

Миссис Стоун сняла очки и протерла их носовым платком.

- Я не уверена, что они есть. Но если ты заинтересована в чтении об этом, возьми.

Она открыла один из ящиков у нее на столе, достала небольшую книгу в мягкой обложке о величайших историях любви в мифологии.

- Отлично.

Я взяла книгу и положил её в сумку. Я читала об Орфее и Эвридике в Интернете, так что я не была уверена, что книга могла бы дать мне какую-то новую информацию. Я хотела, чтобы Джек был здесь и поговорил со мной. Может быть, он простит меня. Но, может быть, когда кто-то прощает кого-то так много раз, то достигает такого момента, когда больше не может прощать.

Миссис Стоун перегнулась через свой ​​стол и надела очки, которые висели у нее на шее обратно на кончик носа.

- Когда ты будешь читать это, то обрати внимание на значение любви для греков. Каждое решение, которое делает Орфей, основано на любви. Его непоколебимая любовь почти спасает Эвридику. Запомни это для своего доклада.

Мой доклад. Как будто я смогу закончить его сейчас.

- Спасибо, - сказала я.

Она помахала мне в ответ, не отрываясь от своего стола.

После того как я покинула её класс, я села в свой укромный уголок и пролистал книгу в мягкой обложке. Большую часть первой половины рассказывалось о большой истории любви между Орфеем и Эвридикой, прежде чем она ушла в преисподнюю. Они были мужем и женой, и, в разгар их романа, ее отравили ​​и отправлили в Подземный Мир.

И потом, как я, Эвридика спаслась.

Что общего есть у нас? Коул сказал, что я отличалась от дочерей Персефоны, потому что у меня были связи на поверхности.

Связью Эвридики с поверхностью был Орфей. У меня - Джек. Перед тем, как Мэредит исчезла, она сказала, о теории якорей. Что делать, если якорь был связью с поверхностью?

Когда я была в Нижнем Мире, я думала о Джеке каждый день. Каждую минуту. Даже после того как я забыла его имя, его лицо заставляло меня чувствовать все снова. Джек причина, по которой я выжила? Была ли связь на поверхности тем, что сохраняло нас целыми?

Одна проблема в теории Мэредит все же была. У нее была связь с её мамой, которая не сохранилась. Но чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что миссис Дженкинс не имеет аналогичную связь с Мэредит. Она забыла о Мэредит сразу после того, как её забрали.

Тогда до меня дошло. Орфей не забывал о Эвридике. Он любил её все время, даже когда она ушла. Возможно, крепление между Жертвой и Якорем работало только тогда, когда чувство шло с обеих сторон.

Питьевой фонтан рядом со мной словно ожил, когда вспышка интуиции ударила меня.

Теперь я знала, что Джек никогда не забывал обо мне. Он никогда не переставал любить меня. Он был якорем, который спас меня.

И теперь он ушел.

Глава 27

Сейчас.

Дом.

Осталась одна неделя.

Когда я вернулась домой, мой отец ожидал ужин "Мэра со своей своенравной дочкой". Китайская еда. Осталось еще несколько дней до первого этапа выборов, и каждая свободная минута тратилась на предвыборную кампанию, но его секретарь сказал мне, что он запланировал эти обеды.

Я последовала за запахом на кухне, где мой папа раскладывал контейнеры из "Mountain City Mongolian".

- У Томми сегодня сбор скаутов, - сказал он.

Я заглянула в несколько коробочек.

- Ты ведь знаешь, что нас только двое? - он выложил все из контейнера и вручил мне. - Я никак не смогу все это съесть, - сказала я.

- Никки, я заметил, что у тебя не такой аппетит, как раньше. Нам надо исправить это.

- Конечно, папа, - я положила ложку риса в рот.

- Твоя мама ела как лошадь.

Я чуть подавилась рисом. Он очень давно не упоминал маму. Его лицо говорило мне, что он не собирался этого делать. С тех пор как я вернулась, тема мамы оставалась для нас неизученной территорией. В прошлый раз мы говорили о ней в тот день, когда я пропала. Я хотела показать ему, что он не должен больше избегать этой темы.