Фемистокл - Виктор Поротников

Фемистокл потребовал с андросцев большую сумму денег в серебряной и золотой монете за то, что они поддерживали Ксеркса. Две андросские триеры были захвачены эллинами в битве при Артемисии, ещё одну триеру с Андроса потопили эгинцы в сражении у Саламина. Всего же во флоте персов было пять андросских триер.

Андросцы, однако, отказались выдать деньги. Их не испугала мощь объединённого эллинского флота. Город андросцев был расположен на скалистой неприступной возвышенности в десяти стадиях от моря. Эллины захватили гавань со всеми находившимися в ней кораблями, но для взятия цитадели Андроса нужны были осадные машины, которых не было. Это обстоятельство придало андросцам самоуверенности.

Фемистокл отправил в город посла, объявив, что афиняне прибыли с двумя великими божествами - Убеждением и Принуждением, так что андросцам, безусловно, придётся заплатить деньги.

Андросцы, посовещавшись, ответили афинскому послу так:

- Афины, должно быть, велики и богаты, если с такими благосклонными богами преуспевают в жизни. Что же до нас, андросцев, то мы, напротив, до крайности бедны землёй и к тому же два ни на что не годных божества не покидают город, который стал для них излюбленным местопребыванием. Это - Бедность и Беспомощность. С этими божествами мы не можем уплатить деньги, ведь могущество Афин никогда не превзойдёт нашей немощи.

Тогда эллины подвергли город андросцев осаде, надеясь голодом принудить жителей принять их условия.

Тридцать афинских триер во главе с Клинием были отправлены Фемистоклом к острову Скиросу. Фемистокл отважился на это, даже не посоветовавшись с Еврибиадом. Он просто поставил спартанца в известность, когда афинские триеры уже отплыли к Скиросу. Ещё двадцать триер во главе с Ксантиппом с ведома Фемистокла ушли к острову Миконосу. Жители Миконоса выставили всего одну триеру во флот Ксеркса, которая затонула во время шторма в Эвбейском проливе, не причинив вреда эллинскому флоту. Тем не менее Ксантипп наложил на миконосцев контрибуцию в размере пяти талантов серебром. Миконосцы предпочли откупиться, понимая, что помощи от персов им теперь не дождаться.

Точно так же поступили и жители Скироса, когда Клиний потребовал от них шесть талантов в серебряной монете. Клиний не застал на острове персидские корабли, поэтому с досады обложил податью скиросцев.

Осада Андроса затянулась, и это породило разногласия среди эллинских военачальников. Еврибиад и Адимант считали, что флот должен идти к Истму либо в трезенскую гавань Погон. Эгинцы, мегарцы и эвбеяне настаивали на продолжении осады. В этом их поддерживали некоторые из пелопоннесских военачальников. Многих эллинов одолевала алчность. Фемистокл не поделился ни с кем взятыми на Скиросе и Миконосе деньгами, заявив, что это серебро пойдёт на содержание афинского флота, а союзники, мол, возьмут свою долю в городе андросцев.

Мало кто знал, что Фемистокл втайне не только от союзников, но и от своих сограждан посылал Никодрома на его быстроходном корабле к островам Парос, Гиарос и Кифнос, всюду требуя деньги. В противном случае он угрожал жестокой расправой. Жители этих островов, зная, что Андрос осаждён эллинским флотом за приверженность к персам и что Фемистокл имеет решающее слово среди эллинских военачальников, испугались и послали деньги. В результате Фемистокл обогатился на десять талантов в звонкой монете. Не остался в накладе и Никодром…

После двадцатидневной безуспешной осады эллины оставили Андрос и по совету Фемистокла осадили город Карист на Эвбее, жители которого тоже сражались на стороне персов. Каристяне продержались всего шесть дней, затем откупились деньгами.

Возвратившись на Саламин, эллины принесли богам благодарственные жертвы. При этом они посвятили богам три финикийские триеры. Одну послали на Истм, чтобы установить её возле храма Посейдона, вторую - на аттический мыс Суний, третью оставили на Саламине и посвятили Эанту[144]. Затем разделили добытое золото между собой и большую часть отослали в Дельфы. Из этой части была сделана статуя человека высотой в двенадцать локтей с корабельным носом в руке.

При отсылке даров в Дельфы эллины сообща спросили Аполлона, достаточно ли он получил даров и доволен ли ими. Феб устами пифии ответил: от других эллинов он получил довольно даров, но не от эгинцев. Аполлон потребовал от эгинцев часть награды за доблесть в битве при Саламине. Узнав об этом, эгинцы посвятили Аполлону три золотые звезды величиной с небольшой щит. Эти звезды были водружены на медную мачту.

После раздела всей добычи эллины отплыли на Истм, чтобы вручить там награду за доблесть тому эллину, который в эту войну совершил самый выдающийся подвиг. Это был священный обряд. Военачальники брали камешки для голосования с алтаря Посейдона. Каждый взял по два камешка: белый и чёрный. Камешки нужно было опустить в особые сосуды, на которых были написаны имена всех предводителей эллинского войска. Белый камешек предназначался тому военачальнику, кто был достоин, по общему мнению, высшей награды - за доблесть. Чёрный предназначался военачальнику, достойному второй награды - за мудрость.

Вышло так, что каждый из военачальников положил белый камешек себе, вторую награду большинство присудило Фемистоклу. Таким образом, первое место не досталось никому.

Эвбеяне и платейцы стали требовать, чтобы и первую награду судьи также отдали Фемистоклу. За это же высказались спартанец Еврибиад и эгинец Поликрит. Судьи, состоявшие из пелопоннесцев, из зависти к Фемистоклу не пожелали проводить повторное голосование и предпочли не вручать первую награду вовсе.

Затем эллины возвратились в свои города. Приближалась пора зимних бурь. В это время года военные действия в Элладе обычно прекращались.

Персидское войско, покинув Аттику, ушло на зимовку в Фессалию, где было достаточно пастбищ для лошадей и вьючных животных.

Афиняне же вернулись в свой опустошённый врагами город.

Глава вторая. ПОЧЕСТИ ЛАКЕДЕМОНА

Гермонасса была возмущена и раздосадована тем, что награда за доблесть не досталась Фемистоклу. Причём это случилось не потому, что среди соискателей было много военачальников, превосходивших его умом и мужеством, но исключительно из-за обычной людской зависти. Сборище малодушных воинов, одержавших громкую победу, не пожелали признать заслугу того, кто надоумил их правильно распорядиться удачным моментом и одолеть врага не столько силой, сколько хитростью.

Своё возмущение Гермонасса высказывала не только в кругу своих друзей и родственников. Её нападкам подвергались многие военачальники союзников, в ту пору находившиеся в Коринфе, так как здесь проходил очередной съезд синедриона.

На синедрионе подводились итоги войны с персами, звучали напыщенные речи. Пелопоннесцы восхваляли лакедемонян, вспоминая доблестную гибель царя Леонида у Фермопил. Кто-то восторгался мужеством Еврибиада, напавшего на персидский флот в Эвбейском проливе. Спартанцы заговорили о том, что пришла пора наказать всех предателей Эллады, давших Ксерксу землю и воду, и в первую очередь - фиванцев.

Фемистокл стал упрекать союзников в том, что они рано успокоились.

- Война с персами ещё не окончена. Пусть Ксеркс ушёл в Азию, но в Фессалии остался Мардоний, лучший его полководец. Перезимовав, Мардоний непременно двинется в поход на Элладу. Мы разбили флот персов, но их сухопутное войско нами ещё не побеждено. Не следует забывать об этом!

Представители Коринфа и Спарты заверили Фемистокла, что будут помнить его слова. После чего опять начались обсуждения: какой штраф следует наложить на Керкиру, пообещавшую прислать свой флот на помощь эллинам и не сделавшую этого; какие критские города надлежит разрушить за их приверженность к персам, а какие достаточно просто оштрафовать; сколько потребуется войск для завоевания Фив…

В этот день Фемистокл отправился в коринфскую гавань Кенхреи, чтобы посадить на корабль свою семью, отправлявшуюся в Афины вместе с другими семьями афинян, нашедшими приют в Коринфе. Сам он был вынужден остаться, чтобы участвовать в заседаниях синедриона.

В Коринфе семья Фемистокла жила в доме его друга Ксенагора. После отъезда Архиппы с детьми в Афины Фемистокл перебрался в дом Гермонассы. Красавица-гетера боготворила своего любовника, убедившись в его прозорливом уме и твёрдом характере.

Ласковое внимание Гермонассы не только льстило Фемистоклу. Оно успокаивало его душу в обстановке, когда о нём старались упоминать как можно реже, зато часто и много восхваляли Еврибиада и Адиманта.

На одно из заседаний синедриона Фемистокл отправился в сопровождении Гермонассы и её брата. Они по пути на агору решили проводить афинянина, а заодно показать ему город.